– Мужчины, надо сказать, довольно кровожадные животные, – продолжал он, ведя ее по заполненной людьми дорожке с таким же спокойствием, словно они прогуливались по Гайд-парку после воскресной проповеди. – Их влечет жестокость и люди, которые умеют использовать ее в своих целях. Скажите, вам не кажется странным, что меня охотно приглашают в гостиные, в то время как учителей или гувернанток, отвечающих за воспитание их собственных отпрысков, даже к дверям не подпускают? – Они остановились перед красиво подстриженным кустом. – Нет, нет, конечно, не в каждую гостиную. – Он широко улыбнулся. – В некоторых домах все-таки хранят верность традициям.

– Слушая вас, можно подумать, что вы терпеть не можете то искусство, которому обучаете.

– Нет, это совсем не так, – возразил он с неожиданной серьезностью. – Но меня обучали фехтованию как науке, а не как спорту.

– Науке?

– Да, фехтование – это работа ума, переведенная на язык тела. Сила и точность оттачиваются долгими годами практики, и только потом к ним добавляется вдохновение. Мне не разрешали взять в руки рапиру, пока я не освоил технику передвижений. Это заняло целый год, при том, что я был хорошим учеником. Если бы у меня была возможность делать то же самое с моими учениками! Я шлифовал бы их искусство, как это делали когда-то мои учителя. Но у меня нет времени. И нет ... – Он остановился на полуслове, взглянул на Хелену с какой-то растерянной улыбкой и быстро отвел глаза, словно для того, чтобы не дать ей возможность заглянуть через них в свою душу. – Проклятие! Я, кажется, умудрился наскучить даже самому себе! Восхищаюсь вашей способностью спать с открытыми глазами, мисс. Потому что ни за что не поверю, что вам удалось не заснуть во время этой непростительно длинной проповеди.

– Напротив, мне было очень интересно.

– Вот как? – ОН взглянул на нее с холодной иронией. – Наверное, вам просто стоит почаще встречаться с людьми. Продолжим нашу экскурсию?

С этого момента Манро словно задался целью очаровать Хелену. Он стал остроумным, веселым, иногда немножко злым, но, тем не менее, забавным. Он предлагал ей все новые развлечения, покупал ленты и шелковые цветы и прикалывал их к ее рукавам, закармливал ее вкусными крошечными пирожными и угощал восхитительным араковым пуншем. Один раз они остановились под огромным буком, чтобы послушать, как струнный квартет играет одну из сонат Генделя. Иначе говоря, он выполнил все свои обещания. Показал ей новый мир и позволил Хелене почувствовать себя неотразимой.

К счастью, ей и раньше приходилось сталкиваться с мужским восхищением. К счастью, она нисколько не обольщалась на его счет. К счастью, от внимания Манро у нее не закружилась голова. Ничего у него не получится! Она не хочет увлекаться этим мужчиной. Несомненно, у Рамзи Манро имелся немалый опыт, он прекрасно знает, как заставить леди почувствовать себя неотразимой. Не в этом ли его главный секрет?

В конце концов, аллея вывела их к знаменитой Роще. На лужайке в маскарадных костюмах и масках кто-то плясал зажигательный рил. Хелена остановилась, любуясь на танцующих и отбивая такт носком туфли, но вдруг почувствовала, как неприятный холодок пробежал по спине. Она быстро оглянулась. Ей опять показалось, что чьи-то недобрые глаза следят за нею, но никого не увидела.

– Видите вон ту леди? – окликнул ее Рамзи, указывая на вест-индийскую принцессу с весьма выпуклым бюстом, кружащуюся в объятиях молодого моряка.

– Да. И что?

– Это известная в свете маркиза, которая к тому же недавно стала бабушкой. У нее безупречная репутация и совершенно непомерная спесивость, однако она здесь и, что совершенно очевидно, наслаждается жизнью. А все потому, что может оставаться такой же неузнанной, как ... – он посмотрел в глаза Хелены, – как и вы.

Хелена с изумлением посмотрела на маркизу, которая заливалась смехом, откинувшись на руки моряка.

– А кто этот моряк?

– Моряк. – Манро усмехнулся, видя ее недоумение. – Это просто моряк. Правда. Младший лейтенант флота его величества. Я разговаривал с ним сегодня. Его судно на прошлой неделе прибыло из Египта.

– Но раз она такая важная дама, разве разумно ей появляться здесь?

– Разумно? – переспросил он. – Наверное, нет. Но возможно, она считает, что ради такого стоит рискнуть. Сегодня она вернется домой счастливая, а завтра весь день у нее будет хорошее настроение. И лишь потому, что она вспомнила свою молодость и беззаботность. Вспомнит, как когда-то танцевала рил. – Улыбка Манро вдруг стала открытой, да и глаза ничего не скрывали. – А этот лейтенант будет когда-нибудь рассказывать детям, что однажды держал в своих объятиях маркизу и смешил ее до колик. Нет, – мягко прибавил он, – наверное, это неразумно. Но есть вещи, в которых не надо себе отказывать, какими бы неразумными они ни были. – Он поймал ее взгляд через прорези маски. – А вы всегда поступаете разумно?

Как хотелось ей ответить, ему, что, нет, она не всегда бывает разумной! Как хотелось – очень хочется! – повести себя неразумно сегодня. Но Хелена только печально покачала головой. Она сожалела не о том, что Манро пытался ее соблазнить, а о том, что она слишком разумна, чтобы позволить ему это.

– Да, я всегда поступаю разумно.

– Я боялся, что вы так и ответите.

Он отвернулся от нее на несколько секунд, якобы желая полюбоваться на танцоров. Когда же он повернулся опять, на лице его опять сияла неотразимая улыбка, а синеву глаз ничто не омрачало.

– Куда теперь? – поинтересовался Манро. – Здесь где-то неподалеку скрывается отшельник, который за пенни расскажет вам все ваше будущее, к тому же сегодня в Ротонде миссис Бланд будет петь свои знаменитые баллады. А в десять часов начнется фейерверк.

– О нет, так долго я не смогу остаться, – заявила Хелена.

Манро нахмурился:

– Отчего же? До десяти осталась всего четверть часа.

Четверть часа? Боже милостивый! Почему же так быстро? Флора, наверное, с ума сходит, ожидая вестей от Освальда. Она совсем забыла о Флоре, да и вообще обо всем забыла.

– Мне надо идти. – Хелена поспешно развернулась, но Манро схватил ее за руку:

– Нет.

– Мне правда надо, – настаивала она, чувствуя себя виноватой. – Очень надо. Меня ждут.

Его пальцы еще крепче сжали ее руку.

– Кто ждет? Мужчина? Еще одно «приключение»?

– Нет!

– Вы пообещали этот вечер мне. Мы с вами заключили соглашение. – Манро злился. Это было заметно по блеску глаз и даже по складке губ, хотя выражение лица оставалось непроницаемым. – Я согласился на ваши условия, потому что вы заверили меня, что для женщин тоже существуют правила чести.

«О! Это уже нечестный прием!»

– Я сдержу свое обещание, если вы будете настаивать, но мне очень не хочется этого делать, потому что это причинит другому человеку ненужную боль. Она с нетерпением ждет моего возвращения.

– Она? – повторил Манро. – Вы думаете, я откажусь от того, на что имею полное право, только для того, чтобы какая-то неизвестная мне «она» не волновалась? – Он усмехнулся. – Похоже, вечер, проведенный вместе, никак не приблизил вас к пониманию моего характера.

Вот тут он ошибался.

– Будьте же рассудительны, мистер Манро. Я вам вовсе не нужна.

– В самом деле? – спросил он с ледяной вежливостью.

– Вам просто не нравится чувствовать себя обманутым.

– Вот как?

Хелена решила не обращать на его иронию внимания.

– Да. Еще раз прошу вас освободить меня от данного слова. Пожалуйста.

Прищурившись, он несколько секунд внимательно рассматривал ее, а потом равнодушно проронил:

– Как вам будет угодно.

– Благодарю вас.

Молча они дошли по зеленому арочному проходу до ворот. Свет фонарей едва проникал сюда, а их шаги отдавались гулким эхом. Хелена уже видела Кенсингтон-лейн, вдоль которой вытянулась длинная очередь кэбов и экипажей, ожидающих своих седоков. Манро остановился.

– Отсюда вы уже без труда доберетесь до дому.

Только сейчас Хелена осознала, что ее приключение подошло к концу. На минуту она почувствовала себя совершенно несчастной. Повернувшись к Манро, Хелена заглянула ему в глаза:

– Прощайте, мистер Манро.

– Прощайте.

Она протянула руку, твердо решив, что, раз уж из нее не получилось роковой женщины, надо хотя бы оставить впечатление хорошо воспитанной леди. Манро не двигался, с удивлением глядя на ее руку. Выражение его глаз оставалось непроницаемым.

– Сейчас вам следует взять мою руку и поклониться, – предложила Хелена.

– О! – сказал он любезно. – Спасибо, что напомнили. Иногда все эти правила просто вылетают из головы.

– Не говорите глупостей.

Взяв протянутую руку, Манро лихо щелкнул каблуками, наклонился и поцеловал затянутые в перчатку пальцы. Потом он выпрямился, но руки так и не выпустил.

Хелена постаралась найти правильный тон, иронизируя и досадуя со светской непринужденностью.

– Отлично, мистер Манро, – похвалила она. – А теперь отпустите мою руку.

– Да, – согласился он, не отводя глаз от ее лица. – Да, конечно. Но если бы я не пообещал вам ... – Он резко замолчал.

– Пообещали – что? – спросила она, едва дыша.

– Что я не прикоснусь к вам без вашего разрешения, то сейчас я бы уже целовал вас.

– Да? – Хелена затаила дыхание. «Неужели я решусь? Да, сегодня можно делать все, что захочется». – Но ведь разрешения можно ... попросить.

Он опять улыбнулся ей своей кривой улыбкой, от которой на правой щеке появлялась ямочка. Он только еще сильнее сжал ее руку.

– Знаете, детка, – обратился к Хелене Манро, и вибрирующий шотландский акцент стал гораздо заметнее. – У меня есть два больших недостатка. Во-первых, я никогда не прошу разрешения. – У Хелены вытянулось лицо. – Во-вторых, я иногда нарушаю обещания.

И стремительным жестом Манро обнял ее за талию, приподняв от земли. И уже в следующую секунду он припал к ее губам.