— Господи. Какой кошмар. А если твои родители узнают? — в ужасе восклицала Лиза, широко распахивая глаза и прижимая ладони к щекам. — Врач им не сообщил, я надеюсь?

— Нет, и не сообщит, — каким-то неживым голосом ответил Джастин. — Мы в частной клинке. А здесь желание клиента — закон. Нет, об этом не волнуйся. Мы успеем подготовиться.

— Милый, но как… Как это получилось? — Лиза со страдальческим видом заглянула ему в лицо. — Ты теперь ненавидишь меня, да? Ведь это я виновата.

— Не говори глупости, — резко оборвал ее парень. — Виноваты мы оба, потому что не предохранялись. Я слишком увлекся тобой, это чувство налетело на меня, как торнадо. Так внезапно… Я даже не успел ничего обдумать, просто не смог. Я себя не контролировал, но это лишь моя вина.

— Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? — каким-то мертвым голосом спросила Лиза, со страхом ожидая ответа. Одним словом он мог разрушить их отношения, разбить вдребезги ее любовь… Или подарить ей счастье.

Она пристально и напряженно вглядывалась в его лицо, стараясь не пропустить момента истины.

— Нет, — наконец, после долгих раздумий, отозвался парень. — Я этого не хочу. Я принял решение, — он с уверенностью взглянул ей в глаза. — Это наш ребенок. Мы должны пожениться. Ты ведь выйдешь за меня замуж, не так ли? — в его голосе снова прозвучала нежность. И опять он до боли сжал ее руку, но она не отдернулась, наслаждаясь его словами, погружаясь в них, как в брильянтовые воды подсвеченного солнцем океана. Это была сладостная фантазия.

"Неужели моя мечта сбывается? Разве такое может случиться?", — подумала она с волнением, ощущая, как дрожат пальцы. Лиза осознала, что в последние дни только и мечтала о том, чтобы Джастин Армстронг стал ее собственностью. Драгоценным супругом.

— Да, конечно, да, — зачастила она, облизывая внезапно высохшие губы. Лиза ощутила, что ее просто трясет.

Джастин сжал девушку в объятиях:

— Теперь мы сможем не прятаться. Теперь мы будем вместе. Официально, — с видимым наслаждением повторял он. — Если честно, мне уже так надоело скрывать свои чувства к тебе, оскорблять тебя дома, делать вид, что ты мне безразлична. Да, мои родные будут против, но мне все равно. Я пойду против них, — решительно произнес он. Но внезапно замолчал, выпустил ее руку и начал нервно расхаживать по палате.

Лиза со страхом наблюдала за ним, боясь, что он передумал, посчитал свои слова опрометчивыми.

Джастин решительно зашагал к ней, остановившись напротив кровати.

— Лиза, но наш брак невозможен, — сказал он, словно отрубив.

Сердце девушки словно разбилось вдребезги, его пронзила невыносимая боль.

— Да, но почему? Ты не хочешь… — забормотала она, с силой комкая одеяло.

— Да нет же. Я хочу… И люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — быстро отозвалась она, с нежностью и страстью глядя на него.

— Я знаю, милая, я знаю. Но между нами существует преграда. Ведь официально ты — моя сестра.

Девушка подавленно замолчала.

— Но ведь это неправда. Я ведь не твоя сестра, и вообще тебе не родственница по крови, — пыталась возразить она, отчаянно жестикулируя.

— Да, это так, — нетерпеливо отмахнулся Джастин. — Но ведь по закону, официально, ты считаешь моей сестрой. Наши родные нам просто не позволят этого сделать, это ведь такой удар по их репутации. Конечно, теоретически такое возможно, мы же действительно не кровные родственники, — он быстро глянул на нее. — Но тогда придется отменить твое удочерение, а на это мои родители не пойдут. Просто потому, что в этом случае всякие газетчики начнут лезть в их личную жизнь и плодить слухи. И возникнут сомнения, что наша семья такая идеальная, какой кажется со стороны, — он хмыкнул. — И поэтому мы никак не можем пожениться. И я не знаю, что теперь делать, — он беспомощно развел руками.

В комнате повисло тягостное молчание. Лиза кусала губы, пытаясь что-нибудь придумать. Сильные чувства рвали ее на куски. Давно уже она не испытывала таких порывов. Одновременно счастье и боль пытались порвать ее душу на кровавые лоскутки.

— Так я могу, ну, отказаться от удочерения? — наконец выдавила она, с надеждой вглядываясь в его черты. — Мы можем пойти к ним и все рассказать… Сказать, что я — беременна. И что мы хотим пожениться.

— Да, и тогда нас обоих выкинут из дома и лишат наследства, — с горечью отозвался Джастин. — И наш ребенок умрет с голоду, а за ним и мы с тобой. Или будем жить в нищете, на дне общества. Неужели ты желаешь такую судьбу нашему ребенку?

— Что же тогда делать? — с отчаяньем воскликнула Лиза, ударяя кулачком по кровати. — Я лучше умру, чем сделаю аборт. Это ведь наш ребенок. Ты и он — то, что у меня есть. Самое дорогое. Можно сказать, единственное, что на самом деле мое.

— Ты сможешь, любимая. Лучше, чтобы инициатива исходила от тебя, — с радостью воскликнул он, немного подумав. — Давай сделаем так: ты как-то попытаешься уговорить моих родителей подписать необходимые документы и лишить тебя опекунства. Если это будет происходить с твоего согласия — проблем вообще никаких не будет. А потом я поселю тебя в каком-нибудь хорошеньком домике и буду навещать… Пока родители не забудут обо всем, не потеряют бдительность. А я буду постепенно уговаривать их, чтобы они смягчились. Глядишь, и уговорю. Главное — разобраться с прабабушкой, иначе она нам жизни не даст, а моя мама и отец без ее воли ничего не сделают. Но она меня очень любит. К тому же, я единственный наследник, — вслух рассуждал он, снова начав нервно расхаживать по палате. — И тогда мы сохраним деньги — и поженимся. И будем счастливы.

— Прекрасная идея, — радостно заулыбалась Лиза.

— Мы поженимся — и все у нас будет хорошо. У меня будет самая красивая жена в мире и самый прелестный ребенок. А представь, что он унаследует наши с тобой музыкальные таланты и станет настоящим гением, — с упоением проговорил Джастин, мечтательно улыбаясь и закатывая глаза.

Он поцеловал ее, нежно сжав в объятиях. Затем помог встать. Она была в какой-то больничной рубашке. Вскоре медсестра выдала ее одежду и медицинскую карточку с диагнозом.

ГЛАВА 11.

К машине они шли молча. Лиза еще чувствовала некоторую слабость — и от переживаний, которые навалились сильным стрессом совсем недавно, и от недавнего обморока. А еще подкашивались ноги от неожиданной новости.

Джастин надежно поддерживал ее под руку, но помалкивал, давая ей время придти в себя.

— Ты как? — осторожно поинтересовался он, помогая ей сесть в авто. — Может, тебе остаться на пару дней в больнице? Ты уверена, что уже хорошо себя чувствуешь?

— Спасибо за заботу, — девушка нежно улыбнулась, дотронулась до его руки, чтобы успокоить его. — Но мне не стоит сейчас ложиться в больницу, чтобы твои родители ничего не заподозрили. Ты прав, что они будут против нашего брака, — девушка тяжело вздохнула. И подумала, что даже в мыслях не может назвать их своими родителями.

Он легонько сжал ее в объятиях: — Главное прабабушку уговорить. А тогда и родители согласятся.

Лиза глядела в пустоту. Ее положение девочки-сиротки, почти рабыни, навалилось осознанием собственного ничтожества.

"Ничего, все будет по-другому. Все изменится, когда Джастин женится на мне. Вы будете вынуждены принять меня в семью, как равную", — злое торжество промелькнуло в мыслях.

Также она испытала чувство удовлетворения. Словно выиграла очень важный для дальнейшей карьеры конкурс.

— Сейчас приедем, и ты поспишь. Только сначала покушай. Каким же я был идиотом, что взял тебя кататься на коньках. Ты ведь могла пострадать, — пламенно говорил Джастин, разворачивая автомобиль и направляя его на дорогу, ведущую из Лондона в пригород.

— Да ничего. Ты ведь не знал, — на сердце у Лизы становилось теплее. Злость отошла на задний план. Она снова позволила себе стать мягкой и нежной, обычной влюбленной девушкой.

Окутываемая аурой его любви, она задремала, улыбаясь, откинувшись на кресле, надежно пристегнутая ремнем.

Она то засыпала, то просыпалась, ощущая, что будто задыхается под тугим ремнем. Тогда ей начинали сниться тревожные сны, отражающие бурные переживания.

Когда они доехали, Джастин провел ее до самой комнаты, хотя они, как это делали почти всегда, воспользовались не парадным, а черным ходом, винтовой лестницей.

— Может посидеть с тобой? — заботливо поинтересовался парень, с тревогой вглядываясь в измученное бледное личико, с явственными синяками под ясными глазами.

Она попыталась улыбнуться: — Нет, все в порядке. Мне действительно нужно отдохнуть. А я-то думала, отчего время от времени меня начинает тошнить?

Парень приложил палец к ее губам и почти втолкнул в комнату.

— Не нужно говорить об этом там, где нас могут услышать, — пояснил он. — Давай раздевайся и ложись. А я прослежу, чтобы нас не побеспокоили. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, все нормально, — утомленно ответила Лиза. — И не переживай, я была счастлива, несмотря на потрясение. Конечно, я этого не ожидала… Не думала, что моя жизнь опять так резко измениться, но… Это будут приятные перемены, правда. Я люблю тебя. И я не жалею, что забеременела, поверь. Конечно, я предпочла бы сначала вступить в брак, а потом завести ребенка, но я не виню тебя.

— Это хорошо. Потому что все, что я делал, я совершал из-за любви, которую сначала не осознавал, — он легко коснулся губами ее щеки. — Тогда ложись. Спокойно ночи.

И парень удалился, напоследок одарив улыбкой.

Вздохнув, Лиза вызвала Розу, холодным тоном приказала всегда выглядевшей перепуганной девушке принести ей ужин, сказав, что именно она хочет съесть, и направилась в ванную. Джакузи, как всегда, успокоило ее. Теплая вода привнесла порядок в мысли.

"Ничего уже не поделаешь… Да я и не хочу что-то делать. Ребенок. Так странно — мой ребенок живет во мне", — поймав себя на истерическом хихиканье, девушка положила белую ладошку на живот, который только немного стал выделяться. А ведь она думала, что поправилась и пыталась ограничить себя в еде. А оказывается, что нужно все с точностью до наоборот — получше питаться.