33

Неожиданный, правда, не для Любови Борисовны приезд Радика, неожиданная, это уж для всех, премия были причиной отличного настроения работников магазина. И Наташа, слушая благодарные слова продавщиц, грузчиков, охранника, повеселела. Вот и конкретный результат ее усилий, понятный каждому: не просто сделали хороший магазин, но за это и хорошие деньги получают.

Теперь каждому ясно: чтобы это было всегда, нужно работать так, как она говорит, доверять своему директору, ей, Наташе. Молодец, Радик, здорово поддержал ее. А ведь она не просила его об этом, сам понял. Все-таки неплохой он человек. Если бы не воспоминания о кошмарном вечере в прошлом году, можно было бы сказать — замечательный человек.

Даже Любовь Борисовна, кажется, изменила свое мнение о директоре. Она вошла в кабинет, прикрыла за собой дверь и сказала с неожиданной теплотой в голосе:

— Наташа, вы, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Я иногда бываю не права, но… вы понимаете, не так-то просто бывает разобраться в сегодняшней жизни. Вам, молодым, легче, а у нас уже привычки сложились, чуть ли не инстинкт: делать только так, по-другому будет глупо.

— Я и не думаю обижаться, Любовь Борисовна, — улыбнулась Наташа. — Ну, бывают у нас разногласия, так это же везде так. Вы опытный специалист, я вам доверяю и только благодарна за вашу помощь.

Даже не верилось, что с этой нервной, все время на что-то обиженной женщиной можно было так хорошо говорить. Молодец, Радик, просто молодец!

А Игорь Сергеевич сбегал к метро и преподнес Наташе от всего коллектива огромный букет роз. Ну и как после этого грустить, думать о неприятностях? Завершился этот, пожалуй, самый удачный рабочий день Наташи дружеским чаепитием с огромным тортом и двумя бутылками шампанского.

По пути домой Наташа обменяла сто долларов на рубли, купила, как и обещала Сергею, бананов, но не десять килограммов, а три, больше не донесла бы, ведь еще купила большой ананас, киви, два килограмма крупного винограда и бутылку дорогого ликера «Амаретто Дизароно» с квадратной стеклянной пробкой.

А еще — подарки всем. Сергею красивую авторучку с золотым пером, он ведь журналист, вот пусть и пишет ее авторучкой, как возьмет ее, так и подумает про свою Наташу. Марии Федотовне — элегантную блузку за двадцать пять тысяч, а Юрию Васильевичу модную голубую рубашку.

Дверь открыл Сергей, взял из рук Наташи тяжелую сумку, отставил ее в сторону, букет красных роз положил на тумбочку и крепко обнял свою любимую.

— Наконец-то и я пришла домой не с пустыми руками, — улыбнулась Наташа.

— Они у тебя никогда не бывают пустыми, — сказал Сергей, жадно целуя ее губы. — Они полны ласки, нежности, они — чудо, как и вся ты, Наташка! — Он взял ее руку, наклонился, стал целовать ладошку.

— Ой, Сережа, ну подожди ты. Посмотри, что я принесла. — Она высвободилась из его объятий, достала из сумки авторучку. — Это тебе, мой журналист, пиши талантливые статьи этой авторучкой.

— Ух ты! — воскликнул Сергей. — У меня никогда такой не было! Спасибо, Наташа. А цветы какие роскошные! Это уже от благодарных покупателей?

— От благодарных работников магазина. Они сегодня деньги получили. И я тоже.

— Первая зарплата?

— Премия за… погоди, вспомню, как же было сказано. Вот. За удачный маневр во время открытия нового магазина. Ну как?

— Звучит, — кивнул Сергей.

— Я тут еще всего купила, помнишь, говорила про бананы? Ну так вот, и бананы, и ананасы, и киви… Пошли на кухню.

— Добытчица! — покачал головой Сергей и, подхватив тяжелую сумку, двинулся на кухню.

Мария Федотовна разогревала на плите ужин. Она холодно ответила на приветствие Наташи, искоса наблюдая, как Сергей выкладывает на стол экзотические фрукты.

— Я сегодня премию получила, — сказала Наташа, протягивая Марии Федотовне прозрачный пакет с белой блузкой, расшитой золотыми нитками. — Это вам, Мария Федотовна.

— Что это?

— Да блузка такая, по-моему, красивая, голландская. Будете носить. Я подумала, вам понравится.

— Спасибо, дорогая, но у меня достаточно блузок.

— Ну так будет еще одна, — улыбнулась Наташа.

— Не надо. Оставь ее себе и, пожалуйста, больше не будем говорить на эту тему.

— Но почему?.. — Улыбка медленно гасла на лице Наташи.

— Потому что я не нуждаюсь в твоих подарках. Надеюсь, ты понимаешь, в чем дело.

— А я и Юрию Васильевичу купила подарок, вот, рубашку… — растерянно сказала Наташа, доставая из сумки еще один пакет.

— Юрий Васильевич уехал в командировку, на неделю. Думаю, и ему твой подарок ни к чему.

— Мама, — не выдержал Сергей, — так нельзя. Пожалуйста, извинись перед Наташей.

— Уехал… — пробормотала Наташа. — А мне ничего не сказал…

— Ну почему он должен тебе что-то говорить? — ледяным тоном сказала Мария Федотовна.

— Мама! — крикнул Сергей.

Наташа стояла посередине кухни, прижимая к груди два пакета с подарками, и широко раскрытыми глазами смотрела на Марию Федотовну. Потом резко повернулась и выбежала из кухни.

Сергей бросился за ней.

— Наташа! — крикнул он, вбегая в свою комнату. — Наташа, пожалуйста, не обижайся на нее, ну, бывает, она и на меня иногда ни с того ни с сего набросится. Я уже привык.

Наташа сидела на диване, все еще прижимая к груди свои подарки. Она посмотрела на Сергея, покачала головой.

— Нет, Сережа, к этому привыкнуть нельзя. Я больше не могу так. Что я сделала ей плохого? Разве отказалась помочь? Разве посмотрела косо или грубое слово сказала? Почему, Сережа, она так относится ко мне?

— Нужно время, чтобы… — неуверенно начал Сергей.

— Ты уже не раз говорил мне это. Думаешь, я не понимаю? Она хочет, чтобы твоей женой была Лариса. И тогда, В прошлом году хотела, поэтому смотрела на меня, как черт на ладан, и теперь хочет. Время тут ни при чем. Просто мы с нею не можем жить в одной квартире. Давай снимем однокомнатную квартирку и переедем жить туда, Сережа? Пока я работаю, денег платить за нее хватит. Другого выхода, по-моему, нет.

Сергей с тоской обвел глазами свою любимую комнату, свою крепость, берлогу, уютную, теплую — нет, он не мог уехать отсюда. И зачем? Снимать какую-то конуру только ради того, чтобы рядом не было матери? Чушь!

— Погоди, Наташа, я пойду, поговорю с мамой, — сказал он и выскочил из комнаты.

Дверь осталась открытой, и Наташа слышала, как на его упреки Мария Федотовна гневно ответила:

— Я долго терпела, Сережа, но теперь должна тебе сказать, что ты ведешь себя вызывающе! Более того — твое поведение иначе, как аморальное, назвать нельзя. Как это понимать — ты выгоняешь из дому законную жену, приводишь не пойми какую девицу и хочешь, чтобы родители смотрели на нее с уважением?!

— Что ты говоришь, мама! — крикнул Сергей. — Она не какая-то девица, а девушка, которую я люблю, ты же сама об этом знаешь, скоро год, как ты все знаешь!

— Ну и что? Ты не развелся с Ларисой, не зарегистрировал брак с новой своей пассией, просто привел и живешь с нею, будучи супругом другой! Позволь тебя спросить, это приличный дом или бордель? Какие-то приличия здесь должны соблюдаться или нет? Да и она, по-моему, все еще замужем. Что происходит? Мир перевернулся? Почему такое стало возможным, пожалуйста, объясни мне!

— Мир не перевернулся, мама, он по-прежнему стоит на ушах. По-прежнему прилично быть мужем женщины, которую терпеть не можешь, а жить с любимой по-прежнему неприлично. Старая история, но мне плевать на нее. Наташа — моя настоящая жена. А что до всяких там «штемпселей» в паспортах, которые так важны для тебя, их несложно исправить.

— Тогда, значит, так. Вначале исправь, а потом будем говорить. Я думаю, Наташа должна съехать от нас. Я не знаю, кто она тебе сегодня, кем будет завтра. Одни эмоции, чувства ничего не значат.

— Что ты говоришь, мама! Папа никогда бы такое не позволил. Ему нравится Наташа, он сумел найти с ней общий язык, они даже подружились! Почему ты не можешь этого сделать? И сегодня… Ты ведь говоришь это потому, что папа уехал!

— А подарки, подарки! — с презрением воскликнула Мария Федотовна. — Ты хоть догадываешься, за что ей платят деньги, сынок? Я, известный в стране человек, должна принимать какие-то подарки от работницы полукриминального магазина? Она — директор? Если ты не совсем глупец, Сережа, должен понимать, какой она директор. Или тебе все равно, за что ей платят деньги, за работу в подпольном публичном доме или за директорство в странном магазине, что, впрочем, одно и то же!

— Ты ошибаешься… — не совсем уверенно сказал Сергей.

Наташа не плакала. Сидела на диване, опустив голову, и думала о том, какое хорошее настроение было у нее, когда возвращалась домой…


Ночная мгла опустилась на дома и деревья, съела серый, хмурый, суматошный город, и вместо него вспыхнула миллионами звезд галактика с тем же названием — Москва.

Сергей и Наташа сидели в своей комнате. На столе перед компьютером стояла бутылка итальянского ликера и ваза с фруктами, которую не грех было показать в кино про американских миллионеров. Только все это не могло улучшить настроения, испорченного гневом Марии Федотовны.

— Мне нужно подумать, решиться, пожалуйста, не торопи меня, Наташа, — оправдываясь, сказал Сергей. — В какой-то степени мама права, мы ведь не разведены, не расписаны, для нас все ясно, а она не может понять и принять этого.

— Сережа, а тебе нравится певица Таня Буланова? — спросила Наташа.

— Таня Буланова? Да, есть у нее одна хорошая песня, было время, когда я частенько слушал ее.

— «Не плачь…»? Ты эту песню слушал? Когда? Сразу после того, как тебя ограбили, и мы расстались?

— Да, — удивленно сказал Сергей. — Как ты догадалась?