— Кто тебя послал? — хрипло спросил Радик, чувствуя неуверенность убийцы. — Скажи, я тебе дам…

— Еще одно слово, и я стреляю в тебя, — резко сказал Аристарх. — Повторяю, и это последнее мое условие. Я выстрелю в сторону. Ты мгновенно падаешь на землю. И не вздумай поднять голову. Не упадешь, второй выстрел будет в тебя. И третий, и четвертый. Десять минут лежи, не двигаясь, если хочешь жить. Я не шучу. Отлично понимаю, с кем имею дело. — Он качнул дулом пистолета и выстрелил в сторону.

Радик мешком плюхнулся на дорожку, уткнувшись носом в сырую прошлогоднюю листву. Аристарх, не спуская с него глаз, попятился в сторону шоссе. Вспомнил, что в левой руке — пивная бутылка, вылил остатки жидкости на землю, сунул бутылку в сумку. Теперь уже метров десять отделяло его от трупа собаки и чудом оставшегося в живых бандита. Аристарх повернулся и со всех ног ринулся к шоссе.

Радик поднял голову, заскрипел зубами. Ишак вонючий, даже выстрелить не смог! Зачем тогда взялся за это дело? Абрека убил… Теперь думает, уйдет? Не понимает — он труп! Десять минут? Через десять минут он будет валяться в кювете с простреленной башкой! Радик приподнялся на локтях, готовясь вскочить на ноги.


Валет беззвучно матерился, наблюдая за происходящим в бинокль ночного видения. В другой руке он сжимал пистолет с глушителем. Что за хренотень там творилась? Он ничего не понимал. Собака убита. Потом упал хозяин. Исполнитель, которого должен был подстраховать Валет, помчался в сторону. А «убитый» поднял вдруг голову, посмотрел ему вслед и, кажется, вознамерился догнать своего обидчика. Валет замер, прицеливаясь, готов был уже выстрелить, но здоровяк снова ткнулся носом в землю и больше не пытался поднять голову.

Что все это значит? Киллер лопухнулся, промазал с трех метров? Непохоже, собаку он уложил без проблем. Подстреленный в агонии поднял голову, прежде чем отбросить копыта? Да хрен его знает! Лежит, не шевелится.

Держа пистолет наготове, Валет осторожно приблизился к Радику. Тот не подавал признаков жизни. Валет включил миниатюрный фонарик, желтое пятно размером с кулак заплясало на голове лежащего. Вот это дела! На голове с левой стороны чернела вмятина, темное пятно крови расплывалось на земле…

Валет подошел ближе, толкнул ногой тело. С такими ранами голову не поднимают! Это же — мгновенная смерть! Но почему? Он ведь был жив после того, как киллер ушел! Кто?!

Ужас обуял душу Валета. Почудилось, и его голова сейчас на прицеле, в любое мгновение невидимый палец нажмет на спусковой крючок, и он, Валет, ляжет рядом… Он попятился, судорожно озираясь, потом со всех ног ринулся к пустынной аллее, где в машине ждал его Керосин, ставший на время Буфетом.

Керосин стоял возле машины, облокотившись на крышу. Услышав треск сучьев под ногами Валета, он с ловкостью, непостижимой для его габаритов, прыгнул за руль, предусмотрительно распахнул другую дверцу.

— Гони! — крикнул Валет, влетая в машину. — Гони, кому говорят… твою мать!

Машина стремительно рванулась с места.

— Облом? — с тревогой спросил Керосин.

— Нормально, — задыхаясь, кивнул Валет. — Дело сделано. Теперь главное — рвать когти! Ты можешь быстрее ехать? Задержался я там, вот-вот телохранитель побежит за хозяином, а потом всех боевиков на ноги поднимет. У них же радиотелефоны.

— Мы уже далеко уехали. Сейчас вырвемся из парка, а там пару поворотов и мы на шоссе. Пусть поднимает боевиков, не будут же они все машины проверять. А пока менты прикатят, мы уже далеко отсюда будем. Ну, молодец, Валет. Класс! — Он достал из бардачка бутылку кристалловской «Московской», протянул Валету. — На-ка, хлебни, успокойся и ни о чем не думай.

— Меньше болтай, дави на газ! — злобно прошипел Валет, дрожащими пальцами скручивая пробку.

— Я же сказал, ни о чем не думай. Теперь моя работа.

Валет жадно хлебал из горлышка водку и даже не чувствовал ее вкуса. Животный, обжигающий душу страх как будто выключил все другие чувства. Водка струилась по подбородку, капала на куртку и джинсы — он не замечал этого.

И лишь когда они подъехали к центру, Валет немного успокоился и понял, что его так напугало. Он же отлично видел в бинокль, как киллер выстрелил в грудь мужику. Не выше! А потом сдернул оттуда. Или плохо стрелял, или вообще не хотел убивать, они еще о чем-то говорили перед этим, но мужик после выстрела был жив. Кто-то третий уложил его!

Сколько же их было в этом парке? Ну, Петр Яковлевич, организовал облаву, это пострашнее бронетранспортеров на улице! И ведь не иначе крутого чувака убрали. И он, Валет, знает заказчика. Теперь его могут убрать. Запросто. Или, еще хуже, выдать боевикам убитого. При таком солидном размахе он же просто пешка, которая слишком много знает.

Значит, Петр Яковлевич, Валет должен подстраховать себя. Обязан это сделать, если он не лопух. Договаривались доверять друг другу, но в таких делах доверия нет. Речь идет о жизни. Он сделает это. И, если почувствует, что Петр Яковлевич решил избавиться от свидетеля, скажет, что так поступать опасно. И это действительно будет опасно для Петра Яковлевича.


Нигилист беспокойно бродил по комнате, время от времени прикладываясь к высокому фужеру с ледяной водкой. Сегодня в ней не было апельсинового сока. На журнальном столике рядом с телефоном стояла пепельница, полная окурков. Там же лежала черная пластиковая коробочка размером с конфетную.

Услышав телефонный звонок, Нигилист торопливо сел в кресло, закурил новую сигарету и, глубоко вздохнув, снял трубку. Номер не определился, значит, звонили из автомата. Они.

— Я слушаю вас, — недовольным голосом сказал он.

— Петр Яковлевич, вы дома? — раздался в трубке отчетливый хриплый голос с едва заметным акцентом.

— Нет, я в бане. С кем имею честь разговаривать?

— Это неважно. Петр Яковлевич, мы вас уважаем, но обстоятельства вынуждают нас отнять у вас пару минут. Пожалуйста, не бросайте трубку, дело очень серьезное.

— Пару минут, не более, — категорично сказал Нигилист. — У меня тоже серьезные дела, я бы хотел управиться с ними сегодня.

— Спасибо, Петр Яковлевич. Скажите, а ваш телохранитель, Олег Ратковский, сейчас дома?

— Да.

— Пожалуйста, дайте ему трубку.

Нигилист беззвучно усмехнулся и громко крикнул в пустоту комнаты, одновременно нажимая кнопку на черной коробке:

— Олег! Возьми трубку! — и нажал еще одну кнопку на коробке.

— Да, — раздался в трубке голос Ратковского.

— Мы говорим с господином Олегом Ратковским?

— Да. Что вам нужно?

— Ничего, спасибо, господин Ратковский. Але, Петр Яковлевич, вы слушаете?

— Может, вы объясните наконец, что все это значит? — раздраженно сказал Нигилист, нажимая еще одну кнопку на черной коробке.

— Конечно, Петр Яковлевич. Случилась трагедия. Только что был убит ваш коллега и наш друг Радик Назимов. Мы бы хотели знать, кто это сделал.

— Сволочи! — не сдержался Нигилист. — Зачем, кому он мешал? А вы подумали, что это сделал я или мой телохранитель? Понимаю, все знали, что мы с Назимовым были, мягко выражаясь, не друзьями. Я сейчас же подключу свою службу безопасности. Этих подлецов нужно немедленно найти.

— Найдем. Но ведь вы действительно были противником Радика, Петр Яковлевич. А в последние дни отношения между вами усложнились.

— Вы не владеете информацией, дорогой, — жестко сказал Нигилист. — Да, у нас были сложности. О причинах вы можете и без меня узнать. Но именно в последние дни отношение мое к Назимову изменилось. И это вы можете узнать, если спросите тех, кто близко знал его.

— Мы знаем, что он был зол на вас.

— Да, и если бы убили меня, виновник был бы ясен. А вот я не только не злился на него, напротив, сочувствовал.

— Пожалуйста, объясните подробнее. Это последняя просьба.

— Я случайно узнал, что между Назимовым и моей бывшей женой ничего не было. Ни-че-го. Даже больше, она его заставила на коленях уползать из квартиры. Между тем сам Назимов всех уверял, что он все сделал, как и подобает мужчине. И я так думал, бывшая жена ничего не сказала мне, из-за этого мы развелись. Но теперь, когда я дал понять ему, что все знаю и больше не таю на него обиды, он сам обиделся на меня. Испугался, что всем расскажу о его позоре. Это вы можете проверить своими силами.

— Проверим. Спасибо, Петр Яковлевич, извините за беспокойство.

Нигилист набрал домашний номер начальника службы безопасности, коротко сказал, не здороваясь:

— Игорь Васильевич, у нас ЧП. Только что мне позвонили и сообщили о том, что убит господин Назимов.

— Черт возьми!..

— Сейчас не время для эмоций. Срочно выезжайте в офис, усильте охрану. Одного человека — в мой подъезд. Немедленно свяжитесь со Степаном Петровичем в Кемерове, сообщите о случившемся. Мое мнение — ему следует немедленно вылетать в Москву. Самым первым самолетом. Назимов хоть и был нашим сотрудником, но имеет связи с другой мощной группировкой своих земляков. Не исключено, что они захотят свалить это убийство на нас. Позвоните Уральцеву. Будет расследование, возможно — проверка всей финансовой деятельности. Пусть подготовится.

— Понял, Петр Яковлевич. Я знаю ребят Назимова, сейчас позвоню им, выясню настроение. Ну и… все остальное, конечно. Надо же такому случиться, мать их за ногу! Только-только собрался лечь спать!..

— Если потребуется наша помощь, выделите людей. И обо всем немедленно докладывать мне.

Нигилист положил трубку и замер, еще раз просчитывая в уме сложную, рискованную комбинацию. Пока все получалось именно так, как он задумал. И реакция на событие была именно такой, какую он предвидел. И горилла, которая в прошлом году нагло требовала отдать ей Наташу, уничтожена! Так и должно быть, никто не может безнаказанно оскорбить Петра Яковлевича Нигилиста, никто! Сигарета обожгла толстые, поросшие рыжими волосами пальцы. Нигилист вздрогнул, яростно раздавил окурок в пепельнице, допил свой фужер и вскочил на ноги. Все, все будет, как он задумал, все! Петр Яковлевич истерически захохотал, кривляясь и подпрыгивая в жутком танце сумасшествия, а потом вдруг почувствовал острейшее возбуждение и упал на диван. Эротические конвульсии сотрясали короткое туловище, дрожащие пальцы тискали мягкий велюр в яростном желании достигнуть удовлетворения.