— Доброе утро, Элисон. Изумительный день.

Ей только показалось или он и вправду держался с ней слегка развязней, чем прежде?

— Бат — спокойное местечко, не так ли? — продолжал Джек. — Особенно после суеты и шума большого города.

Он вытянул ноги и, придирчиво исследовав их, остался вполне доволен собой.

— Пожалуйста, Джек, перейдем к делу, — отрывисто сказала Элисон. — Чего ты хочешь?

Джек повернулся к ней, и в то же мгновение девушка поняла, что не ошиблась. Манеры его стали почти фамильярными, чуть ли не наглыми.

— Не очень-то ты дружелюбна, — печально заметил он.

— Да, не очень. Я и не считаю тебя своим другом.

Он притворно вздохнул, изображая горькое разочарование, но любезное выражение быстро исчезло с его лица, точно новая краска с плохо приготовленного холста.

— Да ты уж сама, верно, догадалась, — грубо сказал он, — что я пришел просить тебя об услуге.

Элисон вскочила, точно ужаленная ядовитым насекомым, но Джек успел мгновенно положить руку ей на плечо и не отпускал, пока Элисон не опустилась медленно на скамью.

— Прошу тебя, Элисон. — Джек вернулся к прежней вкрадчивой манере и изобразил очередную чарующую улыбку. — Я рад был бы сказать, будто окончательно сумел встать на ноги после того, как ты… принесла огромную жертву ради меня… То есть ради Бет, рад бы, но не могу. Боюсь, что так и остался твоим неоплатным должником. — Он виновато хмыкнул, но смешок замерз на его губах под холодным взглядом девушки, и Джек продолжил деловым тоном: — Мне нужны деньги… Совсем малость, — поспешил добавить он. — Хватит и пятисот фунтов. Но они мне нужны позарез, и прямо сейчас.

Былая маска светской беззаботности окончательно сползла с его лица, сменившись хмурой гримасой, подозрительно смахивающей на отчаяние.

— Видишь ли, недавно я чертовски сглупил. Проиграл деньги одному дурному человеку. Я и не подозревал, пока не задолжал ему почти тысячу фунтов, что у него имеются огромные связи в Лондоне, причем с людьми самого худшего сорта. Я с грехом пополам наскреб часть суммы, но теперь совсем сижу на мели. И если я не верну долг до конца месяца, я пропал.

Выговорив все до конца, Кроуфорд попытался было придать голосу прежнюю легкость, но страх, таящийся в глубине глаз, выдавал его с головой. Элисон даже немного стыдно стало, что она не испытывает к нему никакой жалости.

Она набрала в грудь побольше воздуху.

— Мне очень жаль, что ты попал в такое неприятное положение, Джек, но только не понимаю: я-то тут при чем?

— В самом деле? — злобно отозвался он. — Значит, ты совсем бестолковая! — С огромным усилием он продолжил в примирительном тоне: — Пожалуйста, не надо все усложнять, Элисон. Ради нас обоих. Нам и так нелегко. Нам обоим. Ну и, само собой, я прошу тебя помочь мне вернуть проигрыш.

— Нет! — Слово это слетело с ее губ моментально. Ведь знала же она, с самого начала знала, чего именно он потребует. — Нет, — повторила она чуть тише, но так же твердо.

— Как ты можешь отказываться, даже не успев все как следует обдумать, Элисон?

— Могу, Джек. Пожалуйста, пойми, что мой ответ окончательный. Мне жаль тебя, хотя, правду сказать, не слишком, но я отказываюсь…

— Отказываешься?! — Джек вскочил и уставился на нее горящими от гнева глазами. — Ты что, не поняла меня? Если я не отдам пятьсот фунтов Джи… одному человеку через три недели, я погиб! Погиб в буквальном смысле слова!

Элисон испуганно прижала руку к губам.

— О Джек! Не может быть! Ради всего святого, с какими людьми ты связался? Наверное, если ты попросишь небольшую отсрочку…

Джек снова сел рядом с Элисон и взял обе ее руки в свои. Голос его срывался от тщетной попытки говорить спокойно.

— Нет, бедненькая моя глупышка, я не могу просить об отсрочке. Я уже исчерпал лимит времени. А что до того, какие это люди, то позволь тебя заверить, что достойными джентльменами их не назовешь. Это бандиты и убийцы, им ничего не стоит перерезать человеку глотку, едва пройдет назначенный срок.

Страх его, несомненно, был абсолютно искренен, однако Элисон взяла себя в руки. Свою жизнь Джек уже загубил, но она не позволит ему загубить еще и ее. Тем более что он уже немало сделал для этого. Она помогла бы ему, если бы только могла, но не станет ради этого снова садиться за карточный стол.

— У тебя совсем нет денег? — спросила она.

— Что? — тупо переспросил Джек, но потом до него дошел смысл ее вопроса. — Всего несколько фунтов. Хватит только, чтобы протянуть пару дней. Видишь ли, — пылко продолжил он, неправильно истолковав ее слова, — это не просто долг. Я совершенно на мели и должен как-то продержаться, пока не сумею выкрутиться.

— Выкрутиться? — непонимающе повторила Элисон.

— Ну да! Мне нужна лишь самая малость. Начать можно и с мелких ставок. А там уж я выплыву. Я всегда выплываю.

«Боже милостивый, — с ужасом подумала Элисон, — этот человек стал совершеннейшим наркоманом и сам не понимает всю глубину своего недуга».

Она, в свою очередь, сжала его руки.

— Джек, послушай. Мне кажется, есть другой выход. Ты можешь уехать из Англии. Я могу одолжить тебе сотню фунтов. — Ее уколола боль при мысли о потере денег, которые она так долго и бережно копила. — Уехать во Францию… или даже Америку — и начать жизнь сначала.

— Господь с тобой, Элисон! Я вовсе не хочу уезжать во Францию, а уж тем более в Америку. Да и потом, это совсем не нужно. Я же тебе объяснил. Вот заплачу долг и смогу начать все заново, здесь, а не в Америке. Послушай, за месяц-другой я отыграюсь и все тебе верну — да еще с процентами.

Джек откинулся на спинку скамьи, предвкушая, что последний довод заставит ее наконец сдаться.

Элисон с отвращением выдернула руки.

— Извини, Джек, но я ничем не могу тебе помочь.

Она снова попробовала встать, но Джек с силой сжал ее плечо и заставил сесть. Лицо его выражало такую угрозу, что Элисон отшатнулась.

— Да что ты о себе воображаешь, если смеешь так говорить со мной? — прорычал он. — Ты-то сумела приземлиться на все четыре лапы, как кошка, не так ли? Эта старая богатая ворона души в тебе не чает, да и ее драгоценный племянничек, его хваленая светлость, тоже. Да-да, — осклабился Джек в ответ на изумленный взгляд Элисон. — Уж я-то видел, как он на тебя пялился. Вздумала стать любовницей графа, так?

— Джек! — Элисон яростно уставилась на него. Боже, и этого человека так страстно любила и боготворила Бетти? О, почему Элисон не поняла его истинную суть еще тогда, четыре года назад? Она позволила бы ему сгнить в тюрьме за воровство и еще считала бы, что ее любимая подруга удачно отделалась.

Увидев в глазах Элисон неприкрытое возмущение, Джек побагровел и неловко заерзал на скамье.

— Прости, — пробормотал он, — мне не следовало так распускаться из-за своих неприятностей. Ты просто не понимаешь, что это такое — жить в постоянном паническом состоянии.

— Очень даже понимаю. Я сама живу в этом состоянии с тех самых пор, как выиграла для тебя эти четыре тысячи фунтов, и я отнюдь не собираюсь повторять свою ошибку.

Джек вздохнул.

— Вижу, куда ты клонишь. — Он отрывисто засмеялся. — И почему только я ждал от тебя другого ответа? — Он снова вздохнул, распрямил плечи и посмотрел ей прямо в глаза. — Кажется, настало время разыграть моего козырного туза. Мне, ей-богу, самому больно это говорить, но ничего не поделаешь. Элисон, если ты не сделаешь так, как я сказал, я расскажу лорду Марчфорду, что ты и есть та самая таинственная Лисса Рейнард, которую он ищет, и что именно ты — причина гибели его брата и невестки, а также, насколько я слышал, еще и его отца.

Элисон почувствовала себя так, будто она медленно превращается в камень. Сердце ее и вправду на миг прекратило биться, а откуда-то изнутри поднялся смертельный холод. Ночные кошмары стали явью.

— Но я не… — пролепетала она онемевшими губами.

— Не надула Сюзанну Брент на ее карманные денежки? — невесело хмыкнул Джек. — Что ж, пожалуй, и так, но это неважно. Важно то, что так считает лорд Марчфорд. Если он выяснит, кто ты есть на самом деле, тебе его уже не подцепить.

— О Боже, Джек! — задыхаясь, вымолвила Элисон. — Не думаешь ли ты… — Она замолчала на полуслове, поняв всю тщетность своих оправданий. Людям, подобным Джеку, никогда не понять, что если она и нравится лорду Марчфорду, то это вовсе не значит, что она обязательно станет его любовницей.

— Кроме того, — продолжал Джек, — слыхал я, что он грозился Лиссе Рейнард поистине королевским отмщением. Конечно, сейчас женщин уже не раздевают догола и не привязывают к позорному столбу, но я не удивлюсь, если милорд Марчфорд сумеет придумать тебе кару и похуже. Тебе крупно повезет, если тебя не упекут в тюрьму — или не вышлют из Англии.

У Элисон перехватило дыхание, глаза ее расширились от ужаса.

— Но я не нарушала закон! — вскричала она.

Джек фыркнул.

— Кому до этого дело? Марчфорд богат и знатен. Ему стоит только пальцем щелкнуть, чтобы засудить тебя на веки вечные.

— Он… он не станет этого делать. — В голосе Элисон звучало страдание.

— В самом деле? Вся его жизнь — сплошные привилегии, Элисон. Он привык, что все пляшут под его дудку, а кто не пляшет, потом горько кается. Пойми, Элисон, он верит, что ты принесла ему непоправимое зло, и он потребует самой жестокой кары.

Элисон молчала. Она не могла согласиться с тем, как Джек трактовал характер лорда Марчфорда, но в одном он был прав. Если только графу выдастся такая возможность, он непременно жестоко отомстит ей за ее предполагаемое вероломство, и месть его вполне может привести ее, Элисон, в тюрьму или ссылку.

Борясь с паникой, что захлестывала ее ледяной волной, Элисон тупо разглядывала кончики пальцев. Мысли ее беспорядочно метались, но она никак не могла найти решение вставшей перед ней проблемы. Она — по крайней мере на какое-то время — попала к Джеку в рабство.