Он немедленно впал в зависимость.

И сознание этого потрясло его до глубины души. Но о романтических отношениях между ними не могло быть и речи.

Все же ее нерешительный поцелуй, сладостная мягкость ее губ уничтожат его душу, если он не будет осторожнее.

Амелия погладила его по щеке, нежно и бережно, и какое-то странное, непонятное ощущение, похороненное в самых глубинах, давно спрятанное, возродилось к жизни. Самым лучшим было бы задушить неуместное чувство, но инстинкты взяли верх, поцелуй стал еще жарче, прижал Ландена к стене и увлек за собой. Она была восхитительно теплой и мягкой. Он смаковал каждый оттенок ощущений, пока они целовались в темноте: вкус губ, легкий аромат жасмина, упругость грудей, прижатых к его фраку, звук дыхания, горячего и беспорядочного.

Его сердце билось все сильнее, быстрее. Он нашел ее талию, разгладил ткань на бедрах. Тонкий шелк казался таким же эротичным, как ее мягкая, словно лепесток, кожа, скрытая слоями обременительной ткани. Он распластал ладонь по ее пояснице, прижал Амелию к себе, и его дыхание перехватило, когда она издала тихий звук удовольствия. Необходимо остановиться. Действительно необходимо. Отстраниться.

– Ланден, – выдохнула она едва слышно.

Неужели она обладает силой, которой ему не хватило? Ее нежный шепот мгновенно разбудил в нем самые грешные побуждения. Желание обладать, первобытное и неукротимое, пожирало его. Он крепче сжал Амелию:

– Да?

Глава 12

Ей давно бы следовало взять себя в руки, но ни о какой логике не могло быть речи, и Амелия таяла в объятиях Ландена. Ее сердце выбивало барабанную дробь на его мощной груди. С самого утра она проникла в кабинет и наблюдала за ним с другого конца комнаты. Глаза цвета теплого виски были полны невысказанных эмоций, и на ее губах трепетали вопросы. Что он скрывал, этот человек, бесконечно бросавший окружающим вызов? Почему ведет такое уединенное существование? Не позволяет себе никаких удовольствий? Он целовал ее так самозабвенно, словно она пазл, который необходимо сложить. По правде говоря, это она жаждала открыть его тайны, одну за другой, слой за слоем, пока не доберется до его сердца.

Теперь, когда он назвал ее Смутьянкой, стало тепло на душе. По спине пробегала чувственная дрожь, под кожей пылал огонь. Ее имя на его языке каким-то образом стало нежным словом, каждый слог ощущался лаской. Мечта стать ближе, узнать секрет этого человека никогда не была более достижимой. Более приятной.

Амелия представила его очаровательную улыбку и глубоко вздохнула, необычайно довольная, что они дышат одним воздухом. Пусть они заперты в чулане. Но Ланден принес с собой запах ветра, свежего и бодрящего, согретого полуденным солнцем, и аромат разгоряченного мужского тела.

Запоздало спохватившись, она поняла, что он ожидал каких-то слов:

– Я не хотела…

Взрыв торжествующего смеха перебил ее на полуслове. Она смолкла, прислушиваясь к тому, что происходило по другую сторону двери. Шум быстро стих. Послышались шаги: очевидно Мэтью и Коллинз направились к двери. Если затаить дыхание, она услышит, как напольные часы красного дерева бьют семь раз. Их ожидали к ужину, хотя она предпочла бы остаться в крепких объятиях Ландена. Импульсивность была ее слабостью, но Амелию побудило прильнуть к нему в поцелуе что-то другое. Ею словно управляла невидимая сила, некая тяга, которой она не могла противиться.

Ей вдруг стало неловко. Объятия Ландена ослабли, и она поспешно отстранилась. Амелия чувствовала себя переполненной энергией. Она взялась за дверную ручку, ладонь скользнула по гладкой латуни.

Дверь открылась. Она оглянулась и прищурилась, не привыкнув к свету фонаря. Ланден выступил вперед. Она взглянула ему в глаза в поисках хоть какого-то чувства. Но глаза были непроницаемы.

– Я отвлеку их, пока вы переодеваетесь.

Кажется, их поцелуй никак на него не подействовал. Как это возможно? Разве он не потерял часть своей души, как потеряла она?

– Спасибо, – пробормотала Амелия с вымученной улыбкой.

Его глаза превратились в дымчатый янтарь. Он выглядел задумчивым, словно хотел сказать что-то еще.

Не дождавшись ни слова, Амелия выбежала из комнаты.


Ланден вошел в столовую, как ни в чем не бывало. Он успел справиться с конфликтующими эмоциями и сосредоточился на происходившем. Мэтью явно что-то задумал.

– Добрый вечер, – приветствовал он лорда Коллинза, когда Мэтью представил их друг другу.

– Скарсдейл, – неодобрительно нахмурился Коллинз. – Я понятия не имел, что вы вернулись в Лондон. С вами приключилась неприятная история. Я думал, что этот город никогда больше вас не увидит.

Абсолютная честность заявления Коллинза выбила Ландена из колеи. Сосредоточившись на бедах Амелии куда больше, чем на собственных заботах, он не ожидал услышать мнение о своем прошлом из уст человека, с которым раньше даже не был знаком.

– Жизнь полна неожиданных обстоятельств, – спокойно ответил он.

– Совершенно верно, – кивнул Мэтью и предложил гостям бренди. – Взять хотя бы вашу нынешнюю ситуацию, Коллинз. Осмелюсь сказать, вы никак не могли предвидеть, что ваш брат и невестка погибнут, и вы возьмете на себя ответственность за их детей.

Ланден поднес к губам бокал и уставился на Коллинза. Его вдруг осенило. Так вот что лежало в основе попыток Мэтью свести Коллинза с сестрой! Что он приобретет в результате этого брака? Уже немолодой, лорд Коллинз вряд ли может стать идеалом жениха для Амелии. Какую страстно желанную компенсацию предложил Коллинз?

– Согласен, – без обиняков заявил Коллинз. – Но вы предложили мне прекрасное решение проблемы. – И взглянув в сторону двери, добавил: – Кстати, где ваша сестра? Я считаю, что пунктуальность должна быть необходимым качеством в жене. А также покорность, сговорчивость и послушание. Ей потребуется твердая рука в обращении с детьми и нежность к мужу после того, как они улягутся спать.

Ланден покашлял в кулак:

– Она запаздывает по моей вине. – Он прострелит Мэтью вторую ногу, прежде чем увидит, как Амелия пойдет к алтарю с этим напыщенным глупцом. – Ее задержали непредвиденные обстоятельства. Хотя я уверен, что она скоро придет. – Он осушил бокал и чересчур резко поставил его на стол. – А вот и она.

Мэтью выступил вперед и представил сестре Коллинза.

Они направились в столовую, и Мэтью усадил Коллинза рядом с Амелией. Ланден старался не вспылить, хотя они с Коллинзом явно друг другу не понравились и часто переглядывались, словно застольная беседа была частью сомнительной игры.

Желая обрести спокойствие, он исподтишка изучал Амелию, неотразимо прекрасную в платье из светло-желтого шелка. Девушка играла роль уступчивой сестры, хотя он не сомневался, что она легко разгадала наспех состряпанный план брата. Плутовка обладала настоящим талантом скрывать недовольство, когда это было выгодно.

Он наблюдал, как она смеется над глупой шуткой Коллинза о погоде. Что может сделать он? Обсуждать дождь и погоду не по сезону? Боже, его кровь до сих пор кипела после горячего, чувственного поцелуя Амелии, вкуса ее нежных губ. Один взгляд – и яростное желание снова терзало его тело. А нерешительное прикосновение ее руки к его лицу? В том чулане было темно, как в преисподней, и все же в тот момент, когда она погладила его по щеке, словно звезды взорвались в небе! Этим интимным жестом она словно проникла в его душу. Ах, этот волшебный поцелуй… Он скорее увидит, как замерзнет ад, чем допустит, чтобы губы Амелии прижались к жирным щекам Коллинза.

Ланден стал разрезать ростбиф, но нож со звоном упал на тарелку. Все разговоры прекратились. Три головы повернулись в его сторону.

– Скарсдейл, вы чересчур молчаливы. Как вы находите Лондон теперь, по возвращении?

– Точно таким, каким его оставлял. – Он старался смягчить свой угрюмый тон, хотя выражение его лица по-прежнему оставалось мрачным: – Город, полный пользующихся дурной репутацией джентльменов, которые стремятся удовлетворить только свои желания, вместо того, чтобы служить добру.

Коллинз вытаращил глаза, но промолчал и обернулся к Мэтью, который, в свою очередь, пронзил Ландена многозначительным взглядом.

– Понимаю вашу горечь, если учитывать непростые обстоятельства гибели вашего брата. И все же кажется несправедливым видеть все высшее общество в черном свете. – Довольная физиономия Коллинза исключала всякую искренность его замечания. – Злые языки начинают распускать сплетни, когда правда так и не вышла на свет божий. Так или иначе, вы стали герцогом. Вам бы следовало наслаждаться преимуществами титула.

– Гибель брата – мое личное дело.

Больше он не собирался ничего говорить. Будь проклят Коллинз за то, что переступил все границы этикета своими бесчувственными высказываниями!

Краем глаза он заметил огорченный взгляд Амелии. Мэтью откашлялся и знаком велел лакею наполнить бокалы вином.

– Нет смысла возвращаться в прошлое, когда мы должны смотреть в будущее, – изливался Мэтью, поднимая бокал. – Теперь, когда ужин закончен, Амелия, возможно, согласится показать вам наш сад. В этом году прекрасно цветут пирамидальные орхидеи.

Джентльмены встали, и Ланден проводил Амелию свирепым взглядом. Ему совсем не нравилось, что Коллинз ведет ее в сад одну, без компаньонки.

– Разве Мари не должна их сопровождать?

– Что на тебя нашло? – рассердился Мэтью и бросился к нему, забыв о хромоте. – Я думал, что в этом деле ты мой союзник.

– Я никогда не обещал спокойно выносить невежество. Коллинз – отвратительный сноб, который, возможно, целые дни проводит в нерешительности, пытаясь точно определить, как лучше добиться собственных целей. Я просто не представляю, как сможет Амелия найти счастье с человеком его типа, – выпалил Ланден, но тут же глубоко вздохнул и понизил голос: – Не могут же все холостяки быть такими поверхностными людьми! Я бы на твоем месте постарался найти кого-то более достойного.