Последнее время она была так занята своими проблемами с замужеством, что почти забыла о несчастьях Шарлотты, и теперь ее терзали муки совести.

– Меня не будет всего два дня. Когда я вернусь, займемся твоей проблемой.

Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но Амелия повелительно подняла руку:

– Твое будущее так же важно, как мое. И ты не зря беспокоишься за меня, мой братец замыслил план, который я пока не могу разгадать. Но я намерена видеть нас обеих безмятежно счастливыми.

– С чего бы Мэтью изобретать какую-то хитрость? Ты уверена, что не делаешь поспешных выводов?

Тревога и отчаяние в голосе Шарлотты заставили Амелию пожалеть, что она вообще заговорила на эту тему.

– Возможно, хотя последние несколько дней он ведет себя странно. Хотя отец поручил ему выдать меня замуж несколько недель назад, Мэтью никогда не проявлял особого энтузиазма, и казалось, он меня понимает. Я никогда бы не попросила помощи у Ландена, если бы узнала, что Мэтью нашел кандидата в женихи и намерен довести дело до свадьбы.

Она помолчала.

– После ужина я гуляла в саду с лордом Коллинзом, и он вел себя так, будто решение уже принято. Кроме того, он признался, что мой брат заключил с ним соглашение. Не пойму, какую выгоду он получит от моего замужества, и разочарована его бесчувственным решением. От Мэтью я ожидала хоть какой-то заботливости.

– Неужели лорд Коллинз так ужасен и ты не найдешь никакой радости в этом союзе?

– Шарлота, этот человек почти так же стар, как мой отец, – раздраженно объяснила Амелия. – И хотя он кажется вполне сговорчивым, подозреваю, тут что-то не так. Почему он вдруг так внезапно захотел жениться? Он ничего не знает о моем характере, кроме того, что услышал из пустых сплетен. Вряд ли это может служить основой для пожизненного союза. Когда я предложила подождать, чтобы лучше узнать друг друга, он решительно отказался и пробормотал, что нужно поспешить со свадьбой.

Ошеломленное лицо Шарлотты говорило лучше всяких слов.

– Так вот, я этого не позволю, – объявила Амелия, поднимаясь. – С помощью Ландена я уже изучила важнейшие способы выживания. Ни один мужчина не застанет меня врасплох! Я намерена выйти замуж по любви, а не по расчету.

Она уже более мягко посмотрела на Шарлотту, хотя это заявление только подкрепило ее решимость.

– Что же касается замужества, нам еще предстоит выяснить источник недовольства лорда Диринга. Но мы это сделаем. Пусть нам выпало быть женщинами в обществе, дающем всю власть мужчине. Но мы женщины умные, полные решимости найти счастье.

К концу этой воинственной речи дамы взялись за руки, чтобы вернуться домой. Амелия собиралась рассказать Шарлотте все подробности их с Ланденом приключения в чулане: о запахе его кожи, жаре прижатого к ней тела и волшебстве поцелуя, но передумала, решив, что пока довольно и уже сказанного.

Кроме того, лучше, чтобы о поцелуях никто не знал. Сердечный трепет, который она испытывала, воскрешая в памяти то мгновение, подтверждал, что она сделала правильный выбор.

Вернувшись домой, она увидела, что вещи уже сложены, Мари стоит в вестибюле, а экипаж ожидает у дверей. Наверху Мэтью сосредоточенно складывал пазл. Амелия подхватила Пандору и подошла к окну, но по пути оглянулась на чулан и весело улыбнулась.

– Тебе, похоже, не терпится избавиться от меня. Мари уже ждет внизу.

– Не обижайся, дорогая сестра. Я просто хочу, чтобы ты уехала, пока не стемнело. Я назначил дополнительных форейторов для сопровождения, но мне не нравится, что ты путешествуешь без надежного компаньона. Будь у меня возможность, я бы сам отправился с тобой. Но сегодня в обществе важная встреча, и я не могу отсутствовать. Ты так настаиваешь, чтобы навестить отца именно сегодня, что у меня нет выбора.

– Со мной все будет в порядке. – Она протянула руку и поворошила кусочки пазла указательным пальцем. Пандора попыталась вырваться, но она крепче прижала кошку к себе: – Тебе, скорее, следовало беспокоиться, когда ты послал меня в сад с лордом Коллинзом без компаньонки.

– Так он тебе не нравится?

Мэтью забыл о пазле и искоса посмотрел на сестру.

– Надеюсь, ты это несерьезно? – осведомилась Амелия, еле сдержав смех.

Он презрительно фыркнул и снова принялся за пазл, но все же снизошел до ответа:

– Он уважаемый пэр, человек богатый и имеющий немало научных заслуг. Не понимаю, против чего ты возражаешь.

– Он ровесник отца! – воскликнула Амелия и вздрогнула при одной мысли о Коллинзе. Пандора протестующе замяукала.

– Это огромное преувеличение.

Деловитый тон Мэтью показывал, что его куда больше интересуют кусочки пазла с Эгейским морем, которые он соединял, чем недовольство сестры.

– Только не в моих глазах.

Амелия прижала кошку к сердцу, наслаждаясь ощущением прикосновения к мягкому меху.

– Возможно, нам обоим необходима новая перспектива, – заметил Мэтью и, встав на углу стола, стал рассматривать пазл. – Странно, сколько бы я ни пытался собрать эту часть, ничего не выходит. Словно какие-то кусочки потеряны. Ничего не понимаю.

Он недовольно поморщился и свел брови. Очевидно, его мир был куда важнее, чем мир сестры.

– А что за ситуация, в которой вскоре окажется Коллинз? Ты знаешь его семью?

– Жизнь состоит из компромиссов. – Мэтью отступил от стола и сурово продолжил: – Думаешь, когда я был мальчишкой, бегавшим по полям Лейквью, я воображал себя инвалидом со всеми ограничениями, налагаемыми моей хромотой? Мои друзья женились, воспитывают сыновей или дочерей – источник их гордости и радости. Я быстро понял, что женщины любят танцы и пикники, а когда ищут мужа, желают получить здорового мужчину. Не того, который едва способен подняться по лестнице в дождливый день. Поэтому я хочу прославиться как ученый и найти счастье в других занятиях. У меня, как у мужчины, есть достаточно времени, чтобы выбрать будущее и произвести на свет наследника. У тебя времени нет. Тем не менее я пошел на компромисс. Предлагаю тебе сделать то же самое.

Взрыв эмоций помешал Амелии достойно ответить. Грустная исповедь Мэтью болью отозвалась в сердце. Она коснулась его рукава, но он сбросил ее руку и снова занялся пазлом. Мысль о браке с Коллинзом не стала менее отвратительной. Но, возможно, стоит хорошенько задуматься о выборе Мэтью.

Все же ее намерение убедить отца позволить ей выбрать мужа самой осталось столь же твердым. И чем скорее она приедет в Лейквью, тем лучше. Полная решимости достичь цели, Амелия распрямила плечи и глубоко вздохнула.

– Сказать матушке, что ты скоро их навестишь? Она беспокоится за тебя.

Амелия спокойно встретила взгляд брата. Мэтью явно не хотел с ней разговаривать.

– Да. Я планирую поездку, – рассеянно обронил он, продолжая уделять все внимание пазлу. – Как только в обществе все решится, у меня будет больше времени. Передай матушке, что в течение двух недель я обязательно приеду.

– В таком случае я ухожу. – Она повернулась и нерешительно направилась к выходу: – Ты видел Ландена? Не знаешь, где он сегодня утром?

Мэтью, наконец, оторвал взгляд от пазла и пронзил ее недобрым взглядом:

– Что за странный интерес к Скарсдейлу? Место его пребывания тебя не касается. Предупреждаю, Смутьянка, умерь свое любопытство. Никто не должен знать о его появлении в Лондоне.

Игнорируя его резкий тон, она неодобрительно фыркнула и вынесла Пандору из комнаты, раздраженная неуместными упреками брата.

Благополучно усевшись рядом с дремлющей горничной, Амелия гладила Пандору и гадала, какая тактика лучше всего убедит отца, что она достойна сама выбрать мужа, несмотря на то, что тянула с этим несколько сезонов. Но постепенно мысли коснулись положения Шарлотты и собственных безнадежных попыток помочь подруге. Что не так с лордом Дирингом? Разве он не сознает, что женился на самой доброй и нежной женщине во всей Англии? Или в характере Диринга было нечто такое, что он боялся продемонстрировать Шарлотте? Мораль высшего света предписывала обвинять в их разногласиях Шарлотту, но с таким же успехом, несомненно, можно обвинять и Диринга. Нужно получить ответы на терзающие ее вопросы, чтобы убедиться, действительно ли ее подозрения имеют под собой почву. Амелия с новой решимостью поклялась сделать все, чтобы у Шарлотты было лучшее будущее, даже если она не способна управлять собственным.

Экипаж резко остановился. Пандора слетела с ее колен и приземлилась в углу, под дальней банкеткой. Встревоженная, Амелия приоткрыла занавеску и выглянула в окно, гадая, почему кучер отказывается ехать дальше, хотя до Лейквью еще далеко.

– Миледи! – воскликнул форейтор, заглядывая в окно. На молодом лице была написана искренняя досада.

Амелия подняла стекло, ожидая объяснений.

– Барли захромала. – Коротким кивком он показал на рыжевато-каштановую кобылку. – Дальше она скакать не может. Мне вернуться домой и привести свежую упряжку? Мы отъехали совсем недалеко.

Солнце стояло высоко. Время только перевалило за полдень, но они никак не доберутся до Лейквью к ночи, если не запрячь новых лошадей. Лучше провести немного времени в ожидании, на обочине дороги, чем оказаться ночью в пути. Форейтор скоро вернется с лошадьми.

– Да. Пожалуйста. Пусть кучер отведет коней к обочине вон у того луга, и мы подождем вашего возвращения.

Амелия взглянула на крепко спавшую в углу Мари. Та явно не подозревала, что их планы изменились.

– Спасибо.

Слуга кивнул и исчез. Амелия закрыла окно, хотя обрывки разговора доносились и сюда. После того, как экипаж подкатил к обочине, послышался звон сбруи распрягаемых коней. Форейтор вскочил на гнедого жеребца и ускакал.

– Надеюсь, он поспешит, – расстроенно пробормотала Амелия и, подобрав ноги под юбки, приготовилась ждать.

Глава 14

Ланден надел на Хейдиза узду и взялся за седло. Жеребец фыркал и натягивал привязь, желая поскорее вырваться из конюшни. В Бекфорд-Холле он гораздо больше и чаще скакал по просторам поместья, сильный и послушный. Быстрый, как выпущенная на волю тайна. Верховая езда – одно из немногих удовольствий, которые позволял себе Ланден. Ему нравилось слышать свист ветра в ушах вместо циничного голоса сожаления. Теперь же Хейдиз ржал, тряс гривой и размахивал хвостом, возвещая о своем нетерпении. Ланден говорил с ним низким, успокаивающим голосом, затягивая пряжки и поправляя кожаные ремни.