Ланден осмелился взглянуть на Амелию и увидел, что она лукаво и восторженно улыбается. Заметив, что он на нее смотрит, она прижалась губами к его губам в медленном и чувственном поцелуе. Она, как всегда, была полна противоречий: в каждой ее ласке сочетались невинность и эротизм.

Одурманенный и опьяненный, Ланден прислонился спиной к кроватному столбику. Чувства его были в смятении. Вся его кровь прилила к напряженной плоти, которую робко сжимала Амелия.

Не прерывая поцелуя, он прижал ее к матрацу, но она воспротивилась, вывернулась и вскоре оседлала его. Сейчас она казалась настоящей победительницей, взявшей верх над побежденным. Очередная вспышка молнии, озарившая небо, словно подтвердила ее победу, а ворчание грома вторило смеху, бурлившему в груди Ландена. Он поднял глаза и благоговейно провел кончиками пальцев по ее рукам. Взвесил в ладонях груди.

Амелия снова наградила его медленным чувственным поцелуем. Подобно фее, оседлавшей смертного, она предлагала познать экстаз, прекрасно зная, насколько он преходящий, потому что как только поднимется солнце, все исчезнет…

Ланден так долго сдерживал эмоции, лишал себя любых наслаждений, что чувства, которые он испытывал сейчас к Амелии, угрожали погубить его куда вернее, чем гнев ее брата и осуждение света. Но он пытался бороться с мыслями о губительных последствиях, ведомый не разумом, а инстинктами.

Она скользнула ниже, наклонилась для очередного поцелуя, и ее мягкие груди легли на его грудь. Сердце Ландена угрожало взорваться, потому что ритм его был в три раза чаще обычного. Амелия прикусила его губу, лизнула уголок рта. Она пробовала его на вкус, как сладость, которой следует наслаждаться медленно, и все это время его естество ласкал нежный изгиб ее ягодиц. Восторг был почти невыносимым. Ландена ждала смерть от греховной фантазии.

Он молил о забытье.

Он перестал думать.

Он едва дышал.

Амелия продолжала гладить его, изучая каждый миллиметр его тела, наслаждаясь ощущениями, забыв о чувстве стыда. Она полностью отдалась руководящему ею любопытству. Амелия целовала шею Ландена, лизала впадинку над ключицей, что-то довольно бормоча, вдыхала его запах, словно желая запомнить каждую деталь. Потом снова приподнялась, распластав ладони по его груди.

Время остановилось. О реальности напоминал только стук дождя по крыше, вспышки молнии и эхо громовых раскатов.

Амелия подняла бедра и нависла над ним. Головка его плоти пульсировала совсем рядом с ее бедрами. Амелия стала опускаться, медленно направляя его в себя, сводя его с ума ласками. Тесная. Такая тесная и горячая!

Перед глазами Ландена все поплыло. Его тело умоляло ее о милосердии. Он застонал, не в силах найти связные слова. Амелия наблюдала за ним, и в ее прекрасных глазах пылало желание. Она снова приподнялась, на этот раз уже увереннее, и в одном решительном рывке поглотила его набухшую плоть. Он ощутил сопротивление и подался вверх, и она словно растеклась по нему. Ланден зарычал и сжал ее ягодицы, удерживая бедра девушки на месте.

Волосы Амелии в очаровательном беспорядке рассыпались по плечам, распухшие от поцелуев губы слегка улыбались, полные груди призывно покачивались. Она снова припала к его губам. Его пальцы дрогнули, обводя темный локон, лежавший на алебастровом шелке ее кожи. Ланден провел ладонями по ее ногам, туго обвившим его бедра. Они подходили друг другу так, словно были двумя кусочками пазла.

– Сегодня ты мой, Ланден.

Он не смел ответить.

«Я вечно буду помнить этот момент. Ты вечно будешь жить в моем сердце».

– Похоже, ты сумела покорить меня.

В ответ она слегка улыбнулась, а затем начала двигаться в чувственном ритме. Он не мог отвести от нее взгляда.

Глаза Амелии были полузакрыты. Страсть, таившаяся в их изумрудных глубинах, разрывала сердце Ландена. Темные локоны девушки были в беспорядке разбросаны по плечам цвета слоновой кости, на щеках горел румянец. В золотистом сиянии пламени камина она казалась ослепительно прекрасной.

Ланден нежно погладил ее щеку, после провел ладонями по изящному изгибу шеи, опуская их все ниже, пока его пальцы не замерли на ее бедрах. Какое-то время он крепко ее удерживал, а затем поднял с постели, чтобы проникнуть еще глубже в ее тепло. Восхищенный стон восторга побудил его повторить движение. Они двигались в унисон, словно были музыкантами, исполняющими хорошо отрепетированную симфонию.

Ланден жаждал, чтобы происходившее между ними длилось и длилось, но Амелия лишала его разума каждый раз, когда выгибала спину в такт его выпадам. Его тело пульсировало желанием. Руки дрожали от напряжения. Он всеми силами старался оттянуть разрядку. И вдруг Амелия звонко, восторженно рассмеялась и наклонилась, чтобы нежно его поцеловать.

Этот поцелуй угрожал уничтожить остатки его самообладания. Ланден целовал ее в ответ, изнемогая от сладострастного голода, изливая в этот поцелуй все чувства, которые годами были заперты в его душе: смятение, одиночество, отчаяние, сожаление, в надежде, что волшебство этого момента навсегда изгонит все его мрачные тайны. И Амелия, понимая это, пылко ему отвечала.

Неожиданно он перевернул ее, подмяв под себя, и приподнялся над ней. Страсть всего за несколько минут превратилась в нежность. Ланден вглядывался в лицо Амелии в поисках любого признака колебаний, но увидел только желание. Он снова вошел в нее и в ней растворился. Подобно усиливавшейся за окнами буре, ритм их движений все ускорялся, постепенно становясь бешеным. Наконец Ланден перестал сдерживаться и обращать внимание на что-либо, кроме желания ею обладать.

– Возьми меня. Сделай своей.

Ее гортанное мурлыканье побуждало его продолжать. Она крепко обхватила пальцами его бицепсы. На ее коже поблескивала тонкая пленка пота. Глаза девушки медленно закрылись, мышцы напряглись, по телу прошла дрожь, дыхание стало частым и прерывистым. И наконец ее поглотило неведомое доселе ощущение.

– О боже, Амелия, – прохрипел Ланден, не в силах больше сдерживаться. Его разрядка была быстрой и яростной, исполненной жара и страсти, словно он упал на солнце.

Но в последний момент ему пришлось сделать над собой усилие и выйти из нее. Он излился на простыни и бессильно обмяк.


Амелия проснулась в объятиях Ландена. Властных объятиях. Она дважды моргнула, прогоняя сонный туман и остатки забытья, и пришла в восторг от воспоминаний. Тело восхитительно болело, и это было явное доказательство того, что эта ночь ей не приснилась. Как глупа была она, когда боялась интимных ласк брачной ночи! Боль от проникновения была мимолетной, она тут же исчезла, зато невероятная сладость того, что за этим последовало, стоила любой цены, которую пришлось заплатить.

Девушка украдкой посмотрела на Ландена. Первые лучи рассвета проникали в окно, освещая его профиль, принося новую волну воспоминаний: она оседлала его, он осыпает ее ласками.

Амелия вздохнула. Раньше она искала совета у Шарлотты, теперь доверяла своему инстинкту. Быть с мужчиной – вовсе не так больно, как ей говорили. Глубоко укоренившийся, поглощавший ее мысли страх исчез без следа. Слава небесам, что она часто подслушивала судомоек, чтобы узнать, как правильно обольстить мужчину. Судя по безмятежному лицу спящего Ландена, это ей удалось.

Амелия жадно вглядывалась в него, стараясь запомнить каждую черточку. Морщинка, так часто омрачавшая его лоб, исчезла, его губы были расслаблены, а не сжаты, как обычно, в тонкую линию. Прошлой ночью он улыбался, истинной, редкой, прекрасной улыбкой, так много говорившей ее сердцу. Она отдала бы все на свете, чтобы чаще видеть такую улыбку!

Перед ней был человек, решивший жить вне общества, в ссылке и безвестности, по собственному выбору. Без друзей и приятелей. Неужели его борьба так отличается от ее собственной? Жизнь слишком коротка, чтобы обходиться без привязанностей, доверия и, самое главное, любви. И все же он отгородился от этих эмоций, воспринимая свое отшельничество, как наказание за трагедию, произошедшую много лет назад. Если бы только он признался ей, обнажил боль своего сердца, возможно, она принесла бы ему столько счастья, сколько он дал ей прошлым вечером.

Ланден что-то пробормотал, повернулся и открыл глаза, будто знал, что она восхищенно уставилась на него, и словно ему стало от этого не по себе.

– Доброе утро.

Его хрипловатый голос ласкал слух, и Амелия улыбнулась.

– Доброе утро, – ответила она так же тихо.

– Ты все еще здесь.

Неужели она различила нотку удивления? Неужели он думал, что она ускользнет среди ночи?

– Вряд ли это мудро. Если кто-то войдет, чтобы зажечь камин, тебя найдут здесь. Мы не можем так рисковать и позволить твоему брату узнать, где ты провела ночь.

– Я собираюсь поговорить с Мэтью сегодня же утром.

Амелия освободилась из надежных объятий Ландена, завернулась в простыню, оперлась на локоть и внимательно посмотрела на возлюбленного, стараясь определить его реакцию. Он тоже пристально вглядывался ей в глаза.

– Я никогда не намеревалась выходить за лорда Коллинза, – продолжала девушка.

Ланден вскочил с кровати. Его лицо превратилось в маску суровой решимости. В его глазах вспыхнули гнев и боль, и это застало ее врасплох.

– Сегодняшняя ночь ничего не изменит. Я думал, что ты поняла. Какое бы наслаждение мы ни получали, я по-прежнему собираюсь закончить все свои дела и покинуть Лондон. Навсегда, – процедил он и, видя, что она колеблется, добавил: – Это… – Он помахал рукой. – … Не означает, что я должен жениться на тебе. Не стоит неверно истолковывать ситуацию. Я не создан для семейной жизни.

Уныние, прозвучавшее в его голосе, разбило ее сердце сильнее, чем сами слова.

– Я никогда не собиралась выходить за лорда Коллинза, – повторила Амелия. – И уже обеспечила себе иное будущее.

Ланден удивленно вскинул голову и впился в нее взглядом, молча требуя все объяснить.

– Мой брат не сможет обменять меня на некие блага, если я буду замужем за другим.