— Так, ну-ка, пойдем!

Буланский по-хозяйски хватает меня за руку и тянет за собой вдоль по коридору. Куда? Приходится торопливо семенить за ним следом на моих каблуках. Свободной рукой прижимаю к боку сумочку, на локте висит плащ.

Директор явно в бешенстве, он нахмурил брови и выпятил челюсть, как неандерталец какой-нибудь, и на ней играют желваки. А мое тело уже привычно отреагировало на его властное прикосновение: я плыву. Целых пять дней босс до меня не дотрагивался даже пальцем, а сейчас по жилам пробегают искорки, веселясь и вспыхивая, в крови бурлит шампанское. На запястье железный захват, Егор упорно куда-то меня тащит, я спотыкаюсь, мои колени безвольно подгибаются.

Наконец мы достигли цели и очутились в маленькой переговорной комнате с плазмой на стене. Вокруг белого овального стола, на котором лежат яркие рекламные брошюры, расставлено шесть оранжевых кресел.

Закрыв за нами дверь, Буланский тут же забирает у меня плащ и сумку и вместе со своей курткой и портфелем отшвыривает на стол. Потом припечатывает меня к стене и сжимает пальцами челюсть. Теперь я не могу пошевелиться, только испуганно моргаю и смотрю на его широкие плечи, обтянутые тканью дорогого костюма. Мысли в голове путаются, там сплошная каша. Незаслуженное обвинение больно ранит, а близость разъяренного мужчины и его запах возбуждают.

— Быстро признавайся, маленькая дрянь, — шипит босс прямо мне в лицо, так, что меня обдает его жарким мятным дыханием. — Бегаешь сюда, отчитываешься?

— Ты с ума сошел! — я возмущенно дергаюсь. — Ничего подобного! Отпусти, мне больно!

Я еще не видела его таким злым. Мне реально становится страшно.

— Шпионишь в пользу «Арсенала», — Егор сильнее сжимает пальцы на моей челюсти, причиняя боль.

— Ты спятил?! У меня же останутся синяки! — я пытаюсь отодрать его лапу от своего лица, но он прижимает мне плечо локтем, лишая возможности шевелиться, а свободной рукой перехватывает мое правое запястье. — Больно же! Прекрати немедленно!

Оставлять синяки у меня на лице, очевидно, не входит в его планы. Хватка ослабла.

— Совсем с ума сошел!

— Повторяю вопрос: что ты здесь делаешь, черт бы тебя побрал?! Сливаешь информацию?

Какой же умник! Застукал, поймал, напридумывал и теперь бесится из-за своего открытия: его подчиненная тайком работала на конкурентов. Как он себе это представляет? Зачем бы я это делала? Я, между прочим, дорожу своей деловой репутацией.

- Как раз сейчас, когда мы начали работать с «Трейд-сервисом»! «Арсенал» мечтает у нас его отбить. А ты, наверное, твою ж мать, тихонько снабжаешь их данными! — продолжает обвинять Буланский.

Нет, все ясно, сейчас его мозг не снабжается кровью, поэтому директор способен нести только бред. Усиленное кровоснабжение — внизу. Мне в живот упирается член, он уже окаменел и выгнулся бугром в штанине. Понятно, почему мой босс так туго соображает сейчас! Но я и сама не лучше, не знаю что сказать и как защитить себя от несправедливых обвинений.

— Хватит нести всякий бред! — кричу я боссу. — Ты идиот!

Ох, не надо было его обзывать, он и так не в себе… В воскресенье, назвав его придурком, я два раза получила по заднице, и это было довольно ощутимо, рука у него тяжелая.

И точно, услышав оскорбление, Егор вспыхнул еще сильнее, серо-голубые глаза потемнели. Босс вдруг переместил руку с моего подбородка на шею, чуть отодвинулся и резко рванул за воротник блузки. Перламутровые пуговки прыснули веером во все стороны.

— А-а-а! Ты точно идиот! Это же новая блузка! Что ты творишь?!

Взгляд Егора стал бешеным. Мне показалось, что сейчас он меня ударит, залепит такую пощечину, что треснусь затылком о стену.

— Я приходила на собеседование! — дрожа от страха, пролепетала я. От нахлынувшего ужаса сердце прыгало в груди, а во рту пересохло. — Была вакансия в финансовом отделе. Я отправила резюме… И вот… Меня пригласили!

— На собеседование? — озадаченно уставился на меня босс.

Такая простая мысль, вероятно, не приходила в его светлую голову. Я никакой не «крот», а всего лишь мечтала получить здесь должность.

— Но ведь я не подписал твое заявление! Мы договорились, что продолжаем работать вместе!

— Это ты сам с собой договорился. А мне нужно найти место с более высоким коэффициентом выживаемости, чем у тебя в приемной.

— Вот как! Вроде бы тебе неплохо в моей приемной.

— Надоело, что все зависит от твоего настроения.

— Можно подумать, существуют вакансии, где ты не будешь зависеть от настроения начальства, — криво усмехнулся Егор. — Тогда уходи на фриланс.

Он положил теплую шершавую ладонь мне на шею, посмотрел вниз — на мою грудь, которая бурно вздымалась. Сегодня на мне был тонкий кружевной лифчик, без чашек и косточек, поэтому Егор мог отлично видеть, насколько напряжены мои соски, какими острыми они стали.

— И что? Тебя взяли? — хмуро поинтересовался он. Мне это показалось, или в его тоне прозвучало некое подобие страха? Будто бы он боялся услышать положительный ответ.

— Нет. Не взяли. Я не понравилась финдиректору.

— Элеоноре?

— Да, Элеоноре Андреевне. Видимо, я эту дамочку взбесила.

— О, ты это умеешь! — засмеялся босс. Он опустил голову и прижался своим лбом к моему.

— Извини, что наехал. Я был несправедлив.

— Ты вообще слетел с катушек!

— Извини, что напугал, — тихо произнес Егор и вдруг сделал что-то невероятное — ласково меня поцеловал.

7



ПОЛИНА

Это было настолько неожиданно… Он извиняется, он нежно целует… Я-то думала, он способен только рычать и говорить гадости. От такого проявления чувств у меня подкосились ноги. А Егор уже скользнул рукой под кружево бюстгальтера, отодвинул прозрачную ткань, нежно накрыл мою грудь ладонью. Какие перепады эмоций, метания от ненависти к благодарности, от страха к ликованию…

Наверное, с моим боссом иначе быть не может… Я подняла руки и запустила пальцы в его густую шевелюру, взъерошила темную челку, а она тут же упала ему на глаза.

Как же хорош, какой красавчик! Производители рекламы дрались бы за него!

Егор продолжал ласкать мою грудь и в то же время склонился, чтобы покрыть поцелуями шею и спустить к плечу. Распахнутая блузка с оторванными пуговицами ему не мешала, тонкий лифчик он оттянул вниз и сдвинул под грудь. Да-а, ну и видок у меня сейчас! А если в переговорную кто-то войдет?

Так нечестно! Он-то при полном параде: шикарный серый костюм, шелковый галстук, итальянские туфли, сверкающие начищенной кожей. Я опустила руки вниз и нащупала пряжку ремня, а заодно сжала нетерпеливого зверя, который пытался изорвать в клочья ширинку.

— Значит, ты никуда не уходишь? Остаешься? — уточнил Егор. Голос у него охрип.

— Да. Пока, — я посильнее сжала его член, почему-то радуясь, что он такой увесистый, тяжелый, большой.

— Пока?

— Посмотрим на твое поведение!

— Дерзкая девчонка! Продолжай, не останавливайся, мне нравится то, что ты делаешь.

— Нравится, что я рассылаю резюме и ищу новую работу?

Егор зарычал.

— Ладно, не злись, я пошутила, — примирительно шепнула я.

Расстегнула ему брюки, стянула боксеры и выпустила наружу его великолепное хозяйство, которое тут же нацелилось на потолок, так как эрекция была стопроцентной. Как же он прекрасен! Одна моя ладонь ощущала гранитную твердость возбужденного члена, а вторая — бархатистую нежность мошонки. Я едва не застонала, дикое необузданное желание разрывало меня раскаленными щипцами. Грудь болезненно ныла, а между ног уже давно разгорелся самый настоящий пожар.

— Больше никаких собеседований, — глухо потребовал Егор. — Я тебе запрещаю. Понятно?

Нет, каков наглец! Я держу в руках его драгоценное достоинство, а он командует!

Он забрался пальцами в мой аккуратно уложенный пучок и в один миг его растрепал. Волосы упали на грудь шелковым водопадом, но Егор тут же собрал их в хвост и сжал в кулаке. Я уже выяснила, что для меня это безотказный метод, я совершенно теряю волю, превращаюсь в самку, которую настиг и ухватил за шерсть на загривке большой и сильный самец, и она понимает — убегать и сопротивляться бесполезно.

— Ты поняла, что я тебе сказал? — продолжал допытываться Егор. Он потянул за волосы, заставляя поднять голову. — Поняла?

— Да, — выдохнула я.

— Больше никакой самодеятельности, ясно?

— Да.

Медленно сползла спиной вниз по стене, пока роскошный возбужденный член не оказался на уровне моего лица, и начала миллиметр за миллиметром вбирать его в рот, плотно обхватив губами и одновременно щекоча языком набухшую атласную головку. Какое наслаждение чувствовать внутри себя мужчину!

Егор продолжал крепко сжимать мои волосы, но не делал никаких попыток вмешаться в процесс, полностью доверился мне в эту минуту.

Ну и кто здесь главный?!

Я посмотрела вверх и увидела, что он уперся одной рукой в стену, уткнулся в запястье лбом и прикрыл глаза. По лицу пробегала судорога блаженства пополам с болью. Сейчас он показался мне таким беззащитным, уязвимым. Он был полностью в моей власти, хотя сам, наверное, воображал себя повелителем Вселенной. Да как же!

Божественный инструмент у меня во рту звенел от напряжения, я ощущала губами и языком тугие вены под шелковой кожей… Егор издал сдавленный стон, он уже едва сдерживался, все его мышцы превратились в камень. Он закинул голову и шумно втягивал воздух сквозь сжатые зубы, пока я продолжала уверенно вести его к пику наслаждения.

— Нет, детка, постой, — вдруг остановил меня Егор. — Давай по-другому.

Я разочарованно захлопала глазами и почти захныкала, когда он отстранился. Я потянулась губами вслед за моей чудесной игрушкой, но Егор уже поднял меня, взяв за локти, а потом задрал мне юбку до пояса.