— Я все знаю, если это то, что ты боишься озвучить, — скептически посмотрели на меня бездонные зеленные глаза.

Знает? Ну. а теперь откуда? У него, что невидимый третий глаз во лбу? Это уже порядком начало меня злить! Я не хотела сейчас открываться, кому бы то ни было!

Я в панцире, и до меня никому не добраться! «Да-да, — ухмыльнулось мое подсознание, — ты и есть маленькая девочка, которая бежит от проблем или прячет их под прочный панцирь, — Бернард был в чем-то прав в отношении опеки над имуществом до достижения мной двадцати одного года». Только он ошибся в человеке, которому так безоговорочно доверил фирму, бумаги и всё, что ему только могло принадлежать. Но в этом не было его вины, ведь папа не собирался умирать, и все эти бумаги была лишь необходимая формальность. Родители погибли, но будь живы, ничего бы этого не произошло. Хорошю, Марк Бретт, я выслушаю тебя.

— И ты просишь меня дать показания? Но решетка — это временное обстоятельство, которое полностью не решит моей проблемы, — ответила я после продолжительной паузы.

— Решит, — утвердительно покачал головой Марк.

— Каким образом?

— О-о-о, он сгниёт за решеткой, я тебя уверяю, — в его голосе я услышала жесткие нотки. Я недоверчиво ухмыльнулась.

— Неужто деньги решают всё? — язвительно спросила я.

— Кейтлин. ты иногда ведешь себя, как… маленькая девочка, — Марк скривил рот в ответной язвительной ухмылке.

Нервно закусив губу, я обдумывала слова Марка. Дать показания, означало открыто показать Генри свою позицию. Но я боялась его. Ничто не вечно, и, зная его возможности, я могу предположить, что он с легкостью откупится и вернётся обратно в мой дом, и… дальше мне было даже страшно подумать, что могло бы произойти.

— Я боюсь, — честно призналась я Марку. — У меня волосы на голове шевелятся от того, что я могу снова его хотя бы просто увидеть. А ты просишь дать показания! Да ты можешь себе представить, что он потом сделает, когда откупится от судьи и вернётся обратно? — Марк подошёл ближе и сев передо мной на корточки, взял мои холодные ладони в свои тёплые руки.

— Кейт, все будет хорошо, — внушал его приятный голос. — От тебя лишь нужно заявление. Я обещаю, что он ничего не узнает, и ты будешь в безопасности. Ты не первая, с кем он так поступил.

Обещаешь? С чего бы это вдруг? Сначала ты уезжаешь, ни сказав не слова, не попрощавшись, не оставив о себе какой-либо информации, а теперь обещаешь мне безопасность, — возмутилась я про себя. Как я могла ему верить? Но и не верить не могла, потому что у меня не было больше никого. кто бы мог помочь в этой неприятной ситуации. Мне не к кому было обратиться. А тут сам Марк Бретт предлагал помощь… так почему бы просто было её не принять?

Но как же договор об опеке? Если меня сейчас лишат опекуна, всё что принадлежало родителям, отправится на благотворительность. Это, конечно, не плохо, но я тоже должна как-то существовать в дальнейшем, оплачивать своё обучение, жильё, счета. Нет. Нет! Это какой-то замкнутый круг…

— Я… не могу. Генри — мой единственный опекун по документам, и… другой кандидатуры нет, а это означает, что после того, как он попадёт за решетку, всё, что заработали мои родители, отправится в какой-то пансион на благотворительные нужды.

Марк казалось, задумался, но спустя несколько секунд утвердительно заявил:

— Не проблема, мои юристы переоформят опекунство на меня.

4 глава

Кейтлин

Мне не послышалось? Марк Бретт только что предложил стать моим опекуном? О, господи! Он сам-то успел поразмыслить над тем, что предлагает?

— Мне нужно время, чтобы подумать. Это… слишком неожиданно, — мой голос прозвучал неуверенно.

Марк сосредоточенно рассматривал моё лицо, над чем-то размышляя. Да-да, возможно над своими словами, которые не осмысленно сорвались с языка.

Конечно, я польщена столь заманчивым предложением, однако существует слишком много «но», которые не дадут мне принять эту помощь. Или дадут… Нервы были на пределе, я судорожно кусала губы, потому как мне порядком надоела опека Генри, а после того, что произошло вчера, комментарии были излишне — этот человек более не мог оставаться моим опекуном. Но и подходящей замены у меня не было. До сегодняшнего дня. Марк — деловой человек и уж тем более не позволит себе жестокого обращения со мной Он продолжал о чём-то думать, запустив в волосы пятерню, наводя на голове ещё больший беспорядок.

— Кейт, ты же понимаешь, что я не смогу помочь, если не стану твоим опекуном. Я понимаю, что это неожиданное предложение, но у тебя есть кандидатура? — он вопросительно посмотрел на меня. — Генри в любом случае окажется за решёткой, независимо от того, будет от тебя заявление или нет.

— У тебя всё равно ничего не выйдет! — выпалила я.

В его лице что-то переменилось. Губы сжались в тонкую линию, в глазах полыхнула ярость. Невольно вздрогнув от такой резкой перемены, я замкнулась. Никогда ещё не видела его таким. Он резко встал и начал ходить по комнате.

— Я понимаю, наш разговор так или иначе зайдет в тупик, пока ты не поймешь всей сути происходящего? — повернулся он и заглянул в глаза. Его напряжение передалось мне, да так, что все внутренности невольно сжались до размера мячика для игры в пинг-понг. — Твои предложения? — уверенно попросил он. — Я спушаю.

Что ты думаешь делать дальше? Вернешься обратно домой, не дав показания против этого поддонка? — он выругался. — Чтобы дать ему закончить то, что не успел?

Слова хлестали меня, словно пощечины. На глаза начали наворачиваться слёзы.

Но Марк, опьяненный своей злостью, продолжал бросать острые фразы:

— Или ты доверишь имущество первому встречному человеку? Кейт! Я лишь прошу здраво мыслить! Я знал Бернарда… — он запнулся и пристально всмотрелся в мое лицо, по которому уже текли еле заметные струйки слёз. — Кейт, — кинулся он ко мне и. нежно взяв ладонь в руки, прижался к ней горячими губами. — Извини меня, я не должен был быть таким резким. По крайней мере, не сейчас. Но ты должна понять, я не желаю тебе зла. И самое лучшее, что я могу для тебя сейчас сделать, это… ты должна доверить мне опеку, — уверенно закончил он. — Мои юристы составят все наилучшим образом, — продолжал настаивать Марк.

Мне уже и самой начало казаться, что это — единственный выход из сложившейся непростой ситуации. Если бы Бернард был жив, он, конечно бы, согласился со словами Марка. Да и помощи было не от кого ждать. Страдальчески вздохнув, я покачала головой, прекрасно понимая, на что подписываюсь — иметь интерес к Марку, как к мужчине, и согласиться на то, чтобы он стал опекуном, означало. что, кроме как опеки, он ничего более предложить не мог. В сердце неприятно кольнуло, когда я вспомнила об Эмили… он ведь даже не успел это обсудить с ней. Или успел? Как она отнесется к тому, что у Марка теперь будет подопечная, которая переедет к ним жить? Хотя Эмили была такая жизнерадостная, дружелюбная, что скажи он ей об этом прямо сейчас, она бы тут же кинулась ко мне с распростёртыми объятиями.

«Ох», — я нервно потёрла виски. Готова ли я к тому, что буду почти каждый день встречать Марка в обществе его подружки? Сегодня она, завтра другая… Стоп!

Пора было прекратить панику и мыслить здраво. Это же лишь всего соглашение.

На время. И, по сути, он будет лишь законным представителем моих интересов на три года. Как раз я закончу университет… Конечно, я могу его закончить ещё раньше, если брошу ко всем чертям. Но мама так хотела, чтобы я пошла по её стопам.

— Кейт, — вернул меня из мыслей голос Марка.

— Я готова дать показания, — решительно сказала я, встречаясь взглядом с бездонными зелеными океанами моего будущего опекуна. Марк выждал паузу, прежде чем заговорил:

— Всё будет хорошо, — обнадеживающе улыбнулся он, погладив мою ладонь.

— Хочется верить, — прошептала я. — Марк… — окликнула я его, когда он уже собирался выйти из комнаты.

— Я тебя слушаю, Кейт. — он задержался у двери.

Марк — мистер Спокойствие, — подумала я про себя, восхищаясь сдержанностью и напором мужчины, в то время как я ступила на тропу неизвестности. Снежный ком неуверенности накатил на меня, словно лавина, сошедшая с гор.

— Я бы хотела… — замешкалась я, покраснев, — жить одна.

Он изумленно захлопал ресницами.

— Я учту твое пожелание, как только Генри окажется за решеткой, а пока, если тебе нравится эта комната, ты будешь жить здесь, — сказал он и вышел, не дав мне даже возможности поспорить с ним по этому поводу.

Ну вот, теперь ты как в клетке. Или нет, ещё хуже, как в камере пыток, где ежедневно буду лицезреть счастливую пару Эмили & Марк. Ну что ж, детка, ты имела шанс отказаться… — сказала я самой себе.

Марк

Всю ночь Кейт проспала, ни разу не шелохнувшись. Действие таблеток выполнило своё предназначение. Ещё какое-то время я прислушивался к её тихому размеренному дыханию и не заметил, как сам провалился в сон.

Мысли, которые вчера закрались в сознание, не давали покоя. Мне отчаянно хотелось расправиться с Генри собственными руками, но я не мог вершить правосудие без суда. Но для того, чтобы засадить его за решетку, одних моих свидетельских показаний было мало. Нужно, чтобы Кейт сама написала заявление, и тогда этому ублюдку ни за что не откупиться от судьи и не избежать наказания за попытку изнасилования. Только как поговорить об этом с Кейтлин? Открыв глаза, я увидел, что она уже проснулась и рассматривала меня своими выразительными шоколадными глазами, в которых, как мне успело показаться, я мог увидеть свое отражение. Её взгляд скользнул на одеяло, которое скрывало наготу, и что-то нечитаемое отразилось на её лице. Я вспомнил, что вчера вытаскивал её голую из ванны. И потом просто завернул влажное тело в полотенце и накрыл одеялом. Её мягкая кожа была в этих ужасных кровоподтеках, которые теперь в лучшем случае сойдут через месяц. А еще я добавил ей синяков на ногах, когда чуть не сбил насмерть. Даже страшно представить, что могло случиться, разгонись я чуть быстрее. Для моего спортивного «AUDI R8» — это работа нескольких секунд, которые могли стать последними в жизни Кейтлин.