Энтони достал из кармана пальто сложенные в упаковочную бумагу листы с гербовыми печатями полицейской канцелярии — паспорт Мари. Получив документы, мистер Шорти принялся разбираться в корявых буквах чужого почерка.

— Постойте! — воскликнул он неожиданно. — Так это Мари Хьюлори? Боже мой! Та самая Мари!

Отложив бумаги, он уставился на Энтони, будто видел впервые. Глаза распорядителя лихорадочно заблестели, пальцы принялись стучать по столу. Он был взволнован и ничем не скрывал этого.

— А вы? Что вы попросили у нее?

— Ничего.

Энтони смутился. Уверения Мари про беспочвенность слухов и поведение мистера Шорти никак не укладывались в голове.

— Не может этого быть! — Болезненно улыбнувшись, распорядитель откинулся на спинку мягкого кресла. — Получить такой шанс — и не получить ничего… Вы, верно, взяли сами всё, что могли пожелать от нее?

В этих пошлых словах не было и намека на оскорбление. Энтони понял, что мистер Шорти и впрямь не понимает, как он умудрился остаться без всего, имея при себе Мари. Видимо, для распорядителя ее имя равнялось чему-то мистическому.

— Мистер Шорти, Мари — обычная девушка, но при этом я ничего не взял от нее…

— Вы — шутник, мистер Джортан, — доставая из ящика стола пару сигар и протягивая одну Энтони, произнес распорядитель. В его глазах сквозила недоверчивость и вместе с тем — желание разговорить собеседника. Выходит, он жаждал подробностей. — Неужели, совсем ничего?

— Ничего.

— Тогда вы — глупец! — Всё так же на ноте надрывного веселья подытожил мистер Шорти. — Впрочем, постойте-ка! Вы хотите ее продать?

— Да, мне сейчас нужны деньги, как вы знаете…

— Знаю, и вас не смущает, что некий Шелди-Стоун всеми правдами и неправдами вытягивает у вас эту девчонку? — оборвал он.

— Он — друг моей юности.

Сам обуреваемый сомнениями на этот счет, Энтони не мог позволить кому-то другому злословить Алроя.

— Юность проходит, друг мой, остается только нищета и скука. В вашем случае — первое, в его — второе. Слыхали ли вы, что он творит последние два года? Строит каналы для стоков по всему Лондону и тратит фунты стерлингов на электрическую науку! Представляете! Зачем ему это, спрашивается? Только от скуки.

Энтони не стал спорить, хоть тема и стала ему неприятна, но продолжать выслушивать доводы мистера Шорти тоже не хотелось.

— Давайте, поговорим о деле, — произнес он, надеясь пресечь пространную беседу.

— Конечно. Просто, вы мне симпатичны — не удивляйтесь. А все — из-за вашей Мари… Когда вы намерены ее продать?

— Третьего в пятницу.

— Полагаю, вам хотелось бы лучшее время? Час дня устроит?

Энтони кивнул.

— Считайте, что оно у вас есть, — заметив, что он извлекает из кармана деньги, мистер Шорти замахал руками. — Ни в коем случае! Лучше, в качестве награды примите совет. Я вижу, что моя история вам не интересна. Вы молоды и не принимаете ничьих взглядов. Но, Боже мой, мистер Джортан! Как быстро летит время и как тщетно всё то, что мы стремимся приобрести! Пока Мари еще у вас, пока вы полный и безграничный ее хозяин помните: если эта девушка предложит вам исполнить желание — подумайте прежде, чем загадать его.

Энтони поразился, как безнадежно и обреченно прозвучала последняя фраза. От нее стало не по себе — по спине побежали мурашки, живот сковало ледяным предчувствием чего-то плохого. Посчитав дело справленным и боясь окончательно заразиться фатализмом мистера Шорти, Энтони откланялся и направился к дверям. Уже захлопывая ее, услышал в спину:

— А оно обязательно исполнится, друг мой, всенепременно исполнится!

На Грин-стрит Энтони вернулся совершенно растерянный.

Глава 17

Виктория придирчиво осмотрела покупки: сверток с чистыми повязками, мази, настои, капли. Вроде, ничего не забыла. Для верности она еще раз достала записку врача, которую учтивый аптекарь положил в плотный бумажный кулек с лекарствами. Рядом зябко ежился Джек — низкорослый кривоногий с прикрытой шерстяной кепкой залысиной. С недавних пор он стал ее дворецким и верным помощником. Он был некрасив, преклонен в годах и порой нерасторопен, но предан и не любил открывать рот по пустякам. Виктории, которая в многолетнем заточении тоже отвыкла от светских бесед, это подходило как нельзя кстати.

— Нам еще надо зайти в бакалею, — сказала она, аккуратно заворачивая верхушку свертка. Джек кивнул и протянул руки, но Виктория лишь покачала головой. Лекарства для мужа она донесет сама. Тем более что до дома совсем недалеко — не больше четверти часа спокойным шагом. И это время Виктория не собиралась тратить впустую.

Она двинулась вдоль по улице, сосредоточенно глядя себе под ноги. Ей не претило самой ходить по лавкам и аптекам. Наоборот, она старалась загрузить себя заботами о доме с головой, чтобы не думать больше ни о чем, и ничего не вспоминать. Следом за Викторией плелся Джек. Она нарочно не спешила, и даже прислушивалась к шарканью его башмаков. Вдруг дворецкому станет плохо и он отстанет. А остаться посреди улицы в одиночестве Виктория боялась.

То и дело ей мерещились подосланные убийцы или механические слуги. Иной раз она настолько явственно чувствовала смрадный запах и слышала знакомый и ненавистный скрежет шестерёнок, что могла бы поклясться, что они рядом. Вот только глазами она ни разу их не ловила. То ли эти чурбаны были весьма осторожны, то ли искусно и ловко прятались за фонарными столбами, стоило Виктории нарочно резко обернуться. И в то и в другое верилось с трудом. Она слишком хорошо знала, насколько бестолковы и неповоротливы любимые слуги братьев. Гораздо очевиднее было то, что у Виктории мания слежки, и если с нею не справиться, она рано или поздно сойдет с ума.

— Свежие новости, покупайте свежие новости!

Мальчишка лет девяти — в длинной запятнанной рубахе, перевязанной грязным шарфом, бросился к Виктории и Джеку. Такова уж была их работа — кидаться к каждому прохожему, чтобы заработать хоть какой-то грош. Виктория мельком глянула на мальчишку и не смогла разобрать ни цвет его слипшихся в жгуты волос, ни глаз. Они были такого же грязно-серого цвета, как и его одежда.

— Мисс, мисс, не желаете купить газету?

Несмотря на то, что Виктория не замедлила шаг, мальчишка не отставал. Безошибочным чутьем, присущем только нищему отребью, он опознал в ней хозяйку и прицепился, как пиявка. Почему же не вмешивался Джек? Почему не отгонял навязчивого оборванца?

— Нет, мальчик, — стараясь говорить мягко, наконец, ответила Виктория. Может теперь он отстанет?

— Мятежи и грабежи! Улицы Лондона кишат бунтовщиками! — разносчик газет не сдавался. Похоже, он решил во что бы то ни стало продать товар именно ей. Виктория раздраженно оглянулась, ища взглядом Джека и мельком отмечая, что на улице и впрямь было безлюдно. Кроме них и еще трех мужчин, которых язык не поворачивался назвать джентльменами, больше никого не было.

— Купите газету! Не пожалеете! — еще отчаяннее закричал мальчишка. Похоже, догадался, зачем госпожа обернулась к слуге. Но боялся он напрасно, Джек разносчика газет словно не замечал, к немалой досаде Виктории.

— Джек, — окликнула она строго, но договорить не успела.

С оглушающим скрежетом вдоль улицы мчался кэб. Виктория не обратила бы внимания даже на режущий слух шум, если бы не одно обстоятельство — кэб ехал без лошадей! Да и возницы не то, чтобы не было — даже не значилось приступка для него! Выбрасывая в воздух клубы черного дыма и грохоча, экипаж промчался мимо, а Виктория так и не успела рассмотреть его как следует.

Зато оживился мальчишка. Перехватив удобнее стопку газет, он помчался следом. Неужели, и впрямь рассчитывал догнать? Правда, про себя Виктория отметила, что кэб ехал не так уж и стремительно, как запряженный лошадьми. Его сильно потряхивало на булыжниках, и после каждого такого прыжка экипаж заметно замедлялся. Этим и воспользовался мальчишка. Разогнавшись на безлюдной улице, он бросился наперерез кэбу, вытягивая газету к окну и выкрикивая неизменно «купите».

«Догнал-таки», — мельком подумала Виктория с долей добродушного удивления.

Но как раз в этот миг экипаж тряхнуло особенно сильно и кинуло вбок. Как раз на навязчивого разносчика газет. Мальчишка отлетел, беспомощно пытаясь поймать на лету газеты. Они вырывались из его рук и уносились с колючим ветром в небо, словно стая гусей. Кэб же с тарахтеньем и новым пыхом дыма умчался прочь. А в следующую секунду Виктория услышала пронзительный женский крик, и не сразу поняла, что кричала она сама.

Случись всё хотя бы на другой стороне улицы, она вряд ли видела бы происшедшее так ясно. Но мальчишка отлетел слишком близко. Виктория видела, как он скукоживается на грязном тротуаре, прижимая к груди газеты, которые тут же становились красными от крови. Медленно, будто преодолевая стену, с леденеющим сердцем Виктория начала оборачиваться, чтобы крикнуть Джека на помощь, но он немыслимым образом сам возник около мальчишки. Не тратя времени дворецкий склонился над ним и принялся осматривать пострадавшего.

Никто больше на случившееся не обратил внимания. Те мужчины, что стояли около лавки с вывеской в форме гнутой подковы даже не повернули голов. Да и торговцы местных заведений не покинули своих прилавков, хотя многие из них видела, как кэб сбил мальчика сквозь стеклянные витрины.

Виктория прислушалась — не едет ли привычный экипаж, оглашая улицу привычным цокотом копыт? Мальчишку нужно было срочно доставить в больницу. Она догадывалась, что им с Джеком вряд ли удастся довезти его живым, да и в казенном лазарете такое не вылечат, но и стоять сложа руки не хотела. Но ей не повезло.