Пен взглянула на протянутую ладонь и засомневалась. Ей не нужна ничья помощь. Она привыкла во всем полагаться только на себя.

Однако протянула ему руку.

Безусловно, это было ошибкой. Его крепкое рукопожатие пробудило в памяти целый рой почти забытых воспоминаний. Теплое, уверенное прикосновение широкой ладони и ласковое касание умелых пальцев, влажный шероховатый язык у нее на…

Сокровенное естество Пен снова сладко сжалось. У нее перехватило дыхание.

«Гарри здесь, – промелькнула соблазнительная мысль. – Это великолепная, и притом уникальная, возможность проверить, есть ли что-то между нами».

– Тебе хорошо, Пен?

Она кивнула, не осмеливаясь произнести ни слова из страха выдать свои чувства. Едва перебравшись через изгородь, она поспешно вырвала руку из его ладони.

Между ними ничего больше нет и быть не может. Да, Гарри здесь, но он приехал сюда не ради нее, а по поручению герцога. Ему не до заигрываний со зрелой двадцатисемилетней женщиной.

Тем не менее Пен прекрасно знала, что заигрывать с женщинами мужчина готов всегда.

Стоп. Не надо обманываться. Теперешний Гарри давно уже не тот юноша, которого она знала. Да и Пен уже не та девушка. Девять лет – почти десять – срок очень большой. Оба они изменились. Сейчас они друг другу совершенно чужие.

Чужие, только дочь у них общая.

У нее внутри что-то сжалось. О боже! Гарриет… Что теперь с ней будет? Пен думала, что брак с викарием – это выход, но вот как все повернулось.

«Зачем мне теперь так тревожиться из-за Годфри, когда вся деревня знает, что Гарриет – незаконнорожденная?»

– Пен, мне очень жаль, что все это свалилось на твои хрупкие плечи, – добавил Гарри, когда они перебрались через изгородь. – Я…

Она перебила его:

– Мы оба совершили ошибку. – Пен посмотрела ему прямо в глаза. – Но Гарриет не ошибка. Я ни на миг не пожалела о том, что ее родила. Ни разу.

Благодаря Гарриет жизнь Пен обрела смысл. Ради дочери она готова на все. Если потребуется, она защитит ее даже от Гарри.

– Если ты считаешь ее ошибкой, тебе лучше с ней не встречаться или, по крайней мере, не говорить ей, что ты ее отец. Сделай вид, что ты один из кузенов Грэмов, как, по-видимому, считает Бэсс.

Гарри покачал головой:

– Это ничего не даст. Этот священник знает, как меня зовут. Сколько может быть Гарри Грэмов и одновременно друзей герцога Грейнджера? Вмиг вычислят. Да та самая Розамунда, что, как ты сказала, углядела прядь Грэмов.

О господи, он, разумеется, прав. И стоит Гарриет узнать, что приезжал ее отец, а Пен это от нее скрыла…

Гарриет никогда ей этого не простит.

– Пен, я не считаю Гарриет ошибкой. И я очень хочу с ней увидеться. Она – мой единственный ребенок.

– Насколько тебе известно, – фыркнула Пен.

Взгляд у Гарри посуровел, но говорить он продолжил спокойно.

– Полагаю, я заслужил подобное отношение. – И отвернулся. – Да, конечно, заслужил.

Когда Гарри вновь повернулся к Пен, его взгляд был снова открытым и прямым, как в пору их прогулок в Дэрроу.

– Пен, но я уже не тот восемнадцатилетний дурачок. И я никогда в жизни не испытывал такого безоглядного счастья, как в то лето с тобой.

Ей хотелось ему верить. Не потому, что ее так интересовало, есть ли у него еще дети – не ее это дело, – а потому, что ей хотелось по-прежнему доверять ему.

– Все женщины, с которыми я спал, надежно предохранялись.

Ну разумеется. Потаскухи. Шлюхи. Именно за такую принял ее викарий. Только она не профессионалка, а Гарри наверняка имел дело именно с профессионалками.

– Пен, клянусь тебе, я не обижу нашу девочку.

Она ему верила, но не стала бы оставлять дочь наедине с Гарри из желания убедиться, что он сдержит слово. А если не сдержит? Что в таком случае Пен могла бы предпринять?

Самой избрать место их встречи.

– Хорошо. Сперва я думала отвести тебя в приют, но потом решила, что лучше, если Гарриет встретится с отцом в более подходящем месте.

Гарри удивленно посмотрел на нее.

– Разве в приюте нет гостиной, где мы могли бы посидеть с Гарриет?

– В приюте нет укромных уголков, – рассмеялась Пен, но отнюдь не радостно. – Пойми, Гарри, в этом доме живут женщины. Кто-то непременно заметит твой приход или подслушает вашу беседу, а слухи там распространяются с молниеносной быстротой да еще обрастают домыслами. Гарриет обо всем узнает и, естественно, не обрадуется.

Встреча с отцом без лишних глаз и ушей не помешает Гарриет самой решить, что она о нем думает.

Гарри кивнул:

– И что ты предлагаешь?

Хороший вопрос. Остановившись посреди дороги, Пен задумалась.

– Здесь неподалеку есть гостевой домик. Он на отшибе, туда редко кто заходит. Я провожу тебя туда, а сама схожу за Гарриет. – Пен вздохнула. – Если найду ее. До появления Верити она хотя бы не пряталась по углам.

Пен провела его через поле к аллее, и Гарри, к своему удивлению, вдруг понял, что душа его успокоилась, – не надо идти в главное здание приюта. На государственной службе он без труда находил общий язык и с крестьянами, и с аристократами. Но почему его так встревожил этот визит в приют для женщин?

Разумеется, не из-за женщин, а из-за встречи с дочерью. И на сей раз оба они узнают, кем друг другу приходятся.

Внезапно Гарри пожалел, что мало времени уделял своим племянницам и теперь не знает, как себя вести с девятилетней девочкой.

– А что это за Верити? – спросил он.

Ответом было молчание.

Гарри бросил взгляд на Пен, но та плотно сжала губы.

– Когда в приют приходит новенькая, всегда возникают проблемы, – сказала она наконец. Ответ взвешенный и дипломатичный. Но в голосе звучала напряженность.

Внезапно Пен остановилась и повернулась к Гарри, сдержанность ее улетучилась, лицо исказилось от гнева и душевной боли.

– Верити изводит Гарриет. Верити уже одиннадцать, и она натравила на Гарриет всех девочек – с ней больше никто не хочет играть.

Боже! Гарри захотелось найти эту Верити и как следует отшлепать.

«Что это со мной? Нельзя так наказывать детей. Сама мысль об этом отвратительна».

Но видит бог, сейчас ему было не до раскаяния.

Гарри взял себя в руки. Пен здесь живет. Ей лучше знать, как справляться с подобными проблемами.

– Скажи, что требуется от меня?

Она с непроницаемым лицом глядела на него. Неужели Пен удивлена его стремлением помочь?

– Пен, я – отец Гарриет. Защищать ее – мой долг.

Пен вздохнула и покачала головой.

– Спасибо. Я так привыкла сама сражаться, что не рассчитывала… – Она пожала плечами и, кажется, даже улыбнулась. – Думаю, со временем разберусь с этим. Джо говорит, надо просто немного обождать, и чаще всего оказывается права.

Пен зашагала вперед, но Гарри не двинулся с места, продолжая смотреть ей вслед. Плечи расправлены, голова гордо откинута. Пен казалась уверенной в себе и решительной.

«Какой же я негодяй, что столько времени заставил ее страдать!»

Он все-таки попробует убедить Пен переехать в домик в Дэрроу. Переезд решит и ее, и его проблемы.

Хотя Пен может не согласиться. Она бывает чудовищно упряма.

Гарри догнал ее, когда та уже подходила к деревьям и вышла на узкую тропинку.

Здесь, в лесу, было прохладнее, а все звуки раздавались громче и отчетливее. Какой-то зверек прошуршал в траве под деревьями, а у них над головой громко щебетали птицы. Гарри послышался плеск воды где-то совсем неподалеку.

Они свернули, и он увидел гостевой домик. Тот оказался больше, чем Гарри ожидал, – каменный, заросший плющом, с соломенной крышей, готическими арками над входной дверью и окнами. Производил впечатление…

– А-а-а!

Кричала не Пен.

Гарри бросился за ней вверх по склону холма. Журчание воды слышалось все отчетливее.

– Что случилось? – почти закричал он, чтобы Пен его услышала.

На миг Пен оглянулась.

– Похоже, это голос Гарриет.

Гарриет? Боже! Гарри прибавил шагу, но Пен схватила его за руку, не дав себя обогнать.

– Нет. Ты ее испугаешь.

«Испугаю?»

Это волновало его меньше всего. Впереди водный поток. Гарриет могла упасть в воду. Но если она не…

Черт! Наверное, Пен права. Гарриет может его узнать, но он взрослый мужчина, и если он внезапно выскочит из-за деревьев…

– Мы уже почти пришли. Видишь?

– Вижу.

Они снова повернули. Заросли заканчивались примерно в двадцати ярдах перед ними. Грохот бурного потока оглушал.

– Останься за деревьями.

– Хорошо.

Гарри ненавидел исполнять приказы, предпочитая их отдавать, и потому на войне, как правило, действовал в одиночку, но сейчас заставил себя подчиниться. Он видел, как Пен подошла к краю широкого пруда. Слева в него устремлялась вода.

– Привет, мама!

Гарри бросил взгляд на самый верх водопада, и у него все внутри похолодело от ужаса. Там сидела Гарриет. На влажном и скользком камне. И махала рукой Пен.

Пен помахала ей в ответ и крикнула:

– Это ты сейчас кричала?

– Да, я поскользнулась, – со смехом ответила Гарриет. – И чуть не упала.

Боже, как Гарриет может быть такой легкомысленной? Даже сейчас, сидя на камне, она была в двух шагах от беды. Одно неверное движение – и упадет, разобьет голову, сломает руку или…

– Слезай оттуда, – крикнула Пен. – Тут со мной кое-кто, с кем я хотела бы тебя познакомить.

Гарри затаил дыхание, Гарриет встала и побежала по скользким камням. Она снова поскользнулась, и его сердце застыло от ужаса. А когда она все же удержалась, Гарри испытал такое облегчение, что едва устоял на ногах.

«Что это со мной? Обычно нервы не подводили меня».

Когда наконец Гарриет спустилась и встала рядом с Пен, Гарри вышел из-за деревьев. Мать и дочь повернулись к нему…

«Боже, у девочки глаза Пен. Вот почему она показалась мне такой знакомой, когда я увидел ее у реки».