– Неужели? А о ком же еще ты там читала?

М-да, Гарриет становилась слишком уж догадливой, это ее до добра не доведет.

– Лорд Дэрроу – твой отец. Кроме того, он единственный из аристократов, кого я знаю. Мне было интересно, как мой старый друг по детским играм… – Воспоминания об их эротических играх вдруг нахлынули на нее. Черт возьми! К счастью, Гарриет была слишком мала, чтобы разбираться в таких вещах, и не заметила, что Пен покраснела. – В общем, как поживает мой старый друг.

Возможно, Гарриет все-таки заметила, как порозовели щеки матери. Она развеселилась.

– Да! Папа тебе нравится. Ты смотришь на него, как мисс Эвис смотрит на Билли из мясной лавки, когда он приходит с продуктами, перед тем как отвести его в погреб. – Гарриет нахмурилась. – Мисс Доркас всегда смеется, когда Билли уходит, и спрашивает у мисс Эвис, как ей понравилась сосиска. Но Билли никаких сосисок не приносит. Интересно, почему мисс Доркас спрашивает про сосиску?

– Понятия не имею. – Всемогущий Господь да простит ей эту маленькую ложь. – И нечего тебе слоняться по кухне, Гарриет. Пусть мисс Эвис и мисс Доркас занимаются своими делами.

Ей в самом деле необходимо каким-то образом изъять Гарриет из приюта. Но как? На свадьбе с Годфри поставлен крест, в деревне больше не осталось подходящих одиноких мужчин.

Пен вновь представила себе лицо Гарри, но тут же отмахнулась от этих воспоминаний. Она ничуть не лгала Гарриет, когда сказала, что графы не женятся на простых женщинах. Более того, весьма вероятно, что Гарри и холостяком в полном смысле слова считаться не может, поскольку помолвлен с леди Сьюзен.

Пора сосредоточиться на более практических вопросах.

– Я сейчас же переговорю с миссис Джо и попрошу ее, чтобы ты переехала жить ко мне, Гарриет.

Приют был переполнен. Большинство женщин вынуждены были с кем-то делить свои комнаты, а девочки обитали в помещении, которое когда-то называлось Длинной галереей. Но у Пен и у Каро тоже были свои комнаты, отчасти потому, что они жили в приюте с незапамятных времен, и еще потому, что в доме не было отдельного помещения с рабочим столом и полками для бумаг.

Если в комнату Пен поставить еще и кровать для Гарриет, там не останется свободного места. Им с Гарриет придется постоянно перелезать друг через друга. Долго так, разумеется, они не продержатся.

– Как бы мне хотелось жить где-нибудь еще! – воскликнула Пен.

Гарриет с брезгливым видом нахмурилась.

– Ты ведь не собираешься выходить замуж за мистера Райта? – В ее голосе звучали возмущение и страх.

Пен обняла дочь за плечи и прижала к себе.

– Нет! Конечно, нет. Ты была совершенно права, когда говорила, что он ужасен. Он волк в овечьей шкуре.

Воспоминание о том, что произошло у реки, вновь пробудило в ней прежнюю ярость.

Пен задумалась над произошедшим еще и потому, что у нее была маленькая дочь. Нет, она, разумеется, не собирается разжевывать Гарриет все подробности, но непременно предупредит девочку, если – не дай господь! – она окажется в подобной ситуации.

– До мистера Райта дошла история твоего появления на свет, и, как ты и говорила, у него сложилось очень дурное мнение обо мне. Более того, мистер Райт почему-то подумал, что в силу этого он может позволить со мной какие угодно вольности. Он попытался силой… – Пен остановилась.

«Не забудь. Гарриет всего девять лет».

Теперь, когда ее дочь становилась старше и временами казалась совсем взрослой, Пен все чаще начинала воспринимать ее как ближайшую подругу, которой многое можно доверить.

– Мистер Райт попытался поцеловать меня. – Этого с Гарриет хватит. – Я воспротивилась. И достаточно энергично воспротивилась.

Ну зачем ходить вокруг да около? Гарриет со временем подобные сведения пойдут на пользу. Она ведь не какая-нибудь неженка, которую нянчит и оберегает целая армия гувернанток, лакеев и другой прислуги.

Пен взглянула дочери прямо в глаза.

– Гарриет, ты должна вести себя с мужчинами осторожнее, даже сейчас, в твоем возрасте, но в особенности когда станешь старше. Никогда и никуда не ходи вдвоем с мужчиной. И если тебе придется… отвадить парня, который не понимает простого слова «нет» или смысла пощечины, то удар коленкой ему между ног вполне допустим. Ахиллесова пята мужчин – между ног.

Глаза Гарриет округлились.

– Мисс Вебстер говорит, что все мужчины – животные. Но она также говорит, что всем нам гореть в адском пламени. Я не верю ее словам.

Мюриел Вебстер, полная розовощекая блондинка, жила в деревне. Она производила впечатление весьма жизнерадостной особы, но только до тех пор, пока с ней не заговоришь.

– У мисс Вебстер очень мрачное представление о мире. Я не думаю, что тебе следует заходить так далеко. Просто будь благоразумной, и все будет хорошо.

Гарриет кивнула и бросила на Пен встревоженный взгляд.

– Но папа совсем не похож на животное.

О господи! У Пен и в мыслях не было своими разговорами напоминать дочери о Гарри.

– Нет, разумеется, нет. Твой отец – очень достойный человек.

– Значит, он не… – Гарриет, внезапно замолчала, опустила голову и носком туфли стала выводить круги на земле.

– Что с тобой, Гарриет?

Дурное предчувствие стальным обручем стиснуло Пен грудь. Ее дочь обычно не стеснялась задавать ей вопросы.

– Папа не насиловал тебя, чтобы получилась я? – наконец сумела выговорить Гарриет дрожащим и срывающимся голосом.

У Пен возникло такое чувство, будто ее ударили в живот.

Как ей могло прийти такое в голову?

– Нет! Конечно, нет! С чего ты взяла?

Гарриет повела плечом, не поднимая головы.

– Ты же сама говорила, что папа не собирается жениться на тебе, и ты так расстроилась, когда я рассказала тебе, что Верити назвала тебя шлюхой. И ты только что предупредила меня, чтобы я никогда не оставалась наедине с мужчиной. – Она подняла глаза на Пен. – Если папа не насиловал тебя и ты не шлюха, но и не замужем, как же могла родиться я?

О господи!

– Гарриет, я… – Пен пожалела, что Гарриет уже не маленькая девочка, которой можно было бы просто сказать: «Я родила тебя», и на этом поставить точку. Как она могла объяснить дочери физическое влечение, которое она испытывала к Гарри?

«И не только физическое».

Пен любила Гарри. С этого стоило бы начать.

– Мы с лордом Дэрроу выросли вместе. Когда мы были детьми, вместе играли, а когда подросли… – Она покачала головой. – Я понимала, что не ровня ему, но любила его, и мне кажется, он тоже был неравнодушен ко мне. Я…

Пен отвернулась. Она так давно не задумывалась ни о чем подобном, возможно, вообще никогда не задумывалась.

– В моей жизни было так мало любви, Гарриет. Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой, а отец… – Пен проглотила комок, подступивший к горлу. – Отец был не очень добрым человеком. Не знаю, любил ли он меня. Наверное, любил, но по-своему. И мне очень хотелось любить его, но… – Она печально покачала головой. – Большей частью я его ненавидела.

Пен почувствовала, что рука Гарриет сжалась вокруг ее руки, и улыбнулась.

– Но я любила твоего отца. Очень сильно любила. Я любила его так сильно, что меня ничто другое не заботило. Я понимала, что он на мне никогда не женится. Я знала тогда, что он уезжает из Дэрроу через несколько недель. Я даже не задумывалась о риске… о риске зачать ребенка, но даже если бы я тогда и задумалась, вряд ли это меня бы остановило.

Она привлекла к себе Гарриет и посмотрела ей прямо в глаза.

– Мне очень жаль, что ты родилась не в браке, Гарриет, но я совсем не жалею о том, что ты родилась. Я люблю тебя и буду всегда о тебе заботиться.

Пен крепко обняла Гарриет – девочка обняла ее в ответ. И когда они снова пошли по дороге, у обеих на глазах были слезы.

– Если тебя совершенно не волнует замужество, – сказала Гарриет, – ты же можешь стать папиной любовницей.

Пен опешила.

– Что?!

Нет, она точно ослышалась.

Оказалось, нет.

Гарриет повторила:

– Ты можешь стать папиной любовницей. Тогда у нас будет дом, в котором мы сможем жить, ведь у любовниц есть дома, и я смогу видеться с папой. – Гарриет улыбнулась. – И ты сможешь с ним видеться. Это же будет прекрасно!

Это будет прекрасно и чудовищно одновременно.

– Но граф обязан жениться. Ему необходим наследник. Я сильно сомневаюсь, что леди Сьюзен или какая-нибудь другая женщина, которая станет его женой, будет счастлива, зная, что у графа есть любовница. – И это было отнюдь не единственной проблемой. – И еще, я не могу уехать из Литтл-Падлдона. Миссис Джо нуждается во мне, кто-то должен ухаживать за хмелем.

Гарриет подняла голову и улыбнулась:

– Папа может купить нам дом в деревне. Дом старой миссис Бейкер, например. Он же пустует с тех пор, как она уехала к сыну. Мы могли бы там жить. Ты бы ухаживала за своими растениями, и мы были бы далеко от папиной жены. А он мог бы приезжать к нам, когда захочет.

Гарриет была еще слишком мала, чтобы серьезно осознавать связывающие людей чувства и физические отношения.

– Я очень сомневаюсь, что жена твоего папы согласится делить с кем-то по праву принадлежащее ей его внимание, даже если мы и будем где-то далеко.

– Не знаю… – Гарриет пожала плечами. – Я слышала, как мисс Розамунда говорила, что лондонские леди счастливы, когда их мужья заводят себе любовниц. Тогда им не приходится слишком часто спать с мужьями. – Гарриет нахмурилась. – Лондонские леди, я полагаю, могут спать в отдельных постелях, если пожелают. У них для этого достаточно места, они же живут в очень больших домах, намного больше даже нашего приюта. – Они как раз дошли до ступенек особняка. – Сейчас дом переполнен, но, до того как миссис Джо открыла здесь приют, в особняке были отдельные спальни для хозяина и хозяйки.

– Ну да… – Пен вздохнула. Ей необходимо вывести Гарриет из-под влияния Розамунда и других женщин, проживающих в приюте. – Но все гораздо сложнее, чем говорит мисс Розамунда.