Салли Маккензи - Опьяненный любовью

– Боюсь, что я был недостаточно с вами откровенен при первом знакомстве. Я назвал вам свое имя, но не титул.

Глаза Бэсс расширились.

– Вы хотите сказать, что вы новый…

– Граф Дэрроу. – Он перевел взгляд на священника. – Я должен с сожалением признаться, что случайно наткнулся на эту… – голос графа наполнился глубочайшим презрением, – …личность, которая имела наглость напасть в лесу на миссис Барнс, подругу моего детства и мать моей дочери.

Возникло ощущение, что из помещения в одно мгновение выкачали весь воздух, поскольку все присутствующие разом перестали дышать. Глаза преподобного Райта вылезли из орбит, лицо побелело, а кровоподтеки проявились во всей красе.

– Я… Не… – забормотал он. – О… Она…

Гарри решительно подошел к нему, схватил за шейный платок и приподнял так, что они едва не соприкоснулись носами. Его голос был ледяным, как вода в пруду у гостевого домика. А тон был таким, от которого многие противники Гарри, даже отнюдь не боязливые, готовы были наделать в штаны.

– Не! Говорите! Этого!

– О!

Гарри отпустил священника, и это жалкое существо засеменило прочь, схватившись за шею и задыхаясь. Гарри, прищурившись, пристально наблюдал за ним.

– Если я услышу из ваших уст хоть одно недостойное слово в адрес миссис Барнс, сэр, клянусь, вам придется очень несладко. Вам все ясно?

– О! – Священник кивнул. – О!

– Помнится, я уже говорил, что вам следует подыскать новое место для применения своих способностей. Вне всякого сомнения, герцог Грейнджер будет весьма недоволен, когда я доложу ему, как вы оскорбили миссис Барнс.

Священник прислонился к барной стойке, едва держась на ногах, но вскоре все же совладал с голосом.

– Но, милорд, вы должны понять, я не хотел… Это была всего лишь… э… шутка.

– Черт тебя побери, викарий! – сказал кто-то из присутствующих. – Ты что, хочешь, чтобы граф прибил тебя?

Священник бросил взгляд на Гарри, словно ожидая от него обещания, что убийство не входит в его намерения.

И Гарри решил оправдать его ожидания.

– Я не стану вас убивать. – Он мрачно улыбнулся. – Но могу сделать так, что вы пожалеете, что я вас не убил.

Тут все краски, включая и багровую, покинули физиономию викария. Гарри показалось, что тот вот-вот грохнется в обморок, но преподобный ухватился за стойку и удержался на ногах.

– Отправляйся-ка ты домой, Годфри, – посоветовал бородач, сидевший в углу. – Не заставляй Бэсс вытирать твою кровь с пола.

– Вот-вот, – заметил крестьянин помоложе. – Поглядись-ка лучше в зеркало. На сегодня с тебя хватит разговоров с графом.

– И поделом тебе, Годфри, если ты дурно вел себя с миссис Барнс, – раздался голос из дальнего угла.

И его сразу же поддержало множество голосов из разных концов зала.

– Верно, верно. Она всегда ведет себя как настоящая леди.

– Очень преданна своей дочери. Мне моя жена говорила.

– Знает больше о своих огородных растениях, чем ты о христианских добродетелях.

– Да-да!

– Точно!

– Если бы не она, у нас не было бы нашего пива!

Мужчины разом подняли свои кружки. Шум становился все громче.

– А от тебя, викарий, у нас одни мозоли на задницах – сидим на этих чертовых жестких скамьях по воскресеньям да слушаем твое пустословие.

Священник, по-видимому, наконец решил, что разумнее для него будет немедленно ретироваться. Он выпрямился, но отойти от стойки еще боялся.

– Очень хорошо, джентльмены. Я вижу, мое присутствие здесь нежелательно.

Со всех сторон раздались крики и улюлюканье, посетители таверны затопали и застучали кружками по столу.

Викарий фыркнул и изо всех оставшихся у него сил попытался сделать так, чтобы его уход не выглядел трусливым бегством. Он высоко поднял голову и, глядя прямо перед собой, проследовал через зал таверны.

– Осторожнее, Годфри, как бы дверь не дала тебе по заднице! – кричали ему вслед.

Наверное, еще долго презрительный смех собравшихся звенел у преподобного в ушах уже после того, как за ним захлопнулась дверь.

Гарри был доволен тем, как сложились обстоятельства. Он широко улыбнулся Бэсс:

– Всем по кружке «Вдовьего пива» за счет графа Дэрроу, – провозгласил он.

По залу пронесся громкий гул одобрения.

Понедельник

Гарри ехал по дорожке к старому кирпичному строению, в котором располагался Дом призрения и поддержки старых дев, вдов, брошенных женщин и их несчастных детей. Здание было неказистым и не очень большим.

Гарри с трудом подавил зевок. Он оставался в таверне допоздна, пока не разошлись последние посетители, пил с ними и оплачивал выпитое ими. Ему не раз приходилось проводить так вечера в пивных заведениях Европы. Это был лучший способ наладить добрые отношения с простыми людьми, и теперь он рассчитывал на то, что, если священник вздумает строить козни против него, люди, с которыми он сидел в пивной, встанут на их с Пен сторону.

К своему удивлению, он обнаружил, что ему не пришлось долго убеждать крестьян, по крайней мере насчет Пен. Здешние мужчины презирали священника, который служил в Литтл-Падлдоне всего несколько месяцев, и с готовностью верили во все дурное, что о нем говорилось. Но что важнее, они с большим уважением относились к Пен. И не из-за ее происхождения и красоты, на то и другое им было наплевать. Их даже не интересовало: в браке или не будучи в браке она родила ребенка. Больше всего они ценили ее здравый смысл и обширные познания в сельском труде и огородничестве.

– Папа!

Сердце Гарри подпрыгнуло в груди, когда он услышал голос Гарриет, – они с Пен только что вышли из приюта.

– Папа! – снова крикнула Гарриет и бросилась к нему по ступенькам лестницы. – Я ждала тебя.

Он с улыбкой повернулся к ней. Определенно для него настало время завести детскую, если восклицание «папа!» наполняет его сердце такой радостью.

– А с Аяксом ты не хочешь поздороваться? – спросил он, когда Гарриет подбежала.

Девочка осторожно погладила лошадь.

– Здравствуй, Аякс.

Аякс повернул голову и глянул на девочку – Гарриет засмеялась.

– Ты можешь доехать на Аяксе до конюшни.

Глаза Гарриет округлились, и она нахмурилась.

– Я… не умею ездить верхом, папа. Я никогда не сидела на лошади. – Она с опаской посмотрела на Аякса. – А он ведь очень большой. Гораздо больше Шмеля.

Пен медленно спустилась по ступенькам и подошла к ним.

– Доброе утро, лорд Дэрроу. Вы очень пунктуальны.

Он рассмеялся:

– У тебя неплохо получается говорить со мной официальным тоном, Пен, но я не позволю тебе этого. Я не какой-нибудь случайно забредший к вам чужак, чтобы почесать языком на аграрные темы. Хотя, должен признаться, местные поселяне в совершенном восторге от твоих сельскохозяйственных талантов.

– О! – Его слова вызвали в Пен не только раздражение, но и удовольствие. – Ну конечно, какой же вы чужак? – Она бросила взгляд на Гарриет и покраснела. – Лорд Дэрроу…

Гарриет не обратила ни малейшего внимания на их попытку вести светскую беседу. Ее мысли были полностью заняты Аяксом.

– Мама, папа разрешил мне проехать на лошади до конюшни. – Девочка явно побаивалась, но и была увлечена идеей прогулки верхом.

Пен нахмурилась.

– Ты же не умеешь ездить на лошади, Гарриет.

– Ну какая это езда верхом? – Гарри понимал, что дочь нуждается хоть и в маленькой, но поддержке, чтобы преодолеть мучившие ее страхи. – Я поведу Аякса за уздечку. А ты, Гарриет, просто будешь сидеть в седле.

– О! – Гарриет подняла глаза на широкую спину Аякса.

– Лорд Дэрроу, вы на самом деле полагаете, что это разумно?

– Пен, ты ведь никогда не была трусихой.

Пен снова покраснела, вспомнив, с чем в первую очередь было связано ее бесстрашие в прошлом.

Воспользовавшись ее минутной растерянностью, Гарри повернулся к дочери.

– Я подниму тебя, и ты сама решишь, нравится тебе это или нет. Обещаю, если не понравится, я тут же ссажу тебя с лошади.

Гарриет снова взглянула на седло Аякса. Гарри понимал, что она все еще не решается, но все-таки желание испытать новое пересилило. Девочка просто нуждалась в поддержке взрослого человека.

– Не бойся. Аякс – смирная лошадка.

– Не знаю, Гарри, – вмешалась наконец Пен. – Ведь лошадь очень большая.

Он улыбнулся, услышав, как Пен назвала его по имени, но в эту минуту все его внимание было сосредоточено на дочери.

– Большая, но хорошо обученная. Аякс был со мной на континенте и сталкивался с ситуациями значительно более тревожными, чем маленькая девочка и спокойный сельский дом.

Вот почему детям нужны два родителя: один – чтобы оберегать, другой – чтобы сталкивать с жизненными ситуациями.

Однако здесь важно не перегнуть палку. Он не станет давить на Гарриет, но постарается убеждать ее до тех пор, пока она не поймет, готова или не готова к такому испытанию.

– Поднять тебя? Я буду поддерживать тебя, пока ты не убедишься, что удержишься сама.

Гарри с волнением ощущал присутствие Пен рядом, и ему было вдвойне приятно сознавать, что, несмотря ни на что, она не отговаривает Гарриет, не призывает ее к осторожности, хотя, конечно, ей приходится себя пересиливать. Он чувствовал это почти физически.

Аякс повернул голову к Гарриет, как будто хотел узнать, с чем связана задержка, и приветливо заржал, приглашая ее поскорее усесться.

Гарриет рассмеялась.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Я попробую. – И бросила на Гарри чуть обеспокоенный взгляд. – Ты ведь будешь меня поддерживать, правда, папа?

– Только до тех пор, пока ты не поймешь, что и сама удержишься в седле. Ну а теперь залезай. – Гарри обнял Гарриет за талию. – Вот так, теперь перебрось правую ногу через седло. Перебросила?

Гарриет кивнула, и он, чтобы не оставить ей времени на сомнения, поднял и усадил дочь на лошадь. Девочка показалась ему легкой как перышко.