Эль Кеннеди - Ошибка

– Нет. Они так сильно хотели заполучить меня себе – ну, вы понимаете, я же из семьи легенды хоккея, – что просто приняли меня после испытательного срока. Они громко кричали на меня, когда рядом были другие кандидаты, приказывали выскрести уборную зубной щеткой или что похлеще, но потом один из них оттаскивал меня в сторону и шепотом говорил: «Топай отсюда, парень. Иди поспи».

Ханна заходится смехом:

– Ничего себе! Коррупция в Греческой системе. Это просто шок, скажу я вам.

Гаррет сворачивает на улицу, где располагаются дома братств. Кругом припаркованы машины, и нам приходится оставить свою через несколько домов от дома «Сигмы» и дальше идти пешком. Дин, Такер и Холлис уже ждут нас на лужайке перед огромным зданием и передают друг другу косяк.

Дин протягивает его мне, и я делаю глубокую затяжку, наполняя свои легкие, а затем выпускаю облачко дыма в теплый ночной воздух.

– Догадайся, кто только что пришел, – мурлычет Дин. – Твоя первокурсница. Хотя, наверное, сейчас она уже на втором курсе.

Мой пульс ускоряется:

– Грейс здесь?

Он кивает:

– Да, но… она, э-э-э, не одна.

Что за хрень! С кем? Черт, пусть это будет не какой-нибудь олень из братства, у которого все мысли только о том, чтобы залезть к ней в трусики.

Я не собирался драться сегодня, но если какой-нибудь гнусный ублюдок даже не так посмотрит в ее сторону, он уедет с вечеринки на носилках.

Но Дин быстро развеивает мои опасения.

– Хипстер какой-то, – говорит он. – Точно не из «Сигмы».

Я вдруг начинаю умирать от желания оказаться внутри, так что гоню своих друзей к парадному входу, и Гаррет обалдело смотрит на меня.

– Я так понимаю, сегодня мы снова будем ухаживать? – не без иронии спрашивает меня он.

Еще как, черт побери!

В доме народу больше, чем на арене во время наших домашних матчей, и мне не удается найти Грейс в этом море людей. Из колонок гремит оглушающий даб-степ, пресекая любые попытки разговоров, и я жестами показываю Гаррету, что направляюсь на поиски Грейс. Я вхожу в гостиную, и толпа мгновенно засасывает меня.

Когда я прохожу мимо нескольких привлекательных девушек, они улыбаются мне, но плевать. Я ищу Грейс – и не могу найти. Может, Дин вообще все это придумал? Грейс на свидании на вечеринке братства. Чем больше я об этом думаю, тем более неправдоподобным мне это кажется.

Я заглядываю в кухню, где натыкаюсь на большую группу студентов, собравшихся вокруг кухонного островка из гранита. Грейс среди них нет. Но одна из девиц, глотающих пиво рядом с раковиной, отделяется от толпы и подплывает ко мне.

– Логан, – мурлычет она и, скользя пальцами по моему голому бицепсу, льнет ко мне всем телом.

– Привет, Пайпер, – бормочу я, и у меня руки чешутся от желания оттолкнуть ее до того, как эти губы коснутся моего уха.

Пайпер Стивенс, несомненно, девушка красивая, но вся эта клеветническая кампания, которую она учинила против Грейс в «Твиттере», мною не забыта.

Поцелуй впечатывается в мою щеку, и хотя Пайпер сразу отстраняется, ее тело по-прежнему жмется к моему, а ладонь прилипла к моей руке как клейкая лента к клюшке.

– Наш последний год в университете, – произносит она. – А что это значит?

Я даже не могу притворяться, что мне интересно. Я занят тем, что пытаюсь разглядеть через дверной проем, не появилась ли Грейс.

– Что?

– Это значит, что наше время на исходе.

Теплые губы касаются моей шеи, и я, дернувшись, делаю шаг в сторону.

Девушка хмурится.

– Ты целых три года разыгрывал из себя неприступность, – пеняет она мне. – Может, уже настал тот момент, когда мы получим то, что хотим?

Усмешка слетает с моих губ прежде, чем я успеваю остановиться:

– Чего ты хочешь, Пайпер? Я уже миллион раз говорил тебе: ты меня не интересуешь.

Она надувает накрашенные красной помадой губы.

– Ты только представь, как нам будет хорошо. Вся эта злость, что накопилась между нами… – Она встает на цыпочки, ее темные волосы щекочут мой подбородок, когда Пайпер шепчет мне на ухо: – Секс будет термоядерным.

Я отцепляю ее пальцы от своей руки.

– Звучит заманчиво, – вру я. – Но я пас. Эй, если ты так страдаешь от одиночества, то у нас в команде появился новичок. Этот парень, Хантер, как раз в твоем вкусе.

В ее взгляде вспыхивает ярость:

– Да пошел ты! Не пытайся подложить меня под своих приятелей.

– Я ничего такого не хотел сказать, детка. Просто делюсь с тобой новостями. Еще увидимся, Пайпер.

Выходя из кухни, я прямо-таки чувствую, как ее глаза мечут кинжалы в мою спину, но мне плевать. Меня уже тошнит от ее постоянных заигрываний и полного игнорирования того факта, что она мне, черт побери, неинтересна!

Я снова прохожу по первому этажу, дважды проверяю каждую комнату и наконец сдаюсь. Может, она на улице? Сегодня жутко душно, поэтому вечеринка проходит как в доме, так и снаружи, а это значит, мне пора расширить границы поисков.

Я решаю начать с лужайки перед домом. Выхожу в коридор, и меня накрывает волна триумфа, потому что на винтовой лестнице я замечаю Грейс.

Она одна, и мой пульс ускоряется, когда я любуюсь ее попкой, обтянутой черной юбкой. Ее длинные волосы струятся по спине, колыхаясь при каждом шаге, словно занавеска из золота. Черт, она вот-вот скроется из глаз.

Грейс поднимается на второй этаж и исчезает за углом, и, потеряв ее из виду, я тут же прихожу в движение.

Не теряя ни секунды, я широкими шагами направляюсь к лестнице и спешу наверх вслед за ней.

* * *

В уборной на втором этаже я мою руки и вытираю их полотенцем с эмблемой «Нью-Ингленд Пэтриотс»[14], которое вызывает у меня улыбку. Продажа спортивной атрибутики всегда казалась мне делом крайне прибыльным. Поместите логотип команды на какой-нибудь залежавшийся на полках товар – и его тут же раскупят, что бы это ни было.

Проверив в зеркале свое отражение, я с удовлетворением отмечаю, что по дороге до дома братства удушливая влажность не превратила мои волосы в одуванчик, а все спасибо моему крутому разглаживающему крему. Моррис встретил меня у дверей общежития, и весь путь мы проболтали. Однако, оказавшись на вечеринке, мы не сказали друг другу и полслова: из-за оглушающей музыки и шутера от первого лица, который полностью завладел вниманием Морриса и в который он играет в одной из комнат. Как только мы появились, Толстый Тед приказал ему опустить свой зад на диван и вручил джойстик.

Хотя я не особо возражаю. Мне даже было весело наблюдать, как в конце каждого уровня Моррис бил рекорды Теда. И каждый раз парни из братства орали так громко, словно это был тачдаун в финальном матче суперкубка, и ехидно говорили Толстому Теду, что ему надрали задницу. Кстати, Толстый Тед. Он оказался совсем даже не толстым.

Порой мне трудно понять все эти прозвища.

Когда я выхожу в коридор, меня накрывает острым ощущением дежавю. Только в этот раз это не Логан выходит из ванной и я жду снаружи, а с точностью наоборот.

Увидев его, я от неожиданности взвизгиваю. После того случая с маффином мы не виделись и не разговаривали три дня.

– Добрый вечер, красавица. – Он ухмыляется мне. – Мне очень нравится эта юбка.

Его голубые глаза медленно скользят по моим голым ногам, и я мысленно ругаю Дейзи за то, что она заставила меня надеть эту короткую юбку. А потом я ругаю себя за то, что на его чувственный взгляд мое тело отвечает горячей волной мурашек, которые бегут вниз и собираются между ног.

Я вздыхаю:

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел на вечеринку. – Он закатывает глаза. – Что такого? А вот как тебя сюда занесло?

Я, стиснув зубы, отвечаю:

– У меня свидание.

Мое признание нисколечко его не трогает.

– Да? И где же тогда твой кавалер? Ты должна нас познакомить.

– Ни за что на свете.

Логан подходит ближе, и его пряный аромат окружает меня словно густая дымка. Теперь все мое личное пространство занимает его массивная фигура: широкие плечи, длинные ноги, мощная грудь – даже под футболкой я могу разглядеть каждый его мускул. И мне так хочется запустить руки под эту самую футболку и провести ладонями по его точеным мышцам. А потом спустить ладони ниже, скользнуть ими в его брюки и обхватить его…

Очнись!

Я пытаюсь выровнять дыхание, но оно выходит неглубокими, частыми потоками. А по тому, как учащается его дыхание, я понимаю, что Логан уловил изменения в моем теле, быстрое биение моего сердца. От сексуального напряжения воздух между нами нагревается.

– Как долго ты будешь сопротивляться этому? – Его голос, пропитанный желанием, звучит хрипло.

– Мне нечему сопротивляться. – Каким-то волшебным образом мне удается сохранять спокойствие, несмотря на то, что мое сердце колотится быстрее, чем биты музыкального трека, доносящегося с первого этажа. – По-моему, я уже ясно дала понять, что не хочу идти с тобой на свидание. И у меня нет никакого желания возобновлять нашу прошлогоднюю интрижку. Было весело, теперь все кончено.

– Отлично сказано, доктор Сьюз[15]. – Он упрямо придвигается ближе, настолько, что я чувствую исходящий от него жар. – Значит, тебя больше ко мне не влечет?

Я не отвечаю. Ничего не могу ответить. Желание сжало мое горло своими тисками.

– Потому что меня по-прежнему к тебе тянет. – Его взгляд из-под отяжелевших век пробегает по моему телу. – Пожалуй, я хочу тебя даже больше, чем раньше.

Я понимаю, о чем он. Наше влечение друг к другу, кажется, стало сильнее раз в сто. Обжигающее, напряженное – я чувствую, как оно пульсирует между моих ног. Мой взгляд прикован к его рту, к чувственному изгибу его губ. Я скучаю по его голодным поцелуям, по тем звукам, которые он издает, когда наши языки сплетаются вместе.

Расстояние. Мне нужно отойти от него, противостоять его физически ощутимому желанию – и… моя задница врезается в стену. Блин. Идти больше некуда. Некуда бежать от этой страсти, сжигающей кислород между нами.