У меня не было постоянной девушки со времен старшей школы, но наши с Грейс отношения совсем не похожи на мои отношения с прежними подружками. Они кажутся… более зрелыми, что ли. Тогда мы болтали о всякой ерунде, а тишину заполняли поцелуями. Но с Грейс мы действительно разговариваем. Мы рассказываем друг другу о том, как прошел день, как прошли занятия, делимся воспоминаниями о детстве и планами на будущее.

Конечно, разговоры – это не все. С нашего первого свидания мы видимся почти каждый день и каждый раз устраиваем что-нибудь невероятное. Боже, а наш почти секс в ванной на вечеринке Бо? Невероятно, черт побери, – и она даже не касалась меня! Я сам ублажил себя, стоя на коленях и лаская ртом ее киску. Господи, я не помню, чтобы когда-то так сильно кончал от своей собственной руки.

Но настоящего секса у нас пока не было, и мне все равно. Раньше для меня это было просто быстрым способом получить наслаждение – пофлиртовал, трахнулся, ушел. Как хоккей с мячом в средней школе, в который спешишь поиграть в свободное от занятий время, а мама вот-вот позовет тебя ужинать.

Наши отношения с Грейс похожи на три периода настоящего хоккея. Предвкушение и восторг первого периода, нарастающее напряжение второго и абсолютный накал страстей третьего, который заканчивается эйфорией от понимания того, что ты чего-то достиг. Победа, поражение, ничья. Не важно. Но это самое сильное в мире чувство.

Если бы меня попросили уточнить, я бы сказал, что сейчас мы играем во втором периоде. Нарастающее напряжение. Мне уже страстно хочется чего-то большего, но нет еще такого давления, как в финальном третьем.

Через двадцать минут после начала фильма Грейс вдруг поворачивается ко мне:

– Эй. Вопрос.

Я ставлю фильм на паузу:

– Давай.

– Я твоя девушка?

Я бросаю на нее плотоядный взгляд, стараясь, чтобы вышло круто:

– Не знаю, детка, а ты хочешь?

Ее карие глаза озорно поблескивают:

– Ну, теперь я не хочу.

Ухмыляясь, я приподнимаюсь над кроватью и ставлю ноутбук на пол, потом поворачиваюсь и набрасываюсь на нее. Грейс визжит, когда я опрокидываю ее на спину, мое тело прижимается к ней сбоку и я, приподнявшись на локте, смотрю на нее сверху вниз.

– Врушка. Конечно ты хочешь быть моей девушкой. И знаешь что? Ты и есть моя девушка.

Она на мгновение задумывается, а потом кивает:

– Ну что же. Как-нибудь переживу.

– Ох, детка, как это великодушно с твой стороны. Мы должны сделать себе одинаковые футболки с надписью «Как-нибудь переживу».

Ее смех щекочет мой подбородок. Мне нравится, когда Грейс смеется. Это так чертовски искренне. Да она все делает искренне. У меня было слишком много девушек, которые играли в игры: говорили одно, а подразумевали другое, которые врали, лишь бы получить желаемое. Но не Грейс. Она открытая и честная, и когда она злится или расстраивается, то так и говорит мне. Я ценю это.

Я склоняюсь и целую ее, и когда наши языки сплетаются, волна удовольствия прокатывается по мне и устремляется прямо в мой член, который тут же возбуждается. Я двигаю бедрами вперед, и даже этого достаточно, чтобы с моих губ слетел стон. Боже. Я хочу кончить. Грейс уже дважды за эту неделю доставляла мне наслаждение. Один раз рукой, второй – ртом. В те вечера, когда до оргазма так и не доходило, я мастурбировал в дуґше, представляя, что трахаю ее, а не свой кулак, но самоудовлетворение не идет ни в какое сравнение с тем, что она делает сейчас – расстегивает ширинку на моих штанах и обхватывает меня пальчиками.

От этого первого нежного касания у меня закатываются глаза.

– Когда вернется Дейзи? – бормочу я.

– Не раньше чем через час. – Она медленными круговыми движениями потирает головку моего члена. Предэякулят покрывает ее пальцы, и теперь ее кулачок с легкостью скользит вдоль пениса.

Я дергаю бедрами и целую ее, одной ладонью продвигаясь от ее живота к небольшой упругой груди. На ней нет лифчика, и ее соски выпирают сквозь мягкую хлопчатобумажную ткань майки. Я провожу ладонью по набухшему бугорку, дразню его подушечкой большого пальца, а потом нажимаю на него, вызывая ее гортанный стон.

Я так возбудился, что не могу ясно думать. Потребность в освобождении невыносима. Мое дыхание становится неровным, я отпускаю ее грудь, и моя ладонь скользит ниже, к поясу ее леггинсов.

Грейс прерывает поцелуй, заметно напрягшись под моим прикосновением.

– Э-э-э… – Ее щеки становятся пунцовыми. – Офис сегодня закрыт. У меня лунные часы.

Я давлюсь от смеха:

– Лунные часы?

– А что? – оправдывается она. – Это звучит лучше, чем «У меня менструация».

Я морщусь, тут же вспомнив все неловкие моменты на уроках сексуального воспитания в школе.

– Вот видишь? – злорадствует она. – Мой вариант лучше. – Затем она убирает мою руку от своей промежности, кладет обе ладошки мне на грудь и легонько отпихивает от себя. – Ложись на спину. Хочу немного подразнить тебя.

Господи. Она не солгала. Грейс задирает мою футболку и ртом исследует каждый сантиметр на моей груди. Мягкие губы оставляют быстрые поцелуи на моей ключице, потом опускаются ниже и нависают над левым соском, вызывая на коже мурашки. Ее язычок мимолетно касается его, и это легчайшее прикосновение тут же отзывается в моем члене. Он мучительно дергается, отчего я чуть не начинаю извиваться под ней. Как же мне хочется ощутить себя у нее во рту! Чтобы она пососала головку, совсем чуть-чуть, а потом провела по ней языком. Мне хочется…

Боже, Грейс поцелуями спускается вниз к моему животу и дает мне то, чего я так страстно желаю. Клянусь, эта девчонка читает мои мысли. Ее губы смыкаются вокруг меня, и язычок делает именно то, о чем я только что мечтал.

Наверное, я издал какой-то звук, потому что она смотрит на меня с удовлетворенной улыбкой:

– Ну как ты там?

– Черт. Отлично.

– Вопрос, – снова говорит Грейс, и теперь я тоже улыбаюсь, потому что мне так нравится это в ней – объявлять о вопросе вместо того, чтобы сразу спросить.

Я отвечаю как обычно:

– Давай.

– Что ты думаешь по поводу своей задницы?

Я хмурюсь:

– В смысле?

– В смысле, если я сделаю так… – Ее палец скользит по крайне неожиданному для меня месту. – Тебя это шокирует или тебе понравится?

Она делает это снова, и прокатившаяся по телу волна удовольствия застает меня врасплох.

– Понравится, – хриплю я. – Определенно понравится.

В глазах Грейс тоже отражается смесь удивления и интереса. Затем она опускает голову и еще глубже вбирает меня в свой рот, и от очередного неожиданного движения у меня перед глазами все расплывается. Боже милостивый. Я плотно окружен влажным теплом. Разбухшая головка моего члена упирается в стенку ее горла, и мои бедра бессознательно двигаются, немного назад и снова вперед.

Ее стон вибрацией отдается в моем члене. Ее палец продолжает дразнить меня. Осторожно, несмело, вызывая во мне странное, непредвиденное удовольствие.

Господи, это чувство такое всепоглощающее. И оно не уходит. Грейс изводит меня своим языком, медленно и тщательно вылизывая мой член, словно она чертов картограф, который наносит метки. А этот палец… массирует, возбуждает.

Мои яйца сжимаются, в горле пересохло так сильно, что трудно говорить. Я выдавливаю два слова:

– Я близко. – Потом еще два: – Очень близко.

В последний раз Грейс не оставалась со мной до конца. В этот раз она сжимает губы вокруг меня, длинные волосы щекочут мои бедра при каждом движении ее головы. Освобождение надвигается. Пульсирует в моей крови. Но все еще недосягаемое, это дразнящее напряжение вызывает мой нетерпеливый стон. Я хочу этого. Мне это нужно. Я… ее палец проскальзывает внутрь, и черт побери, я не вру – это просто чертовски здорово. Она всасывает в себя мой член, продвигая палец глубже, и я кончаю как из пушки.

Я жадно хватаю ртом воздух, мои бедра отрываются от кровати, и под звуки ее стонов и моего хриплого дыхания меня накрывает оргазм. Она сглатывает, с каждым движением ее горла мое тело содрогается от наслаждения, и вот я лежу на кровати, тяжело дыша и ничего не соображая.

Грейс подползает ко мне и устраивается рядышком, положив ладонь мне на живот. И этот маленький теплый якорь не дает мне уплыть.

– Это было… – Я с шумом всасываю в себя воздух. – Феноменально.

Ее смех согревает мою шею:

– Я сделаю пометку. Манипуляции с задницей – феноменально. Обычные манипуляции… как ты там говорил в последний раз? Всего лишь «потрясающе».

– Все, что ты со мной делаешь, потрясающе и феноменально, – поправляю я, проводя пальцами по ее волосам. По-моему, я еще никогда в жизни не ощущал себя таким удовлетворенным. – Эй. Вопрос.

– Давай.

Я улыбаюсь нашей смене ролей и говорю:

– Завтра вечером состоится наш первый матч. Я знаю, хоккей тебе не нравится, но… ты придешь?

– Ох, я бы пришла, если б смогла, – отвечает Грейс с искренним сожалением. – Но завтра у меня встреча с парнем из моей группы по психологии.

Я поворачиваюсь на бок и, подозрительно прищурившись, смотрю на нее. Внутри разрастается какое-то странное и незнакомое чувство. И вдруг до меня доходит – это ревность.

– Что за парень?

Она усмехается:

– Остынь. Он просто мой одногруппник. Нас поставили в пару для задания, одно исследование. Так что я буду видеться с ним еще целых две недели.

– Целых две, говоришь? – Я на секунду умолкаю. – А он симпатичный?

– Наверное, да. Очень худой, но некоторым девчонкам это нравится.

Некоторым? Или одной конкретной?

Когда она замечает выражение моего лица, то начинает смеяться еще сильнее:

– Ха. И кто теперь ревнует?

– Не я. – Вру конечно.

– Нет, именно ты. – Грейс придвигается еще ближе и звучно целует меня в губы. – Не нужно. У меня же есть парень, помнишь?