Лиза послушно сделала все, что велел Володя, и как только она отправила ему скриншот, он сразу перезвонил.

— Я понял, где ты. Я сейчас приеду и заберу тебя оттуда, не волнуйся. Минут через пятнадцать буду, это совсем недалеко.

Лиза всхлипнула, ощущая наконец, как полились из глаз слезы облегчения.

— Спасибо…

Пятнадцать минут до появления Володи Лиза проревела белугой, и не только из-за Дениса. Она с трудом выпрямилась — все-таки больше часа на корточках, — и по телу пошли такие "ежики", что Лиза заплакала еще сильнее. Даже размяться толком было невозможно — в такой-то тесноте.

Наружу она не вылезала до тех пор, пока не услышала голос Володи.

— Лиза, Лиза. Выходи, я здесь.

Телефон тоже зазвонил, но Лиза не стала брать трубку — вместо этого она пошла вперед, ощущая, как трется о гаражи слева и справа и недоумевая — как она вообще сюда пролезла?..

Уже перед самым "выходом" Лиза споткнулась — и буквально вывалилась наружу, чуть не врезавшись головой в Володю. Он придержал ее за плечи, помогая не упасть, но тут же убрал руки. Оглядел тревожным взглядом, помрачнел, заметив две здоровенные ссадины на коленках и разодранные ладони, и сказал:

— Пойдем скорее в машину.

Лиза даже не обратила внимания на то, какая у Володи машина — так была сосредоточена на своих мыслях и эмоциях. А еще — на том, чтобы больше не разреветься. Сколько можно позориться перед этим человеком, в самом деле…

— Держи. — Володя, садясь за руль, протянул Лизе шоколадку и бутылку с водой. — Ешь. Перед ужином, конечно, лучше не портить аппетит, но сегодня я как врач тебе это разрешаю.

Лиза взяла предложенное и сразу почувствовала, насколько хочет пить. Сделала несколько глотков… потом еще и еще… И только когда от ощущения наполненности живота стало дурно, остановилась.

Володя уже выруливал на проспект, ведущий к его дому, и Лиза, покосившись на его сосредоточенное лицо, негромко спросила:

— Почему ты мне помогаешь?

Она хотела добавить: "Я ведь чужая тебе. Чужая навязанная девочка, которую ты знаешь третий день. И от меня одни только неприятности". Но не решилась.

Володя вздохнул, и во вздохе этом Лизе почему-то послышалась какая-то обреченная усталость.

— Я отвечу, Лиз. Но только один раз. И пожалуйста, очень прошу тебя, никогда больше не спрашивай меня об этом. Договорились?

Она очень удивилась, но кивнула.

— Да.

— Отлично. Давай ешь шоколадку, пока я буду говорить, не зря же я ее от сердца отрывал. Так вот… Тебе не кажется, что во всем этом есть что-то неправильное, а? Когда вопросы "почему" и "зачем" задаются людям, которые делают что-то хорошее, и совершенно бескорыстно. Вот если один человек, скажем, изнасиловал другого человека… — Лиза вздрогнула, но не успела сосредоточиться на собственных эмоциях — Володя продолжал: — …В таком случае никому даже в голову не приходит спрашивать, зачем или почему. И так все понятно. Объясняться должны люди, которые помогают другим людям. Мне давно кажется — в нашем обществе что-то не так, если зло кажется нам привычным и обычным, тем, что не нужно объяснять, а вот добро почему-то требует разъяснений.

Лиза слушала с открытым ртом, забыв про шоколадку.

— Вот у меня есть друг. — Володя улыбнулся, как будто вспомнил о чем-то приятном. — Он, знаешь, менеджер по продажам авто, неплохо зарабатывает. А в свободное от работы время он спасатель. Официальный, аттестованный, или как там это у них называется, я не в курсе. Но он за это ни копейки не получает. Летом в том году он во время отпуска уезжал тушить лесные пожары, в выходные может сорваться и поехать пропавшего человека искать. Почему, ты знаешь?

Володя посмотрел на Лизу, замолчав, и она поняла — он ждет ответа.

Но ответить ей было нечего, и она помотала головой.

— А он тоже не знает. Обычно отвечает: "Потому что". Давай я тебе тоже так отвечу, хорошо? Потому что, Лиз. Потому что ты хорошая девушка, с которой случилась беда. Потому что мне не сложно тебе помочь. Потому что я человек, в конце концов, а не чмо болотное. Достаточно или еще что-нибудь придумать?

Она смотрела на него — и не могла ничего сказать.

— Ладно, — вздохнул Володя, останавливая машину. Оказалось, они приехали, а она даже и не заметила. — Вылезай, домой пойдем, ужинать. Я еще не ел, поэтому такой злой, прости. Я, к тому же, дежурю завтра, так что ты вечером будешь без меня.

Лиза похолодела. Почему-то мысль о том, что Володи завтра не будет, ужасно ее испугала. Но она вновь промолчала — не имела она права на претензии, истерики и даже просто на вопросы, — и пошла за ним к подъезду.

Весь вечер Лиза чувствовала себя совершенно ужасно. Она была напряжена и натянута, словно струна, нервничала и очень переживала из-за всего сразу. И боялась даже заговорить с Володей — ей казалось, она вот-вот сорвется в очередную истерику.

Он молча приготовил макароны с сосисками, пока она принимала душ и обрабатывала колени и ладони, положил себе и ей, поел, а после ужина поставил чайник и… достал из холодильника шикарный торт.

Торт выглядел, как очень красивая поляна с цветами, и Лиза так обалдела, что на пару секунд забыла про все горести.

— Это… в честь чего?

— Захотелось, — он пожал плечами. — Я же пожиратель. Заскочил в магазин, когда за тобой ездил, купил воду с шоколадкой, заодно и торт. Я люблю торты. Хотя они, конечно, вредные. Но иногда можно. Это муссовый торт, знаешь такие?

— Да, — Лиза кивнула. — Они очень вкусные.

— Я тоже так думаю. Сейчас мы его и продегустируем…

Торт действительно оказался безумно вкусным, черносмородиновым, и Лиза, наевшись, набралась смелости, чтобы тихо спросить:

— Я тебя обидела?

Володя улыбнулся, фыркнул.

— Нет, конечно. Не бери в голову, я просто, когда голодный, автоматически злой. Вот о чем я хотел поговорить… Завтра я останусь в больнице, поэтому попрошу Машу проводить тебя до дома. Может, она и ночевать останется, посмотрим, поговорю. И с понедельника буду забирать тебя с работы на машине. Пятнадцать минут мне до вашего офиса, так что каждый день в шесть пятнадцать возле выхода я тебя жду.

Лизе стало так неловко, просто ужас. Она втянула голову в плечи и пробормотала:

— Господи, да не нужно…

— Нужно. — Отрезал Володя. — Сегодня коленки, через неделю еще что-нибудь. Я бы попросил у тебя адрес этого… — Послышался скрип зубов. — Но ты же не дашь. Да и не уверен я, что это не усугубит ситуацию. Так что пока поступим подобным образом, а там посмотрим.

Лиза открыла рот, чтобы вновь начать возражать… и почти сразу закрыла.

Бесполезно ведь.

Да и, по правде говоря, на самом деле она испытала облегчение, услышав это Володино предложение — ужасно боялась еще раз столкнуться с Денисом, а если он увидит, что она не одна, не подойдет.

Поэтому Лиза промолчала, разрываясь от противоречивых чувств — облегчения и стыда за это облегчение.

Но первое все же было сильнее.

Лиза думала, что не уснет вообще — все-таки день, точнее, вечер, был ужасный, — но Володя поставил музыку, рядом лег Тутанхамон, который оказался горячим-прегорячим, словно печка, — и она, расслабившись, вскоре задремала.

А Володя в это время, закрывшись на кухне, набрал Машу.

— Просьба у меня к тебе. Я завтра дежурю. Проводи Лизу до дома, ладно? Если хочешь, оставайся ночевать. Даже лучше, чтобы ты осталась, а то я думаю, ей одной страшно будет.

— Ого, — пробормотала сестра. — Вот это просьбы. Ты там не влюбился?

— Маш… — Володя закатил глаза. — Не начинай. Жаль мне ее до ужаса. Что же за гад ее…

— Он по пьяни.

— Понятное дело, что не по трезвости. Но это без разницы, Маш. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, знаешь ведь? Не должен мужчина, даже если пьяный, женщину трогать. Это в крови должно быть, с молоком матери впитаться.

— Не все у нас такие рыцари, как ты. Кате ты про Лизу сказал?

— Нет еще. Она, как узнает, сразу примчится, а сейчас это лишнее. Лизе бы успокоиться. Не знаю, что я еще могу сделать…

— Я бы тебе сказала, — протянула Маша иронично. — Но ты мне за такое уши надерешь.

— Да ладно, не надеру. Что там?

— Клин клином вышибают.

Володя несколько секунд молчал.

— Плохая шутка. К ней даже прикасаться нельзя — закаменеет.

— А хочется, да?

— Маша…

— Ой, да перестань, ты же со мной разговариваешь, а не с Катей. Подумай, короче. Надо бы из Лизки этот страх вытр…

— Маша.

— Хы-хы. Молчу-молчу, не пыхти так. Завтра провожу, не волнуйся, и с ней на ночь останусь. Мне ее тоже жаль… не меньше, чем тебе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Лиза. Лиза, вставай.

Она открыла глаза, потянулась и удивленно прислушалась — Володя скакал по квартире, как конь, и топот стоял знатный.

— Я проспал. Черт, отложил будильник, опустил голову на подушку — и проснулся только через полчаса. Хоть тебя не подвел. Иди в ванную, я уже зубы почистил, помоюсь тогда… потом как-нибудь.

— Нет-нет, ты что, — Лиза приподнялась, села на постели, но, поняв, что Володя не может ее слышать — он уже убежал на кухню, — встала, надела халат и пошла туда.

Он что-то открывал, стоя у стола к Лизе спиной, и ее неожиданно накрыло, но не страхом, а чем-то другим.

Володя был в шортах, без футболки, и Лиза рассматривала его спину, ощущая странное смятение. Ей нравилось. Хотелось смотреть еще. И даже коснуться. Было интересно, насколько эти мышцы твердые…

Но Володя вдруг обернулся — в руках у него была упаковка творога, видимо, он собирался положить ее в холодильник, — и Лиза вспыхнула, застуканная на месте преступления. Охнула, сделала шаг назад, а потом вообще побежала в ванную, забыв про все, что хотела сказать.