— Зачем, я сыта.

— Угу. И еще мороженого держи. — Он плюхнул рядом на тарелку шарик сливочного мороженого. — Кушай, настроение повысится. Смотри, я вон уже три куска съел. Очень вкусный кекс, Лиза.

— Да-да, — подтвердила мама, и Вера с Маришкой тоже закивали. — Очень-очень.

— Вы уже говорили.

— И еще скажем. Ты молодец, — повторил Володя. — Затмила мои сырники.

— Сырники? — племянница сразу заинтересовалась, и Володя, к ужасу Лизы, начал рассказывать про их утренние препирания. Но делал он это настолько смешно, что она сама вскоре смеялась вместе с остальными.

— Кстати, если хочешь, я тебе принесу сырник, — предложил он Маришке, закончив историю. — Там еще один остался. Хотя, вру. Два. Но один мне. Пополам поделим?

— Да-а-а, — она заулыбалась, и Володя встал с табурета, подошел к холодильнику, достал оттуда лоток с сырниками, сел, открыл лоток, вилкой зацепил один сырник и положил его на Маришкину тарелку. Второй он положил себе.

— Ну, пробуй и оценивай мои кулинарные таланты.

Маришка серьезно отломила вилкой кусочек сырника, положила в рот, и через пару секунд возвестила:

— Ну не-е-ет. У бабушки и Лизы сырники вкуснее. А вот у мамы похуже…

Пока все хохотали в голос, Лиза возмущенно сказала, вызвав новый взрыв хохота:

— Да они просто холодные. Надо было разогреть.

— Устами младенца, Лиз, — Володя, улыбаясь, подмигнул ей. — И, кстати… Теперь ты мне кое-что должна.

— Что? — она удивилась.

— А я тебе за завтраком говорил, что.

Пока Лиза пыталась сообразить, неужели он действительно имеет в виду поцелуй в щеку, мама и Вера хором выясняли, о чем речь, а Маришка, улыбаясь, доедала сырник.

— А это наша с Лизой тайна, — отвечал Володя. — Очень-очень страшная тайна. Да, Лиз?

Ей было очень неловко и действительно страшно, но она все-таки не смогла не засмеяться, чувствуя, как понемногу возвращается хорошее настроение.

Родные ушли еще через час, окончательно успокоенные насчет устройства и будущего Лизы. Маришка так вообще заявила:

— А я к тебе в гости потом еще приду.

Но обращалась она при этом не к Лизе, а к Володе, отчего у Веры вытаращились глаза и открылся рот.

— Конечно, приходи, — кивнул Володя, улыбаясь. — Мы должны с тобой скелет собрать.

— Ох ты, Господи, — пробормотала Вера, пока Маришка прыгала от радости, хлопая в ладоши. — Маленькая террористка…

Напоследок Лиза всех крепко обняла, вновь расцеловала племянницу, попросила не волноваться за нее — хотя теперь маме с Верой явно стало легче, — и потом смотрела в окно, глядя на то, как они идут через двор к парку и автобусной остановке.

Она все не могла перестать думать о том, что рассказали родные. Кусала губы, сомневалась, вздыхала… но в итоге минут через пятнадцать развернулась и пошла в комнату к Володе.

Он сидел на кровати и что-то рассматривал в телефоне. Услышав Лизины шаги, поднял голову и спросил:

— Не хочешь погулять?

— Погулять?

— Да, погода-то неплохая, чего дома сидеть. Пошли, по парку пройдемся. Можем и велики напрокат взять. Ты как, любишь кататься?

— Ой, очень.

— Вот и отлично, я тоже. Давай тогда…

— Подожди, — Лиза, поняв, что иначе она никогда не решится, выпалила: — Мне нужен твой телефон на пять минут. Пожалуйста. Дашь?

Володя удивленно поднял брови.

— Да мне не жалко, только скажи, зачем. А то я умру от любопытства.

— Позвонить. Одной… женщине. Со своего телефона я не могу. Если я со своего позвоню, она может трубку дать… ему. А если номер будет незнакомый…

— Так, — Володя помотал головой. — Давай по порядку. Ты хочешь с моего телефона позвонить. Да?

— Да.

— Женщине. Кто эта женщина и почему она может дать трубку этому… — Володя нехорошо прищурился. — …Придурку?

— Она его мама.

Несколько секунд Володя молчал, хмурясь.

— Так… А зачем тебе звонить маме этого… Зачем?

— Она не виновата, — объяснила Лиза тихо, отводя взгляд. — Она сделала мне много добра. Я не хочу, чтобы она волновалась, думала, вдруг я могу покончить с собой…

— Да уж, — пробормотал Володя и протянул Лизе телефон. — Тогда держи. Только, пожалуйста, постарайся потом не плакать. Я понимаю, что этот разговор неизбежен, но… хотя бы не плачь после него, Лиза.

— Я ужасная плакса, да, — она вздохнула, принимая телефон. — Прости.

— Ты не плакса, не говори ерунду. Ты находишься в стрессовой ситуации и неплохо с ней справляешься. Просто этот разговор… он тебе стресса наверняка добавит. И опять будет водопад.

— Я очень постараюсь, чтобы его не было, — пообещала она горячо. — Чтобы мы могли пойти кататься на велосипедах.

— Это правильный подход, — Володя довольно кивнул и улыбнулся. — Тогда иди, звони. Или ты хочешь при мне?

Лиза пару секунд колебалась… но все же покачала головой.

— Нет, я сама.

— Хорошо. Иди, я жду.

Минут пять Лиза стояла у окна в своей комнате, пытаясь справиться со страхом и сосредоточиться. Честно говоря, она не знала толком, что хочет сказать — скорее, она вообще не хотела разговаривать, — но это было необходимо. Ольга Николаевна ничего плохого не сделала и наверняка переживала теперь. И у Лизы сердце было не на месте, когда она об этом думала.

В конце концов, несколько раз глубоко вздохнув и ощущая приступ сильнейшей тошноты, она все-таки набрала номер, который давно знала наизусть.

— Алло.

Слава Богу, это была Ольга Николаевна, а не Денис. Лизе казалось, если она сейчас услышит Дениса, то упадет в обморок.

— Здравствуйте, Ольга Николаевна. Это я, Лиза.

Молчание. А потом тихое, взволнованное:

— Лиза, деточка моя, я так рада, что ты позвонила. Как ты?

Лиза услышала, как на заднем плане у Ольги Николаевны что-то с громким стуком упало, словно крышка от кастрюли на пол.

А вдруг это Денис что-то уронил? Вдруг он слышит?

— Пожалуйста, не давайте ему трубку. С ним я не хочу разговаривать.

— Я понимаю, — почти прошептала Ольга Николаевна. — Понимаю. Не бойся. Как ты?

— Я… — Лиза вздохнула, не представляя, как ответить на этот вопрос. — Нормально. Не волнуйтесь за меня, все в порядке. Я снимаю комнату у одного хорошего человека. И… не вините себя, пожалуйста. Я для этого и позвонила, чтобы сказать…

— Я не могу не винить себя, — произнесла Ольга Николаевна, и по тому, как изменилось звучание ее голоса, Лиза поняла — она включила громкую связь. Значит, Денис действительно рядом. — Он мой сын. И это крест, который мне придется нести вместе с ним. Но это все не так важно. Главное, чтобы ты пережила случившееся и жила дальше, была счастлива. Я очень на это надеюсь.

Ольга Николаевна замолчала, и Лиза тоже молчала. Не только потому что не знала, что сказать — просто она не хотела, чтобы ее слышал Денис.

— Лиза, с тобой действительно все в порядке? Если нужно, я могу дать тебе контакты хорошего психолога, моей одноклассницы…

— Не нужно, — ответила Лиза быстро. — Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством. Мне пора, Ольга Николаевна. Хорошего вам вечера.

Она положила трубку, не дожидаясь ответа. Сердце вновь колотилось, как сумасшедшее, отдаваясь в висках, и в груди болело — словно грудная клетка сейчас разорвется…

Лиза зажмурилась, стараясь не плакать. Она обещала Володе. А сейчас ведь ничего страшного не случилось. Все страшное позади, и теперь они пойдут кататься на велосипедах, и купят мороженое, и вообще — такой хороший вечер…

Слезы наполняли словно весь ее организм, а не только глаза, но не выливались. Лиза боролась с ними всеми силами, не желая больше плакать.

И она все-таки победила.

Минут через пять Лиза ощутила, как напряжение отступает — мышцы расслабились, сердце перестало панически стучать, и она, взяв с подоконника Володин смартфон, пошла к нему в комнату.

Он лежал на кровати, положив руки за голову, и смотрел в потолок. Услышав Лизины шаги, тут же сел и вгляделся в ее лицо.

— Ты как?

— Как огурец, — пошутила Лиза немного напряженно и улыбнулась. — Держи. — Она протянула Володе телефон. — Спасибо. Пойдем гулять?

— Конечно.

***

Когда Лиза положила трубку, Ольга Николаевна и Денис несколько секунд молчали, не глядя друг на друга.

Она включила громкую связь, чтобы он слышал, что говорит Лиза — пожалела его. Не зря ли? Ольга Николаевна не знала. Но сын ведь… Единственный ее родной человек.

— Что мне делать, мам?

Она подняла голову. Лицо у Дениса было бледным, глаза лихорадочно блестели, выделялись острые скулы — он сильно похудел за прошедшую неделю.

— Ничего, — ответила она тяжело. — Здесь ничего уже не сделать, День. Возможно, когда-нибудь Лиза и поговорит с тобой, но это ничего не изменит. Ты ее навсегда потерял.

— Я не хочу ее терять, — резко сказал он, и Ольга Николаевна грустно улыбнулась.

— Я тоже не хотела терять твоего отца. Однако…

— Отец умер, а Лиза жива.

Она покачала головой.

— Только не для тебя, сын. Только не для тебя…

***

Через полчаса Лизе показалось, что разговора с Ольгой Николаевной не было, и вообще ничего не было — таким радостным настроением ее накрыло.

Они с Володей взяли напрокат два велосипеда и гоняли по парку наперегонки — и Лиза выигрывала. Конечно, он наверняка поддавался — катался он отлично, не хуже нее, — но тем не менее из пяти заездов она вышла победителем в трех. И сияла, как начищенный самовар, когда Володя слез с велосипеда и поклонился ей с шутливым почтением.

— Признаю. Ты меня сделала.

Она захихикала.

— Ладно тебе. Ты поддавался.