Утром следующего дня Лиза не залеживалась — вскочила, как только Володя ее разбудил, быстро приняла душ, но пошла не на кухню, где он еще доедал завтрак, а в свою комнату.

Руки у нее слегка дрожали, когда она надевала одно из своих любимых платьев — темно-алое платье-футляр с молнией во всю спину. Надела, посмотрела на себя в зеркало — ужас, глаза горят, как будто у нее лихорадка, — и крикнула, приоткрыв дверь:

— Володя. Можно тебя на секунду?

— Иду, — отозвался он с кухни. Загремел посудой — видимо, ставил тарелку в раковину, прошел по коридору и заглянул в комнату Лизы. — Что такое?

— Поможешь застегнуть? — спросила она дрожащим голосом, поворачиваясь к нему спиной, лицом к кровати. — Я одна не справлюсь, молния слишком глубокая.

На самом деле Лиза давно научилась застегивать это платье самостоятельно — нужно было просто хорошенько вывернуть руки. Но Володя ведь этого не знает…

— Да, конечно, — ответил он, подходя ближе. Одну ладонь положил ей на лопатку — Лиза чуть вздрогнула, ощутив голой кожей его теплую руку, — а второй схватился за молнию и стал тянуть вверх.

Лизе казалось — Володя ее не одевает, а раздевает. Она чуть вздрагивала, задерживая дыхание и отчаянно не желая, чтобы это проклятое платье застегивалось до конца.

Видимо, кто-то ее все же услышал, потому что на середине молния вдруг встала прочно и бескомпромиссно.

— Заело, — пробормотал Володя, и Лиза обрадовалась — голос его звучал чуть иначе, чуть взволнованнее, чем обычно. — Секунду, сейчас исправлю. — Он снял с ее лопатки ладонь, схватился за ткань, второй рукой пытаясь сдвинуть молнию с места, но ничего не получалось. Володя дергал еще и еще, пока Лиза стояла, замерев, как кролик перед удавом — и в конце концов молния резко поехала вверх. — Черт… Лиз, она разошлась. Извини, из меня, оказывается, плохой одеватель платьев.

— Ничего, — вздохнула она, поворачиваясь к нему лицом. — Надену что-нибудь другое. А… тебе вообще нравится это платье?

— Красивое. Но ты не замерзнешь? Сегодня днем обещали резкое снижение температуры.

— У меня к нему жакет есть.

Он медлил, и Лиза — хотя больше она ничего не собиралась делать, — вдруг подумала…

…И отпустила платье, позволив ему упасть к ее ногам.

Володя вздрогнул, изменившись в лице. Лиза знала, что это белье очень красивое — красный кружевной лифчик и трусики в комплект, — она любила такое…

Володя рассматривал ее несколько секунд, и грудь его вздымалась гораздо сильнее, чем обычно, и глаза теперь сверкали ничуть не хуже, чем у самой Лизы.

— Тебе нравится? — спросила она шепотом, умирая от стеснения и страха.

Он улыбнулся, глядя на ее покрасневшие щеки.

— Очень, Лиз. И это очень смело. Я бы на твоем месте не смог.

— Не смог?..

— Да. Уронить платье. — Он сделал шаг вперед и положил обе руки ей на талию. Лиза задрожала и зажмурилась — стало еще страшнее. — Я вижу, как ты боишься, и опять повторю — не издевайся над собой. Честное слово, Лиз, я бы на тебя вечно смотрел, да и не только смотрел, но…

— А что еще? — прошептала она, чувствуя себя так, словно собирается прыгать в пропасть. — Кроме "смотрел"… Что еще?

— Лиза, от "еще" ты упадешь в обморок. Ты уже почти упала, честно говоря.

Она упрямо помотала головой, по-прежнему не открывая глаз.

— Нет, все в порядке. Ты не думай, я не претендую на… на что-то большее, я помню про Катю… Я просто… Я… пожалуйста, Володя, сделай так, чтобы я больше не боялась…

Лиза услышала его тихий вздох — а следом она перестала дышать, потому что Володя вдруг обнял ее, и его ладони сползли ниже, осторожно погладили ягодицы, вернулись на талию и отправились выше… а затем снова вниз, и снова погладили…

Лиза, дрожа, уткнулась лицом Володе в грудь. Попыталась открыть глаза — не получилось.

Ей было невыносимо, просто невероятно приятно каждое его движение. Но и страшно — тоже невыносимо.

— Ты вся дрожишь, Лиз, — прошептал он, легко целуя ее в лоб. — И я чувствую себя палачом. Сейчас я отпущу тебя, одевайся спокойно.

— Нет… — она вздохнула и вцепилась пальцами в его футболку. — Не надо отпускать.

— Лиза, — в его голосе она услышала улыбку, — мне же на работу. И тебе, кстати, тоже.

Точно. А она и забыла.

— Все, — Володя действительно отпустил ее, делая шаг в сторону, и Лиза чуть не застонала — так вдруг стало холодно. — Я пойду. Открывай глаза и одевайся, ты еще не завтракала.

Лиза кивнула и… открыла один глаз.

Володя стоял в шаге от нее. Увидев, что она сделала, он улыбнулся и произнес мягко и ласково:

— Молодец. Ты очень смелая, Лиз.

— Разве? — она все-таки открыла и второй глаз. — А мне кажется, я трусиха. Я… чуть не умерла…

— Я тоже, — сказал Володя уже на пороге и, заметив ее удивление, добавил: — Но, конечно, немного по другой причине.

Лиза с трудом сосредоточилась на работе — слишком переживала случившееся утром.

Как сон какой-то. Вспоминая, она опять краснела и жмурилась от смущения, не представляя, как вообще решилась… Просто ведь хотела попросить застегнуть платье. Так себе соблазнение, но на большее она не способна… была…

Володя сказал "не издевайся над собой", но на самом деле она и над ним издевается. Мало того, что соблазняет, при этом дрожа от страха, так у него ведь еще и Катя есть… Это со стороны Лизы совсем нехорошо. И ей за это в том числе было стыдно. Очень-очень стыдно.

А ведь Катя приедет в пятницу вечером, на выходные. И если раньше Лиза с Володей были перед ней кристально чисты, то теперь уже нет. Конечно, измены не было, но…

И как Лиза ей в глаза будет смотреть? Может, Катя вовсе не так плоха, как ей подсознательно хочется, все же Володя к ней хорошо относится. Может, он вообще ее любит?

И почему Лизе так тошно от этого предположения? Даже если любит — при чем тут она…

Видимо, при чем-то, раз тошно. Дениса она почему-то так не ревновала.

С Денисом вообще все было как-то иначе…

Вечером, как только Лиза увидела Володю, сразу заметила, что он странно морщится и гнет шею. И рулить ему явно было не очень удобно — как будто левая рука плохо работала.

— Что-то случилось? — спросила Лиза с тревогой.

— Да левое плечо болит. Не пойму даже, где умудрился его продуть… Сейчас приеду домой, разотру чем-нибудь и шарфом замотаю, за пару дней пройдет. А может, и вообще к утру легче станет. У меня бывает такое. Скорее всего, кондиционер из ординаторской виноват.

Лиза понимающе кивнула, про себя ощущая чувство вины за собственную подсознательную радость — можно ведь воспользоваться ситуацией и предложить намазать его. Правда, Володя наверняка откажется…

А вдруг нет?

Всю дорогу до дома Лиза сомневалась в себе и этой задумке, даже толком не могла поддержать разговор. Впрочем, Володя и сам мало говорил — именно по этому признаку она поняла, что он плохо себя чувствует. Обычно он старался отвлекать Лизу от унылых мыслей, а тут, кажется, погрузился в них сам.

— Я сначала помажусь, а потом будем ужинать, — сказал Володя, как только они вошли в прихожую. — Если хочешь, приготовь пока что-нибудь.

— Давай я тебя помажу, — предложила Лиза, удивляясь собственной смелости. Голос звучал вполне нормально, хотя внутри она вся дрожала от страха. Только не могла понять, с чем был связан страх — с тем, что Володя откажется? Или что согласится? — Тебе тяжело будет самому, плечо-то болит. Давай я.

Он посмотрел на нее с сомнением, нахмурился.

— Лиз, мне футболку надо будет снимать.

— Понятное дело… — пробормотала она и, улыбнувшись, постаралась продолжить со всей возможной смелостью: — Но это же не смертельно. И вообще… как-то глупо бояться. Тем более что он… не раздевался…

Сказав это, Лиза вспыхнула от смущения, неловкости и стыда. И зачем упомянула? Сейчас опять Володя будет ее жалеть.

Он действительно помрачнел, и в глазах его сомнения стало еще больше.

— Лиз…

— Пожалуйста, — воскликнула она горячо. — Ну это же такая ерунда. Я знаю, что ты мне ничего не сделаешь. Я выдержу, и вообще… Может, это поможет мне меньше бояться, и ты станешь ходить по утрам без футболки.

— Похолодало уж, теперь без футболки не походишь.

— Потом еще потеплеет. Ну Володя-я-я. Пожалуйста.

Он вздохнул и все-таки сдался.

— Хорошо. Тогда переодевайся в домашнее и приходи в мою комнату. Я тоже переоденусь и мазь принесу из аптечки.

Сердце зашлось от радости, страха и волнения.

— Спасибо.

Володя покачал головой, но все же улыбнулся.

— Мазохистка ты, Лиз.

— Садистка тоже, — призналась она, и он засмеялся.

— Не без этого.

Через пару минут, быстро переодевшись в домашний желтый сарафан в цветочек чуть выше колен, Лиза подошла к комнате Володи. Эти самые коленки, торчащие из-под подола, у нее дрожали, и во рту было сухо от переживаний.

Воспользоваться ситуацией, ага… Да она намажет его быстро-быстро и тут же удерет к себе. И под одеяло спрячется. Или на кухню под стол…

Володя сидел на кровати в одних только штанах, и Лиза, остановившись на пороге, на секунду задержала дыхание — таким красивым он ей показался. Торс рельефный, мускулистый, и кожа чуть смуглая, а волос совсем мало, и те, что есть, светлые.

Он поднял голову, улыбнулся и протянул ей мазь.

— Держи. "Наятокс". Вещь крайней вонючести, но зато помогает лучше всего, по крайней мере мне.

Лиза молча кивнула — говорить она боялась, вдруг еще начнет заикаться, — и, взяв мазь, села рядом с Володей.

— Ты залезь на кровать с ногами, — произнес он спокойно. — И у меня за спиной там сядь или встань на колени. Так удобнее будет.