— Конечно, папочка! — Усмехнулась я, схватив с полки одежду и быстро побежав в сторону дороги.

Через сорок минут я уже подъехала к квартире Оливера.

В детстве они с Гейбом перед Рождеством устраивали мне разного рода приключения. Это длилось всего несколько лет после смерти родителей, потому что я слишком грустила, и они пытались хоть как-то меня приободрить. Они рисовали разные карты, придумывали приключения и задания, типа небольших квестов, в конце которых я должна была найти свой подарок. И часто мне был важен не сам подарок, а вот это чувство удовлетворенности, что я прошла через всё и наконец-то обрела то, что так желала.

Сейчас чувство было почти такое же. Словно я на протяжении всей своей жизни проходила множество испытаний и сейчас наконец пришла к долгожданному призу. И теперь он мой. Я доказала, что достойна.

И я так и продолжу стоять на улице, морозить задницу и вспоминать всё, что мы прошли с Оливером, потому что мне слишком страшно подняться к нему. Огромная часть меня всё еще убеждена в том, что это жёсткий план Кети. Другая часть уверена, что Оливера всё равно нет дома и мне нечего бояться.

Я вздрогнула, когда подул холодный ветер, и решила всё же войти в здание.

Когда я вошла в квартиру Оливера, на меня накатила дикая ностальгия. Я ждала, что сейчас выбежит Чакки, громко гавкая. В гостиной будут разбросаны игрушки Питера, на кухне гора продуктов, которые мне надо разобрать. Наверху стирка, которую нужно запустить. И из кабинета выйдет Оливер, улыбнётся, скажет «привет, Лисёнок» и поцелует меня так, словно целый день ждал этой возможности.

— Алиса? — Позвал меня Оливер, когда вышел из кухни. Выглядел он несколько уставшим. На лице трёхдневная щетина, а глаза такие, словно он пару дней не спал. А нормально спал месяц назад. Но он всё еще был также прекрасен. И больше всего я хотела броситься ему в объятия и не отпускать больше никогда. — Что ты тут делаешь?

— Я… с Рождеством! — Улыбнулась я, потому что не знала, что сказать. Одно дело приехать, потому что Кети сказала «Забирай его», а Гейб, что не хочет, чтобы его друзья были несчастны. Но что сказать сейчас?

— Ты приехала ко мне, чтобы поздравить?

— Не совсем, — вздохнула я, а потом решила выпалить всё сразу. Мой рассказ во многом был достаточно несвязным. Я понимала лишь некие обрывки разговора, мол приехала, сказала, забирай, отправляйся, хотела счастья, никаких претензий. Мне казалось, что Оливер совершенно ничего не понимает, но неожиданно на его лице проступило осознание.

— Так вот что значило её сообщение! Минут тридцать назад Кети написала что-то типа: я тебя очень сильно любила, надеюсь, ты будешь счастлив, не держите зла, козний строить не буду. Она просто отдала меня тебе?

— Эй, не смей говорить так, словно ты еще разочарован.

— Прости, но когда кто-то говорит о тебе, как о веще, это всегда несколько неприятно.

— Зато ты хоть немного теперь понимаешь женщин, когда вы мужчины говорите о нас, как о вещах. И зачастую даже не спрашиваете, чего мы хотим. И мне интересно, мы будем говорить настолько о чём угодно, лишь бы не говорить о нас? Или ты так сильно разочарован, что Кети перестала бороться за тебя и мы можем быть вместе?

— Нет, — быстро сказал Оливер и подошёл ко мне. — Алиса, быть с тобой, это единственное о чём я мечтал. Но очень трудно осознать то, что я могу сейчас быть здесь с тобой, — он поднял руку и провёл большим пальцем по моей скуле. — Прикоснуться к тебе, — прошептал он. — Поцеловать тебя.

— Интересно, как часто мы будем возвращаться к началу наших отношений?

— Больше никогда. Я сделаю всё, чтобы наша семья больше никогда не разлучалась и ей не приходилось страдать.

— Оливер… — вздохнула я.

— И это обещание я исполню с вероятностью сто процентов, — горячо сказал Оливер, прижав меня к себе. — Терять тебя было больно. Но терять вас с Питером просто невыносимо. Я не могу позволить вновь этому случится. Не могу приходить домой и не видеть вас, не знать, как вы и как у вас дела. Не могу осознавать, как больно делаю вам. Алиса, я теперь готов делать людям больно, причём в физическом смысле, если они хоть когда-нибудь попытаются разлучить нас.

— Я люблю тебя. — Я прижала Оливера к себе и поцеловала его.

Он не говорил, что любит меня. Теперь это было понятно и без слов. Оливер положил меня на диван и показал, как сильно он скучал и как сильно любит меня.

Эпилог



Мы не планировали детей. Ну точнее, мы оба безумно любили Питера, я уже привязалась к Молли, и знала, что когда-нибудь мы планируем завести еще пару ребят. К тому же, в этом году Питер пошёл в школу. И с каждым днём я видела, как он всё сильнее и сильнее превращается из малыша в подростка. Конечно в семь лет трудно было увидеть в нём подростка, но и того малыша, что только учился ходить, я тоже уже не видела.

Мы не планировали детей, но мы их хотели. У нас никогда не было серьёзного разговора. Мы были счастливы в нашем маленьком мирке, и нам не хотелось чего-то менять. Я хотела начать этот самый серьёзный разговор на тему «я хочу еще одного ребёнка». Я знала, что этому Оливер обрадуется. А вот как к этому отнесётся Питер, я не знала. Он не особо ладил с Молли. И сказал, что она самая худшая сестра на свете.

Когда неделю назад меня стошнило дважды за день, я скинула всё на несвежий обед в кафе, где мы ели с Питером. Когда на прошлых выходных я проспала до обеда, я винила всё на то, что у меня много дел перед Рождеством, и я просто слишком устала. Но сегодня меня вырвало с самого утра, и я вспомнила, что мои невесёлые дни месяца так и не начались.

Поэтому пока Питер, Оливер и Гейб отправились за подарками на Рождество, я быстро сходила в аптеку, купила несколько тестов и заперлась в туалете.

— Мама! — Услышала я радостный крик Питера, когда последний из тестов показал своё результат. Я быстро вышла и закрыла дверь, пока все мои любимые мужчины не ворвались сюда и не поставили меня в неловкое положение. Я любила их всех, но иногда они сводили меня с ума.

— А вот и мои мальчики, — улыбнулась я, когда вышла в гостиную. Питер сразу подбежал ко мне и обнял. Его щёки были красные после мороза, а волосы взлохмоченны из-за шапки. — Как за подаркам сходили?

— Отлично! Купили всё, что хотели. И даже тебе подарок от нас твоих! — Радостно объявил Питер.

— Только это сюрприз, — улыбнулся мне Оливер и быстро поцеловал.

— У меня вроде как тоже для вас всех есть подарок.

— И когда ты успела? — Спросил Гейб, относя большие пакеты с подарочными коробками к ёлке. Ого, такое чувство, что на празднике будет человек двадцать! Хотя знаю Оливера, уверена, что все подарки там мне и Питеру. Он не упускает возможности побаловать нас.

— По моим предположениям, недель пять назад, может четыре, — сказала я. Последний укол у гинеколога я делала больше четырёх месяцев назад. Почему я снова не записалась на приём? Это же было сродни привычки. Я никогда не забывала. Может подсознательно я так сильно хотела детей, что сразу решила пойти ва-банка, не спрашивая даже у самой себя?

— Интересно, где же ты спрятала его, что Питер так и не нашёл? — Спросил Оливер. — Он же весь дом начал с ног на голову переворачивать еще после Хэллоуина, ожидая каких-то секретных подарков.

— Это… идём в комнату поговорим? — Спросила я. Оливер любил детей, он был прекрасным отцом. Но хотел ли он еще детей? Может ему было достаточно Питера и Молли? Что если он не захочет этого ребёнка? Что если испугается?

Какая же я идиотка! Оливер любит меня, любит Питера, любит нашу семью. Он будет счастлив.

— Что-то случилось? — Спросил он, когда мы зашли в нашу спальню.

— Хочу вручить тебе подарок сейчас. Точнее я не смогу его вручить еще месяцев восемь, но сказать тебе хочу сейчас. В общем, я беременна, Оливер.

Первый раз я узнала об этом два часа назад. Вернее два часа назад я сделала первый тест, но вспомнила, что они не всегда точны. Лишь третий помог мне понять, что да, я беременна. И сейчас я представила, как это будет здорово. Как я скучала по младенцам, прогулкам с коляской, первым словам, первым шагам. Я люблю быть мамой. Это было чертовски трудно в первые годы жизни Питера, но я так сильно люблю этого. И только сейчас поняла, что действительно безумно хотела этого.

— Ты не шутишь? — Спросил Оливер. Просто спросил, никакой улыбки, радости или хоть какой-то эмоции, которая помогла бы мне определить, счастлив он или злиться. Дерьмо, да он эмоциональнее меня спрашивает, что на ужин.

— Нет. — Медленно ответила я, потому что в душе вновь появился страх, что Оливеру эта мысль не по нраву.

— И ты уверена?

— Не на все сто. Я понимаю, что это неожиданно, и мы не планировали…

— Ну наконец-то, — сказал Оливер, а потом подхватил меня на руки и поцеловал. Последний раз он так целовал меня у алтаря, когда священник сказал, что объявляет нас мужем и женой. Тогда он даже не дождался слов священника о поцелуе. Он просто схватил меня, прижал к себе и поцеловал. — Я всё думал, когда мы уже поговорим о детях. Не хотел тебя торопить, ведь я не нянчился ни с Питером, ни с Молли, когда они были грудничками. Знал, что для женщин проблематично беременность и роды, поэтому ждал, когда ты сама захочешь поговорить об этом.

— Боже, мы друг друга стоим! — Рассмеялась я. — Я боялась, что ты не хочешь больше детей, что тебе достаточно Питера и Молли.

— Лисёнок, от тебя я хочу как можно больше детей.

Я сильнее обняла Оливера за шею и поцеловала его. Прошло уже два года, а я любила этого мужчину всё сильнее и сильнее.

— Эй, ребята… — начала Гейб, входя в комнату, но простонал, когда увидел, как я висела на Оливере. — Боже, опять?!

Гейб принял наши отношения, радовался за нас, был свидетелем Оливера на свадьбе, но ему всё еще было трудно видеть, как мы целуемся.