— Постой, — он ухватил руку Марты, уже взявшуюся за медную, с головой льва ручку двери заведения, где должно обретаться счастье, — мы не слишком спешим?

— Алекс, откуда такие мрачные мысли? — её взгляд стал жёстким, пухлые губы изогнулись в недоброй усмешке.

Марта остановилась, прижавшись к стене, ждала ответа, смотрела строго и недовольно, как его первая учительница, которую маленький Лёшка боялся, как огня. Ненавидя себя, он начал говорить, что ему надо отучиться, найти работу, чтоб содержать семью…

— Отец всё устроит, — перебила его Марта. — Ты, что, ещё не понял, что со мной ты будешь в шоколаде?

Она взяла его за руку, потянула за собой. В счастливую, благополучную, шоколадную жизнь, в стан успешных, довольных людей, и Марта уже не спрашивает, хочет ли этого её избранник. Важно, что она выбрала себе мужчину, и этого, по её мнению, вполне достаточно. Дата свадьбы также была выбрана Мартой, и сотрудник ЗАГСа, узнав фамилию девушки, почему-то с ней согласилась. Это пусть другие ждут положенные три месяца, им хватит пары недель до того торжественного дня, когда прозвучит для них свадебный вальс Мендельсона.

Обратного хода нет. В кафе, где по настоянию Марты они отметили подачу заявления, Алексей был слишком говорлив, предлагаемых им тостов было так много, что следующее утро он проснулся с больной головой. Неудивительно — столько выпил, чтоб уже ни о чём, ни о чём не думать…

Утром, с трудом поднявшись, залпом осушил стакан воды и, потирая подушечками пальцев ноющие виски, замер у окна. И почему плохая погода так любит портить выходные дни? Хмурое сизое небо опустилось совсем низко, словно устав, собиралось прилечь на крыши домов. «Как-то всё тоскливо», — думал он, одеваясь. Есть одно дело, которое Алексею нужно сделать, и, кажется, этот день наступил.

Боясь передумать, Алексей выскочил в прихожую, сдёрнул с вешалки куртку.

— Лёш, доброе утро, а у меня сырники с изюмом. Как ты любишь, — крикнула с кухни мама.

— Прости, убегаю. Дела…

Он пойдёт в дом своего погибшего друга. Прямо сейчас, время пришло. Он готов взглянуть в глаза родителям Тимура и попросить у них прощения. А если не пустят, не откроют, придёт снова и будет ждать. Сколько надо. У самых дверей. Хоть и нет ничего страшнее закрытой двери, за которой тебя никто не ждёт.

* * *

Самым трудным оказалось позвонить в дверь. Рука не поднималась, словно добавили металла в напряжённые мышцы. Потоптавшись на грязном коврике, Алексей всё же надавил на маленькую чёрную кнопку, от которой зависело, пустят ли его в этот дом. И отдёрнул руку, словно обжёгшись. В квартире дзинькнуло, но ничего не произошло, никто не распахнул перед ним двери. И только после третьей попытки послышался звук открываемого замка.

— Кого там чёрт принёс? — раздался голос старшего Скобелева; мертвецки пьяный, он всматривался в лицо Алексея мутными глазами.

— Это Лёша… Алексей Вавилов…

— Заходи, — мужчина шире распахнул дверь, сделал шаг назад. — Выпьешь?

Понимая, что он не вовремя, Алексей всё же шагнул за ним, подстраиваясь под неровный шаг хозяина. Дошли до кухни, где на кухонном столе, накрытом засаленной клеёнкой, спал и виртуозно храпел, уткнувшись в собстенные руки, здоровый мужик.

Грохнувшись на табуретку, Тимкин отец нашарил на столе опрокинутый стакан и начал искать взглядом бутылку. Не нашёл и задумчиво произнёс:

— Незадача…

— Да я не буду, дядя Вань. — Алексей замер у входа, соображая, что делать дальше. — А супруга ваша где?

— Где-где? В больнице она… Уж давно, — он тяжело вздохнул, глаза его заблестели. Было странно и больно видеть хрусталики слёз на его сером лице. — И вряд ли вылечат Марию-то… А ты чего, Лёха, пришёл? А?! Ты уж сделал, всё, что мог, Лёха…

— Простите меня за всё…

Взгляд Ивана прояснился. Закипая злостью, он трезвел на глазах и неожиданно ударил кулаком по столу, приложил крепко, заставив подпрыгнуть лежавшие здесь нож и вилки. В глазах загорелась откровенная ненависть и гнев. Гнев — начало безумия, начало беды… Его собутыльник приподнял было голову, пытаясь понять, что происходит, но снова рухнул на свои скрещенные руки.

— Ты не только Тиму, ты и нас… во как распатронил всю семью, — голос Ивана окреп, в нём зазвучал металл и тихая ярость; мужчина стал медленно подниматься из-за стола.

— Я, наверное, пойду, — не разворачиваясь, молодой человек шагнул в коридор, больно ударившись о косяк двери.

Иван потряс кулаком в воздухе, что-то невнятно произнёс. Внезапно его взгляд обнаружил бутылку, на дне которой ещё плескалась водка, и он потянулся к ней.

А Лёшка рванул к выходу, помчался по лестнице вниз, будто стая рассерженных псов с лаем гналась за ним. Остановился отдышаться, потирая больную ногу, только на соседней улице. Разыгравшаяся сцена произвела на него тяжёлое впечатление. Горю по-прежнему нет конца… И с течением времени оно не становится меньше, не растворяется, не исчезает, словно облака на синем небе.

Надо выпить, он не железный. В нескольких шагах торговый центр, на углу которого разместился маленький бар. Заведение так себе, забегаловка, привлекательным в нём было только легкомысленное название. «Пьяный рак», а, у кого-то богатая фантазия. Но там нальют Алексею водки, и этот чудесный напиток хоть на несколько часов выгонит наружу его хандру.

В баре пустынно. Он устроился за стойкой на неудобном стуле и, обнимая стакан обеими руками, задумался о том, что всё в его жизни неправильно. Некрасиво расстался с Ладой, выбрал Марту, и не сам, поддался меркантильным чувствам родителей. Гад, одним словом… Налейте ему ещё, господин бармен. Вот так… И ещё, ещё сто грамм… Седовласый бармен придвинул поближе тарелку с бутербродом, но Алексей широким жестом руки высказал своё решительное «нет». Никакой закуски. Он хочет напиться и посидеть тут, молча презирая себя.

В заднем кармане брюк вдруг ожил телефон и голосом Мадонны под звон кастаньет запел про таинственную Бониту. Лешка не отвечал. К чёрту, пусть весь мир подождет! Но телефон не умолкал, звонивший оказался терпеливым и настойчивым до безобразия.

— Да! — наконец рявкнул Алексей в трубку.

— Алекс, ты где?

Вот бесит его привычка Марты пропускать приветствия!

— И тебе привет! — он сделал последний глоток, поморщился. — Сижу в баре и строю планы, как лучше тебя бросить.

— Что за дурацкие шутки? Да ты пьян!? — процедила Марта. — Алкаш! А ещё только утро! В общем, бери такси и приезжай, у нас неприятности.

— Неприятности? — Почему-то он не удивлён. — А что случилось?

— Приезжай, дома расскажу. Сразу протрезвеешь, — она бросила трубку.

Неприятности? Да сколько можно? Когда же хоть немного приятностей появится в его жизни?!

Марта с каменным лицом открыла Лёшке дверь. Нахмурилась, взглянув в его пьяные глаза.

— И по какому поводу загул?

Поймёт ли? А вдруг? Алексей открыл рот, чтобы объяснить и, если повезёт, найти сочувствие и понимание, но Марта опередила его.

— Ладно, проехали. Идём.

В своей комнате она с размаху бросилась на диван, спугнув дремавшую там полосатую кошку.

— Мать отца с любовницей застукала. Устроила скандал, выгнала из дома, — она запустила пальцы в волосы, начала массировать затылок. — А могла б не заметить! Умные бабы так поступают.

— Ничего себе у вас тут страсти… — сев рядом, Алексей вздохнул с облегчением — неприятность оказалась не так уж страшна.

— До отца не могу дозвониться. А мне оплату за платье внести надо.

— Так ты о платье переживаешь? Я заплачу. Сколько?

Марта назвала сумму, показавшуюся фантастической.

— Ого! Это цена платья, или к нему прилагается ещё и автомобиль?

— Дурак! — она смерила его быстрым взглядом. — Если отец уйдёт из семьи… Страшно даже представить, что будет. Ты не понимаешь или прикидываешься? Он урежет наши с мамой расходы. А я не хочу быть нищей…

Ну, конечно, только деньги волнуют его невесту. Поморщившись, Алексей закрыл глаза. Деньги, кругом деньги… И тут без них не обошлось. Кто скажет, почему в наши дни так велико их господство? Впрочем, вопрос риторический, и он не станет искать на него ответ.

Глава 9

Ночь, тёмная, с редкими вкраплениями электрического света, сиявшего, словно стразы на чёрном агате, накрыла город. Мощный автомобиль, как быстроходный лайнер, нёсся вперёд по опустевшим улицам. Наконец, водитель сбавил скорость, и сквозь разорванные облака обломок луны неясно осветил ворота, у которых остановилась машина. За ними виднелся внушительных размеров особняк, освещённый ярко и празднично.

— Спишь? Мы приехали, — тихо произнёс Евгений.

Лада не спала, было б странно, если бы сон сморил её. Ворота открылись, машина бесшумно двинулась дальше. В таинственном полумраке, освещённые лучами света, бившими снизу, выстроились вдоль дорожки туи-близнецы, мелькнули античные скульптуры, попавшие в свет фар; словно заколдованные волшебником люди, они окружили мраморную чашу фонтана.

Не дожидаясь, когда ей откроют дверь, Лада вышла из машины сама, едва затих мотор. Разрывавший воздух ветер ударил в лицо, заиграл подолом платья.

— Идём же, — Евгений взял её за локоть, повёл к дверям.

Там их уже встречали. Женщина средних лет в глухом платье с белым воротничком улыбалась, стоя на ступеньках лестницы.

— Это Эмма, она позаботится о тебе. Эмма, покажи нашей гостье её комнату.

— Здравствуйте, — женщина наклонила голову в лёгком поклоне. — Идёмте за мной, прошу.

Если бы не страшная картина лежавшего на полу Василия, которая стояла перед глазами и не собиралась исчезать, Лада бы с удовольствием рассмотрела красивый золотисто-белый холл дома, где ей предстояло провести ночь. Оформленное с элегантной, обманчивой простотой, это просторное помещение сразу выдавало высокий статус хозяина особняка. Но пока девушка лишь скользнула взглядом по дорогой мебели, развешенным по стенам картинам и вазонам у стен. К тому же её смущал Евгений, который смотрел ей в спину, пока Лада, тихо ступая по мраморным плиткам пола, шла к лестнице, ведущей вверх.