Когда мы прошли в калитку, Джек прикоснулся к моей руке, чтобы я остановилась.

– Слышите?

Я вслушалась в ночные звуки: сквозь отдаленный гул уличного движения доносился отчетливый скрип веревки о кору дерева. Я улыбнулась в темноте.

– Да, слышу. Это Луиза и Невин. Они дают нам знать, что они там.

– Все ясно, – сказал Джек, и мне показалось, что он вздрогнул.

– Послушайте, они не причинят вам вреда. Они знают, что мы пытаемся им помочь. Кроме того… – Я не договорила, пытаясь вспомнить, что сказал мне Невин Вандерхорст.

– Что – кроме того?

– Видите ли, Луизу видят лишь те, кого она одобряет. Пока что это только я, Генерал Ли, водопроводчик и вы.

– Водопроводчик? – недоверчиво переспросил Джек.

– Да. Он ее тоже видел.

– Тогда я польщен, – сказал Джек. Поднявшись по ступенькам на веранду, он остановился у входной двери. – Чувствуете? – спросил он.

Я, стуча зубами, кивнула. За считаные минуты, пока мы вошли в ворота и поднялись по ступенькам крыльца на веранду, температура упала примерно градусов на двадцать.

– Похоже, нас тут целая компания.

– Надеюсь, что компания хорошая? – нервно пошутил он.

Я покачала головой.

– Нет. Будь это Луиза, то мы бы уловили аромат ее роз. Если же просто холодно и начинаешь нервничать, это… другое существо. Я видела его несколько раз. Малоприятный тип.

Белые зубы Джека жутковато сверкнули в лунном свете.

– Замечательно. И что нам делать?

– Просто продолжайте говорить себе, что вы сильнее его. В большинстве случаев это срабатывает.

– В большинстве случаев? А в остальных?

– Тогда он подожжет дом и не выпустит вас наружу.

Возникла долгая пауза.

– Так почему мы стоим здесь, пытаясь войти, вместо того чтобы поскорее убраться отсюда к чертям собачьим?

Я глубоко вздохнула.

– Потому что теперь я знаю его силу. Раньше я пыталась игнорировать его и Луизу, независимо от того, как сильно они пытались привлечь мое внимание. Долгое время это было моей главной «фишкой»: сделай вид, будто в упор не видишь их, и в конце концов они оставят тебя в покое. Но теперь это личное – я должна их выслушать. В данный момент злодей требует, чтобы я ушла. Это означает, конечно, что мы должны, наоборот, войти внутрь. Там есть что-то такое, что он не хочет нам показывать. – Я расправила плечи. – Нам просто нужно быть предельно внимательными и не разлучаться. И если вы чувствуете запах роз, это хорошо – это значит, что там Луиза и злодей бессилен навредить нам.

– Вы знаете, кто он такой?

– Сначала я думала, что это Роберт. Но Роберт не был злым, а этот тип определенно злобный сукин сын. Теперь, когда я знаю, что Джозеф Лонго был убит в этом доме, думаю, можно с уверенностью утверждать, что это он.

– Отлично! Это существенно облегчает нашу задачу.

– Вы так считаете?

– Да. Если представить себе, как стираешь в порошок мерзавца, который пытался лишить жизни невинного мальчика, это облегчает задачу уничтожения противника, будь он призрак или человек. Все просто как дважды два: я – хороший парень, а он – плохой. Это все, что мне нужно знать.

Я подняла руку и покачала ключом от двери; свет уличных фонарей отразился от металла, словно от маятника гипнотизера.

– Ну как, готовы? – спросила я, вставив ключ в замочную скважину и повернув его.

– Вперед, – тихо сказал Джек.

К нашему удивлению, дверь открылась легко и свободно. Быстро войдя внутрь, я провела руками по стене и вскоре щелкнула выключателем. Все вокруг тотчас залил желтый свет, чему я была несказанно рада. Я удивленно огляделась. Похоже, миссис Хулихан в мое отсутствие не сидела сложа руки. Песок и пыль, которые покрывали буквально каждую поверхность, были убраны. Теперь меня окружали лоснящееся дерево, сверкающее стекло и отчетливый запах паркетной мастики.

– Кстати, уже не холодно, – заметил Джек.

– Думаю, он знает, что мы его не боимся. И что Луиза рядом.

Мы оба устремились в гостиную, где напольные часы пробили полчаса. Здесь мы включили свет везде, где только обнаружили выключатели, изгоняя из дома зловещую темноту. Подойдя к боковому окну, я вгляделась в ночь, туда, где стоял дуб, но ничего не увидела. Однако я знала, что они там, чувствовала, что они смотрят и ждут. Вот только чего? Этого я не понимала…

– «Cerca Trova», – произнес Джек. Он стоял перед часами; стеклянная дверца над циферблатом была открыта. – Я так и знал, что где-то уже видел эти слова раньше. Вот они – на одном из сигнальных флажков. А забыл потому, наверно, что они плохо различимы.

Я подошла и встала с ним рядом.

– Эти слова были в первом письме Невину. Как говорится, ищите и обрящете.

– Но мы изучили каждый дюйм этих часов. Я даже нашел потайное отделение. – Джек на мгновение задумался. – Значит ли это, что они исчезли, эти три недостающих бриллианта, еще до того, как Роберт нашел тайник?

– Не знаю. И не узнаем, если не разгадаем шифр.

Задумчиво нахмурив лоб, Джек продолжал смотреть на циферблат. Я уже была готова предложить подняться наверх и лечь спать, когда услышала царапанье карандаша по бумаге. Или скрежет ногтей по пластмассе.

– Слышите? – спросила я.

Джек кивнул.

– Мыши?

Я покачала головой.

– Нет. Термиты – да. Грызуны – нет.

Я перешла туда, где звук был как будто громче. Он исходил от стены рядом с часами, где длинные шторы ранее закрывали ростомер Невина. Теперь он был под тонким листом плексигласа. Стоило мне опуститься перед ним на колени, как царапанье прекратилось. Скользя глазами снизу вверх, я пристально вглядывалась в отметки на стене в поисках чего-то необычного, пока мой взгляд не достиг самой верхней точки. У меня тотчас перехватило дыхание. Там аккуратным почерком Луизы были написаны буквы МЛМ. Мой любимый мальчик.

Я выпрямилась, чувствуя, как тревожно стучит мое сердце.

– Джек, что Роберт сказал в том первом письме Невину? Что-то о его матери. О том, как она его называла.

– Да. «Помни, как тебя называла твоя мать». Почему? Как вы думаете?

– Мой любимый мальчик – так она его называла, помните? Это написано прямо здесь, на стене.

Опустившись на колени, я вытащила блокнот, почти полностью исчирканный неверными ключевыми словами, и открыла новую страницу. Затем быстро записала буквы алфавита, а прямо под ним – слова «МОЙ ЛЮБИМЫЙ МАЛЬЧИК» и прошлась по всему алфавиту от начала до конца, избегая повторения каких-либо букв.

Джек опустился на колени рядом со мной и начал повторять мне последовательность из тридцати двух латинских букв, которую мы оба запомнили путем неоднократного повторения шифра часов. Записав их в строчку, я глубоко вздохнула и, глядя на лист блокнота, одну за другой начала заменять их буквами из нового ключевого алфавита.

Посмотрев на то, что получилось, я прочитала фразу вслух:

– В полночь звезды сверкают, как бриллианты.

Мы с Джеком посмотрели друг на друга.

– О, боже, – пробормотала я. Как по команде, мы оба вскочили на ноги и бросились к часам.

Джек снова открыл циферблат.

– В полночь… – Он повернулся ко мне. – Помните фотографии с того рулончика фотопленки? На одном снимке обе стрелки напольных часов указывают на двенадцать.

– Но мы оба не раз были в этой комнате в полночь, и ничего не произошло. – Я попыталась подавить разочарование. – Как вы думаете, а не проще ли сдвинуть обе стрелки на двенадцать и посмотреть, что произойдет?

Джек бросил взгляд на часы.

– Сейчас чуть больше одиннадцати. Не хочу делать ничего такого, что могло бы изменить то, чему суждено случиться. Может, лучше разойдемся по своим комнатам и встретимся здесь в полночь?

Я кивнула – его осторожность была мне понятна, но полностью обуздать свое нетерпение я не смогла.

Мы взяли наши сумки. Джек позволил мне нести сумку с логотипом «Доры-путешественницы». Он наверняка подумал, что я выбрала именно ее, потому что в ней лежал бриллиант. На самом же деле причина скорее заключалась в письмах и в последних словах отца, обращенных к сыну, которые тот так никогда и не прочел.

Трагедия их жизни тяжелым камнем давила на меня, и даже правда не положила конец их истории. Я чувствовала в доме их скрытое присутствие, чувствовала, как они наблюдают за нами, пока мы поднимаемся по лестнице. Я остановилась на верхней лестничной площадке, едва ли не кожей ощущая пульсирующее вокруг нас предвкушение.

– Чувствуете? – прошептала я.

Джек покачал головой.

– Что именно?

Я нахмурилась, пытаясь определить свои ощущения: что-то вроде щекотки или серии легких прикосновений.

– Они смотрят на нас. Ждут.

– Кто они? – спросил Джек. Его голос поразил меня своей твердостью.

Я вслушалась в шепот, который становился все громче.

– Луиза. Невин. – Я замерла, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. – И Джозеф.

Свет заморгал и погас, затем включился снова.

– Я сильнее тебя. Я сильнее тебя, – пробормотала я под нос.

Взяв за локоть, Джек повел меня по коридору в мою комнату.

– Продолжайте это повторять, хорошо? Мне так спокойнее. – Он открыл мою дверь и щелкнул выключателем. – Я останусь здесь, пока вы будете готовиться ко сну, а затем мы вместе спустимся вниз и подождем там.

Я была слишком взволнована, чтобы спорить с ним о моей частной жизни и домашних правилах, которые включали также запрет входить в мою комнату. Я зашла в ванную, умылась и почистила зубы, после чего надела тренировочный костюм, а поверх него – халат. На всякий случай я старалась не смотреть в зеркало, боясь того, что могу увидеть у себя за спиной.

Когда я вышла из ванной, Джек сидел на моей кровати. На покрывале перед ним была открыта какая-то большая книга. Сначала я решила, что это один из фотоальбомов Луизы, но, когда подошла ближе, увидела, что это не так.

– Откуда она у вас? – спросил он, показывая мне обложку. Я прочитала название: «Шифры и коды Древнего мира».