— Добро пожаловать обратно, в мир старых пердунов.

Место, где проводился аукцион, находилось в сорока километрах от города. Выехав на грунтовку, я свернула направо и присвистнула. Дорога изгибалась змеей и вела вниз, к огороженной территорией с рядами деревянных домов, расположенных на самом берегу. Солнце отражалось в воде и окнах, и я прищурилась, не желая надевать очки. На поле рядом с большим белым шатром паслись несколько лошадей — две черные и одна серая, «в яблоках», словно нарисованные. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть ряд лодок, привязанных к небольшому пирсу, но мы снова свернули и оказались перед воротам. Выбранное Коганом загородный клуб все больше и больше вызывал мою симпатию.

Припарковавшись, мы показали приглашение на входе и под руку пошли вперед, к шатру, расположенному в конце импровизированной улицы. С двух сторон от дороги цвели низкие кустарники, наполняя воздух сладким ароматом и жужжанием пчел, а ветер, тянувший с реки, приносил прохладу. И если бы не присутствие Тимура, я была бы вполне счастлива. Хотя… Мне нравилось, что мы шли, касаясь друг друга, и я видела его профиль с крупным носом, солнцезащитные очки, скрывающие глаза. Не помню, когда он брился в последний раз; густая щетина делала его еще привлекательнее, в моих глазах — точно.

— Не споткнитесь, — посоветовал Байсаров, почувствовав, что я разглядываю его.

— Держи крепче, — серьезно ответила я, и он повернулся, чтобы заглянуть мне в лицо. Жаль, что я не видела его глаз, а еще — не знала, что творится в голове супруга.

На этот раз приглашенных оказалось больше. Мы зашли внутрь шатра, в котором было на удивление прохладно и светло. На небольшой сцене стояли пустые пока еще мольберты и микрофон.

Тимур оставил меня одну, исчезнув молча. Я повернулась, наблюдая, как он неспешно двигается к выходу из шатра, не вынимая рук из карманов. Раздумывая, не отправиться ли следом, я вспомнила его утреннюю фразу «живот холодный, а от волос пахнет шашлыком», невольно улыбнувшись. Пусть валит, сегодня я не его шпион.

Пройдя к фуршетному столу, я замерла, выбирая что-нибудь вкусное. Позавтракать мы так и не успели, и теперь все закуски казались одинаково аппетитными.

— Никакого алкоголя, только домашние лимонады и соки, — я услышала знакомый голос, обнаружив рядом Матвея.

Сегодня он выглядел куда лучше нашей прошлой встречи, может потому, что на нем была светлая одежда. Худоба никуда не исчезла, но улыбка украшала его лицо.

— Здравствуйте, — искренне улыбнулась я. — Отличная идея вывести людей за город. Чудесное место.

— Согласен, — кивнул Коган, протягивая мне бокал с лимонадом, — это мое место силы. Я приезжаю сюда, чтобы набраться вдохновения и настроиться на нужный лад.

— И сегодня тоже?

— Как никогда ранее, — я не успела ответить, заметив среди официантов знакомое лицо. В темной форме, видимо, в противовес костюмам гостей, среди людей сновал Макс, ловко управляя подносом и заученно улыбаясь. — Надеюсь, сегодняшний вечер запомнится Вам надолго.

— Я в этом почти уверена, — кивнула я Когану, ничуть в том не сомневаясь.

Глава 14

Матвей отошел к гостям, а я с бокалом лимонада двинулась вперед, туда, где только что мелькнул Макс. Он обернулся, словно почуяв мое присутствие, а я по-царски поманила его пальцем, подзывая к себе. Когда нам с ним еще доведется побывать в подобных ролях?

— Еще лимонад? Сок? — услужливо предложил он. — Рекомендую «Тархун».

— Только не его, — поморщилась, хватая стакан с содержимым вишневого цвета. Макс улыбнулся, забирая у меня в обмен пустой бокал, и едва различимо произнес:

— Держи ухо востро. За Когана башкой отвечаешь.

Я собралась уточнить, что он имел ввиду, но боковым зрением заметила Тимура, внезапно оказавшегося возле меня.

— Тина, — я обернулась к нему, почувствовав, как касается мужская ладонь моей спины, — пора занимать места.

Макс тут же растаял в толпе, словно его и не было.

— Как скажешь, милый, — борясь с мурашками, ответила я Байсарову, желая одновременно и скинуть его руку, и чтобы его прикосновение длилось вечно.

Черт, Тина, сосредоточься.

Ряды белоснежных стульев «Кьяварри», расставленные перед сценой, начали постепенно заполняться. Мы устроились впереди и чуть сбоку, — возможно, не самая выгодная позиция для наблюдения за залом, но я решила быть ближе к Когану. Теперь, после предупреждения Макса, я внимательнее разглядывала присутствующих, пытаясь выяснить, кто из них может таить угрозу. Возможно, делала я это зря, а намек не был предупреждением о готовящемся преступлении, но лучше быть настороже, чем потом получить по шапке от Бро. С учетом усилий и денег, брошенных в дело, стоило понимать, насколько высоки ставки. Явно дороже моей жизни, да и Тимура тоже.

Я посмотрела на него: казалось, что он скучает, находясь здесь, но впечатление было обманчиво. Обернувшись ко мне, Байсаров неожиданно подмигнул, а я растерялась.

Что это было, черт возьми?

— Поменьше крутите головой, чтобы не привлекать лишнего внимания, — посоветовал он, но я не успела придумать достойный ответ.

— Спасибо, что собрались здесь, — Коган поднялся на сцену. Микрофон, закрепленный возле рта, делал его похожим на зарубежных ведущих, но изможденность, пронизывающая весь образ насквозь, портила впечатления.

Пока шла вступительная часть, я немного расслабилась, вслушиваясь в тихие перешептывания за спиной, но стоило начаться аукциону, как народ пришел в движение. Неожиданная активность, вызванная первой картиной, которую представил Матвей, озадачила. В программке, лежавшей на моих коленях, были напечатаны все доступные лоты. Всего двадцать три картины, моя была девятнадцатой. Конечно, называть ее так еще рано, но я планировала во чтобы то ни стало приобрести именно полотно с девушкой, плывущей на лодке.

На мое удивление, покупатели делали хорошие ставки, покупая картины. На мой взгляд, некоторые из них не стоили тех сумм, которые за них отдавали победившие счастливчики, но, с другой стороны, Коган обещал перечислить большую часть заработанных денег в детский дом. Вглядевшись в заполучивших картины людей, я решила, что это один из способов отпустить собственные грехи. Думаю, что они успели заработать их в немалом количестве, особенно мордастый тип, заплативший за три полотна чуть меньше миллиона.

Через час кондиционеры перестали справляться с духотой, и своего лота я ждала, обмахиваясь программкой. Коган, сидевший на краю сцены на высоком стуле, перевел взгляд от ведущего на меня и улыбнулся, кивая.

— Наша, — возбужденно схватив за ладонь Тимура и сжимая двумя руками, я горячо зашептала ему на ухо. — Что?

— Ничего, — он потер щеку, пытаясь скрыть улыбку, но у него ничего не вышло.

На сцену вынесли картину, и когда озвучили стартовую цену, я выждала пару секунд, после чего подняла аукционную карточку, назвав ставку.

— Номер двенадцать, триста тридцать тысяч, — повторил ведущий. Еще два человека повысили сумму, но после недолгой борьбы картина досталась нам.

Я чувствовала одновременно радость и волнение, словно выиграла в сложной гонке, стараясь не думать о том, что холсту не суждено будет висеть в моей квартире. Нет ее у меня, а мотаться с задания на задание, зажав под мышкой большую раму, довольно глупо.

Наконец, все лоты были разыграны. Я потянулась и отправилась освежиться, прежде чем начнется официальная часть с вручением купленного.

Туалет находился в здании ресторана, метрах в трехстах от шатра. Дожидаясь, когда освободится кабинка, я зашла внутрь, включила холодную воду и подставила руки. Стало чуть свежее, но ненамного. Проведя влажными ладонями по волосам и шее, я поправила воротник комбинезона и прислонилась к каменной столешницы раковины.

Девушка, появившаяся из свободной кабинки, дернулась, заметив меня, но потом улыбнулась:

— Извините, не ожидала увидеть тут кого-нибудь, — произнеся это, она спешно прошла мимо, забыв вымыть руки. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить ее среди гостей.

Длинные волосы, большие солнцезащитные очки, поднятые на макушку, большая сумка, крепко зажатая в руках. Что-то в ее внешнем облике не давало мне покоя, поэтому, доверившись своему чутью, я незаметно отправилась следом.

Девушка шла, не оборачиваясь, целенаправленно в белый шатер. Я неторопливо шла сзади, решив не прятаться: дорога одна, прямая и самая короткая, глупо сворачивать в кусты, вызывая еще больше недоумения у других.

Она зашла внутрь раньше меня на минуту, и этого времени хватило, чтобы я потеряла ее из вида. Покрутила головой, пытаясь разыскать рыжеватые волосы в толпе гостей, но не нашла ее. Чертовщина какая-то.

Расстроенная, я села на свое место рядом с Тимуром, раздумывая, стоит ли рассказывать ему о девушке или нет.

Байсаров лениво устроил руку на спинке моего стула, демонстрируя, что я являюсь его собственностью. Во всей позе читалось, как ему тут скучно, и я гадала — действительно ли это так или он придерживается выбранного образа.

— В туалете со мной была подозрительная дамочка, — подвинувшись к нему ближе, почти беззвучно заговорила я.

— И чем она подозрительная? — задал он разумный вопрос, но я не знала, что на него ответить.

— Чем-то, — буркнула в ответ. — Темно-рыжая башка, лицо с веснушками, нервничает.

— Сжечь! — произнес он чуть громче.

— Что? — не поняла я.

— Сжечь ведьму! — терпеливо повторил Тимур, а я разозлилась, незаметно ткнув его кулаком в бок. Бесчувственная свинья.

Перерыв почти закончился. За это время несколько человек на сцене расставляли картины, устанавливая их на мольбертах, и заметив среди них рыжеволосую, я поднялась наверх, делая вид, будто хочу еще раз взглянуть на полотна.

Незаметно следуя за ней, я застыла возле одного из полотен, наблюдая поверх рамы, как она нервным движением поправляет волосы. Что-то с ней не точно не так.