— Черт, — заплетающимся языком выдавливает мужчина, — как … я… напил…

— Тшш, — произношу успокаивающим голосом, определяя его поудобнее. — Сейчас посидишь, и все пройдет.

Дыхание его становится глубже, и я начинаю убирать свои следы: протираю бокалы и все предметы, которые касалась, носовым платком. После набираю номер Арика, записанного в мобильном, и коротко говорю:

— Готово. Номер триста шестнадцать

В отеле работают камеры, но гости, как правило не жалуются на то, что их грабят: либо пытаются разобраться своими силами, либо забивают, понимая, что такова цена их собственной глупости. Но я уже выучила, как лучше прятать лицо, чтобы не попадаться лишний раз на вид; как решают вопрос со своим проникновением люди Седого, меня не волнует.

Дожидаясь, пока они поднимутся наверх, прохожу мимо Миши, и хмурюсь. Дыхание его не слышно, а лицо приобретает нездоровый, серый оттенок. Я делаю шаг ближе, наклоняясь вперед, и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать. Миша кажется неживым, но мозг отказывается верить в это. Нет, нет, здесь что-то не так, с ним все в порядке должно быть!

Осторожно касаюсь шеи, пытаясь нащупать пульс, но бестолку.

Пячусь, понимая, что только что коснулась мертвого человека, что убила его я.

Минуты две борюсь с истерикой и тошнотой, дрожащими руками набирая номер Арика. Слезы застилают глаза, рукой сжимаю рот, лишь бы не заорать.

— Арик, — шепчу, захлебываясь в рыданиях, — он умер.

— Что? — переспрашивает мужчина, не понимая, что я несу. — Говори внятно.

— Умер! — чуть взвизгивая шепчу ему, — Головин мертв.

— Блядь! — вопит он в трубку, добавляя еще несколько матерных выражений, но я отключаюсь, отстраняя от уха трубку. Когда мужчины оказываются в номере, я сижу, раскачиваясь и стараясь не смотреть на труп. Вместо этого разглядываю свои ладони, понимая, что вот этими руками я лично положила бизнесмену отраву в напиток.

— Пошли, — неласково дергает меня за руку кто-то из наших. Я иду следом из номера, по запасной лестнице, спотыкаясь на высоких каблуках, с опущенной головой. Не вижу ничего вокруг, — и пока еду в машине, и когда поднимаюсь на лифте в свою квартиру.

Всю дорогу на автомате отвечаю на одни и те же вопросы, которые мне задают по кругу.

И когда я остаюсь одна в знакомой квартире, падаю на кровать и ору, ору от отчаянья, понимая, что загнала свою жизнь в такое болото, из которого уже не выбраться, и путь один: на дно.

Эта история переломила полугодичный ход событий: я перестала получать задания от Седого, ребята затаились, а меня перевозили с места на место, пока не оставили в квартире, точной копии первой. Казалось, там обо мне все забыли, но это было неправдой: кто-то искал человека, убившего Головина, и его действительно боялись.

Длилось это не меньше месяца, пока однажды ко мне не пришел сам Седой. Тогда я еще не знала, что Бро заставит его заплатить, чтобы видео с камер, установленных прямо в номере, не всплыло у нужных людей, а дополнением к деньгам станет и моя свобода. Недолгая, правда, — ровно до тех пор, пока я не начну работать уже на Бро.

Глава 27

— Тина! Тина!

Я слышу крики Леши, доносящиеся из динамика, но сил не хватает на то, чтобы взять трубку. Ложусь рядом, подбираясь ближе к трубке, и отвечаю:

— Да, — не узнавая свой голос. Кажется, сейчас внутри меня все умерло в очередной раз. Тимур все это время охотился за человеком, который убивал его компаньонов, и одним из этих людей оказалась я. Та, которую он обещал защищать… от самого себя.

— С тобой все нормально? Черт, не молчи, я и так гоню к тебе изо всех сил.

— Тимур сказал, что работал в той компании, в «Ричмонде». Трое учредителей умерли, и он решил узнать, кто их убил.

— Что-то путает твой парень, — уверенно заявил Леша. — Я же говорил тебе, погибли двое, остальные сразу же продали акции и сейчас занимаются своим бизнесом. Фирма прекратила свое существование, не было там третьего.

— Он сказал, что его настоящее имя — Валерий, — вспомнила я, принимая вертикальное положение и прижимая сломанный телефон ближе к уху. Голова кружилась, и я сжала переносицу пальцами, пытаясь сфокусировать зрение.

— Тина, Валерий умер, у него отказали почки. Он наврал тебе.

— Нет, не может быть… Там точно не было второго Валерия? — я не могу поверить, что Байсаров сказал мне неправду, не тот момент был, абсолютно. Нет, нет, Леша путает.

На секунду я представляю, что на месте Тимура скрывается Паша, но тут же отбрасываю эту мысль. Они не похожи внешне, ни капли — рост, фигура, все разное. Мы не в сериале, это жизнь. Здесь не случается счастливых спасений, и когда ты умираешь — это навсегда.

— Тина, послушай, в той фирме работал один-единственный человек по имени Валерий. Я пересмотрел в архиве фотографии всех сотрудников, никто и близко не похож на Тимура, и Валерий Кайгородов уж точно.

— Повтори… фамилию, — пару минут назад мне казалось, что хуже быть не может, но сейчас я, слушая речь Белогордцева, начиная тихо хихикать в преддверии приближающейся истерики. Мир вокруг вращается, набирая скорость, предметы бросаются в пляс. Я вцепилась пальцами за ножку стола, пытаясь найти что-то материальное и почувствовать опору.

— Кайгородов. Он умер…

— Год назад, — перебила я, — на открытии города-спутника, Новокамска. Ему стало плохо, как только он спустился из вертолета.

— Откуда?.. — начал он растерянно и тут же перебил себя, — блядь, беги оттуда, пока не поздно. Я найду тебя по этому номеру, спрячься в лесу. Час, максимум полтора, и заберу тебя.

Но я не слышала, внезапно давясь смехом и удивляюсь мастерству Бро. Он не только выполнил просьбу Тимура, не просто нашел убийцу его компаньонов, он поднес ему на блюдечке этого человека.

— Хорошо, что не было третьего, — вместо этого ответила я Белогородцеву, — иначе оказалось, что и его убила я.

Лешка грязно выругался:

— Тина, вали! Я помогу тебе, только двигайся в безопасное место. Ты меня слышишь?

— Хорошо, — внезапно обрывая истерику, ответила я. Отключилась, выходя в коридор и удивляясь, почему старик не отреагировал на шум, который я издавала. Может, заснул? Прошла в комнату, осторожно, на цыпочках и заглянула внутрь.

Коган спал все на том же кресле, откинув голову назад — настолько по-дурацки, что это выглядело странно. Я нахмурилась, прошла вперед, и внезапно споткнулась. Серый цвет впавших губ и вытянувшийся нос свидетельствовали об одном: с сыном своим он уже не увидится.

— Простите меня, пожалуйста, — прошептала, стараясь сдержать навернувшиеся слезы, — я помогу вашему сыну, только самой бы спастись.

Ответить мне он не мог, но лампочка в коридоре за моей спиной внезапно мигнула, перепугав меня. Я поежилась, принимая знак за согласие, и поспешила покинуть дом, пока не объявилась Светка.

… Мы разминулись с ней всего на мгновение: когда она сворачивала к дому, я уже успела спрятаться в густом кустарнике, сжимая в руках разбитый телефон. Сколько времени ей понадобится на то, чтобы обнаружить мою пропажу и донести о ней Максу? А тому поделиться с Тимуром: ведь человек, виновный в его бедах сейчас собирается удрать. Кому тогда мстить?

Я быстро шла в сторону леса, начинающегося сразу за домами. Наверное, там и будут меня искать, но выбраться со стороны ворот нереально, да и попадаться на камеры, расположенные по периметру — опасно. Я не представляла, что буду делать дальше, в голове крутилось только одно: кто такой на самом деле Тимур?

Я размазывала по лицу слезы, пробираясь сквозь густые заросли, стараясь производить как можно меньше шума. Сколько у меня есть времени? Я достала телефон, чтобы посмотреть на часы: с моего звонка Леше прошло всего 12 минут, это с учетом нашего разговора. Мне нужно продержаться еще час… Боже, как это много.

Сосны возвышались надо мной, пряча под густой хвойной крышей, и дождь здесь казался не таким сильным. Впрочем, из-за слез я не чувствовала разницы, было одинаково мокро и сыро. Шмыгнув громко носом, я испугалась, замерев: не услышал ли кто-нибудь?

Задрав голову, осмотрелась — если бы здесь росли другие деревья, с низкими толстыми ветками, я могла бы скоротать время там, забравшись наверх. Не скажу, что мне часто приходилось лазить по ним, но в критической ситуации сделаешь, что угодно.

Тимур…

Кто же ты такой на самом деле? Человек, которому я готова была открыться и поверить. Как он переживет то, что сейчас услышит от Макса? Такой недоверчивый, сложный… и опасный для меня. Я знала, — он свернет мне шею, как только представится возможность, и будет прав. А я даже не успею объяснить ему, что никогда не хотела никого убивать, — ни Мишу, ни Валеру, и что в обоих случаях у меня не было выхода.

Я вышла на небольшую поляну, оглядываясь. Луна скрывалась за тучами, и вокруг царила темень. Я боялась включать фонарь, но уже сбилась с пути, не соображая, в какую сторону двигаться дальше.

Хрустнула ветка, отчетливо, так, что даже через шелест капель до меня донесся звук. Я резко обернулась, вскидывая руку ко рту, да так и замерла. Рядом со мной стоял Тимур, но я не могла разглядеть лица, видела только блеск его глаз. А еще пистолет, который он направил на меня.

Теперь понятно, почему Макс передал Байсарову оружие и для кого оно предназначалось.

— Какая же ты… сука, — с отвращением сказал он, и каждое слово, которое Тимур выплевывал в мой адрес, хлестко било по щекам. Мужчина сделал несколько шагов вперед, став еще ближе, и теперь я уже могла разглядеть его лицо. Взгляд, такой тяжелый, полный ненависти, убивал. Я сглотнула, переминаясь с ноги на ногу, и не знала, что делать.

— Послушай, — он должен узнать всю правду, прежде чем решит убить меня, должен!

— Я уже наслушался, — перебил Байсаров, — и понял, что ты лживая дрянь.