— Тимур! — взмолилась я, шагнув к нему на встречу, но он вскинул пистолет, направляя его в мою сторону, — ну выслушай ты меня!

Я отчаянно трусила, но боялась вовсе не смерти: я не хотела, чтобы Тимур разочаровался во мне, как еще в одном предателе, что его окружали. И все равно, что Валерий, чьим именем он назывался, давно мертв. Сейчас я боялась потерять того, кто стоял напротив меня, и неважно, как его зовут на самом деле. У каждого из нас оказалось достаточно причин, чтобы скрывать свое прошлое, и не зря.

— Хватит! — рявкнул он, а я вздрогнула оттого, сколько боли скрывалось в его крике. — Я ведь вспомнил тебя, — при этих словах я обмираю, испуганным зверьком ожидая продолжение. — Максим показал фотографию с открытия Новокамска, где я умер от твоих рук. Помнишь? Отравленный каравай, — он горько усмехнулся, качая головой, — а если бы кто-то откусил его раньше меня? Или тебе без разницы, сколько людей могло погибнуть по вашей милости?

— С остальными ничего не случилось бы, — устало закрыв глаза, прошептала я, не узнавая свой голос, — тебе подмешали препарат еще в вертолете, а вещество, содержащееся в каравае, лишь активировало его. Друг без друга они не работают. Для остальных он безопасен.

Один из тех дней, которые я мечтала забыть, но помнила так ярко, до последней детали, от колких пайеток, которыми расшили национальное платье, приготовленное для меня, до запаха в салоне автомобиля Макса на обратном пути из Новокамска. А еще — глаза, яркие, голубые глаза Кайгородова, и его веселый взгляд, и громкие и умирая на руках охранников.

Я помнила, но не могла никак найти в Тимуре сходства с Кайгородовым.

— Ты знаешь, блядь, что у меня чуть не отказали почки?! Что долбанных полгода я лежал в клинике, пытаясь восстановиться, цепляясь за жизнь и боясь сдохнуть? Что все это время я мечтал вот этими руками задушить падлу, которая все это устроила? И ради одной только этой мести отдать все состояние твоему Бро, чтобы получить взамен новое имя, лицо и возможность поквитаться?

Его голос гремел, разлетаясь по поляне, и отдаваясь грозным рыком в голове. Мой был тих и почти неслышен:

— Бро сам отправил меня на это задание. Я тогда уже работала на него.

— Сука, — лицо его было настолько напряжено, будто привычный мир уходил у нас из-под ног. Он нахмурился еще сильнее, но продолжил слушать меня.

— После того, как случайно умер Миша, людей, на которых я работала, вынудили отдать меня Бро. А потом я начала трудиться на него, и когда отправлялась в Новокамск, все начиналось как обычно. Может, меня просто не ставили в известность, может…

— Миша умер не случайно, — остановил мой рассказ Тимур. — Ты подсыпала ему не клофелин, и дозы, которая попала в его организм, хватило, чтобы убить слона.

Я ошарашено смотрела на него. Я точно помнила, как удивился и испугался Арик, когда погиб Головин. Но Седой мог скрыть не только от меня свои планы. Наверное, уже тогда он пытался подставить меня. Дураку было понятно, когда продаешь душу дьяволу, без потерь от него не уйти.

— Если я не успел бы вовремя забрать у него документы, мы провалили бы серьезную сделку, и последствия оказались печальные не только для него, но и для нас всех.

В кармане завибрировал мобильный Когана, а мы стояли так близко друг к другу, почти касаясь руками… Нас разделял только пистолет. Пистолет и пропасть, которая выросла здесь благодаря стараниям Бро. Сначала Седой, а потом и он старательно втаптывали меня в грязь, будто я была их личным врагом, а я только и делала, что теряла — всех и всё, и пыталась делать вид, что продолжаю жить, а не существовать. И теперь, благодаря ужим подковерными играм, на две сломанные судьбы в этом мире стало больше.

Вряд ли за это время я научилась чему-то хорошему, только сдерживать слезы, да и то выходило так себе. Сейчас они текли по лицу, смешиваясь с дождем и ныряя за ворот чужой толстовки, пахнущей его одеколоном.

— Кто тебе звонит? — вынимая у меня из кармана телефон, Байсаров нажал на прием и замолчал, ожидая, когда собеседник заговорит первым. Внутри было пусто. Я подняла голову вверх, подставляя лицо под холодные капли.

Леха не ответил. Должно быть, у него хватило ума понять, что это не я, а может, просто проявлял излишнюю предосторожность.

— Кто это?

— Не знаю, — врать, так до конца, теперь-то уже какая разница? Я все равно враг номер один, — это телефон Когана. Я думала… мы сможем сбежать с тобой.

Тимур молчал, не зная, что добавить, а я вдруг стала лучше понимать затею Бро.

Они обещали ему выдать убийц, заодно избавившись от меня чужими руками. Три года — достаточный срок, чтобы засветиться, а я ведь не спецагент и вполне могла вывести на своего «работодателя». Но даже если Байсаров передумает пачкать об меня руки, я не жилец. Они меня не оставят в покое.

Терять Тимура оказалось так отчаянно больно, особенно сейчас, после того, что я испытала сегодня с ним… Но дикое выражение его лица не оставляло других вариантов.

— Давай покончим с этим быстрее, пожалуйста, — взмолилась, — я так устала жить во лжи.

Обхватила себя руками, чтобы не бояться, и подалась вперед, заставляя пистолет вжиматься мне в живот до болезненного ощущения. Только это ничто по сравнению с тем, что творилось на душе.

Байсаров почти зарычал, наблюдая за мной, а после грязно выругался, отводя в сторону оружие:

— Катись отсюда нахрен, и если ты хоть еще один раз появишься у меня на пути, я клянусь, что пристрелю тебя. ВАЛИ!

Я распахнула глаза и попятилась, напуганная зрелищем, — таким Тимура мне еще не доводилось видеть. Дважды повторять ему не пришлось, я развернулась и бросилась в лес, туда где гуще всего росли деревья. Спину сводило под лопаткой от ощущения того, что вот-вот, еще секунда, и раздастся выстрел, и я перестану приносить в этот мир разруху и боль близким людям.

Ветки били по лицу и рукам, когда я пыталась прикрыть глаза, я спотыкалась о корни и боялась упасть, остаться здесь навсегда. И когда сил бежать уже не осталось, я привалилась к дереву, держась за него рукой и пытаясь отдышаться. Правый бок кололо, а легкие жгло огнем. Лес все никак не кончался, но я надеялась, что смогу отыскать выход на дорогу.

Вспомнив, что в кармане телефон, я разблокировала его и набрала номер Лешки.

— Это я, — прошептала, прикрывая рукой мобильный.

— Где ты?

— В лесу.

— Сможешь скинуть геолокацию?

— Попробую.

Отсоединившись, я зашла в ватсап, разбираясь в чужом мобильном и отправила Белогородцеву свои координаты. Одним из последних контактов, с кем списывался старик, был его сын. Я увеличила фотографию Матвея, — еще одного человека, вляпавшегося в эту историю, а потом спрятала телефоне. Оставалось только ждать.

Глава 28

Сначала я не обратила внимание на лай.

От сырости озябли пальцы и я прятала их в карманах толстовки, пытаясь согреть. Тонкие кроссовки промокли в сырой траве, — еще не хлюпало, но было уже неприятно. Я сидела на поваленной сосне, хотя первые пятнадцать минут пряталась в кустах, стараясь не поднимать головы. Сетовать на судьбу в густых зарослях оказалось не так удобно. Слезы закончились почти так же быстро, как и начались, и теперь я ощущала злость. Мой гнев распространялся на Бро и Макса, а еще на Седого. Будь моя воля, я бы устроила им… Перебирая в уме варианты кровной мести, я постепенно успокаивалась. Мысли о них отвлекали от главного: я не думала о Тимуре, и дышать, казалось, становилось легче. По крайней мере, уже не так больно.

Время шло, а никакой погони не виделось, и я потихоньку расслабилась.

Как выяснилось, зря.

Когда собака залаяла повторно, я поняла, что звук приблизился, и продолжает двигаться в мою сторону. Странно, но я почти сразу догадалась, кому принадлежит лай. Как матери по крику могут определить своего ребенка, так и собаководы по тембру определяют своих питомцев, вот только сегодня я не была рада встрече с Самсоном.

— Глупая ты псина, — убегать бесполезно, доберман все равно будет идти по запаху в поисках любимой хозяйки. Не трудно догадаться, что на другом конце его поводка оказался Макс.

— Жива, — констатировал он, появляясь рядом. Самсон радостно скулил, крутя обрубком хвоста и выпрашивая ласки. Я погладила его по макушке, поднимаясь и отряхиваясь.

— Пришел доделать работу за Тимура?

Макс стоял, держа в одной руке поводок, вторую не вынимая из кармана спортивных штанов. Поглядывал на меня исподлобья, кривил губы, но молчал.

— Что ты ломаешься, как девка? — не выдержала я.

— По хорошему, тебя следует убить, — заговорил он, а я хмыкнула, скрещивая руки на груди. Вот уж новость. — Но ты последняя, кто разговаривал с Коганом перед его смертью. Что он тебе сказал?

Значит, смерть старика для них уже не новость.

— Чтоб ты шел нах*й, — неожиданно весело ответила я. Резкий выпад — и я получила по губам ремнем. Боль вспышкой отдалась в голове, а я инстинктивно шагнула назад, хватаясь рукой за лицо. — Тебе нравится бить женщин? — ощущая железный привкус крови во рту, я сплюнула под ноги Максу. Меня так и подмывало хамить ему и провоцировать, оттягивая разговор до приезда Леши. Возможно, он успеет. Возможно, нет, но тогда я хотя бы выскажу Максу все, что накипело, а уж список претензий у меня накопился на приличный том.

— Птичка, какая ж ты дура, — покачал головой парень.

— Эта песня хороша, начинай сначала.

— Ты до сих пор жива только благодаря мне, — с ленцой в голосе продолжил Макс, — но я могу легко это исправить.

— Можно подумать, что даже если я тебе что-то скажу, меня ждет старость в собственном доме и цветочным садом.

— Если не скажешь, тебя ждет мучительная смерть без единой целой косточки, — на губах Макса расцвела препаршивая улыбочка, а я поежилась. Его слова не вызывали сомнений, но нужно тянуть.