– Спасибо, Мария, – ответила она спокойно. – Скажите мистеру Бенедикту, что я приду, как только оденусь. Я сегодня не голодна.

– Си, сеньорита, как вы пожелаете, – сказала Мария и вышла из комнаты.

Одри не торопясь оделась, подкрасилась, а затем заглянула к Бойду. Он крепко спал. Одри на цыпочках вышла из его комнаты и направилась к Буку.

Кабинет Бука отличался от всех остальных помещений в доме – уютное мужское прибежище с массивными кожаными креслами и огромным письменным столом красного дерева. Десятки фотографий и документов в рамках красовались на обшитых панелями стенах. Бук сидел за столом и глядел в сторону двери. Увидев Одри, он с улыбкой поднялся.

– Заходите, моя дорогая! Мария сказала, вы не завтракали. Выпейте по крайней мере кофе. И рулет с корицей очень хорош.

Аромат кофе и корицы соблазняюще защекотал ей ноздри.

– Спасибо, – ответила она. – Звучит заманчиво.

Бук налил ей кофе и положил кусок рулета.

– Обычно по воскресеньям в этом доме завтракают поздно, но я долго спать не могу. Утро – самая продуктивная часть дня.

Вместо того чтобы предложить ей сесть, Бук ухватил её за локоть и провёл по комнате, показывая многочисленные фотографии и документы на стенах.

– За время вашего пребывания в доме у нас было не очень много времени, чтобы пообщаться, Одри, и я об этом сожалею. Мне бы хотелось, чтобы гости нашего ранчо обязательно узнавали о его истории. Я не преувеличу, если скажу, что история «Трёх Б» развивалась параллельно с историей Аризоны. Вот это, например, – оригинальный документ об основании ранчо. Посмотрите на дату…

Одри уже слышала от Бойда о многом из того, о чём рассказывал Бук. Тем не менее фотографии впечатляли. В прошлом и настоящем Бенедикты были знакомы со множеством известных людей. Были фотографии Бенедиктов со всеми президентами начиная с Гарри Трумена.

После того как они обошли всю комнату, Бук предложил Одри кресло, а сам снова уселся за письменный стол и принялся внимательно её разглядывать.

– Одри, я надеюсь, вы извините меня за прямоту, но я не привык ходить вокруг да около. Если я не ошибаюсь, между вами и моим сыном возникла большая взаимная симпатия?

– Да, мы… мы хорошо понимаем друг друга.

– Он с самого начала был вами очарован.

Одри невольно улыбнулась.

– Наша первая встреча протекала скорее напряжённо. Но обстоятельства нас сблизили.

– Да, – задумчиво сказал Бук. – Завещание моего отца было для нас для всех лёгким шоком, но вы должны знать, что никто в семье не оспаривает ваше право на наследство.

– Спасибо, мистер Бенедикт.

– Могу ли я спросить, обсуждали ли вы с Бойдом какие-либо планы на будущее?

– Мы знакомы всего две недели…

– Да, но я знаю своего сына. Добрый десяток лет я довольно-таки нетерпеливо ждал, когда же Бойд проявит к какой-нибудь женщине нечто большее, чем обычный интерес. Сейчас я это вижу. Не думаю, что он будет мешкать. Знаете, Одри, мне охотно рассказывают о том, что происходит в семье, но ваша история развивалась со скоростью молнии. Вас не смущают мои вопросы?

– Нет, нисколько, – ответила она, только слегка покривив душой. Почему Бук разговаривает с ней, а не с Бойдом? И что сказал бы Бойд по поводу этой беседы?

Будто прочитав её мысли, Бук пояснил:

– Я веду этот разговор с вами, моя дорогая, поскольку Бойд хорошо знает, чего ожидает от него семья, но, вы, вероятно, не совсем в курсе. Женщине, которая выйдет замуж за моего сына, придётся выполнять определённые обязанности.

– Это делает большинство женщин.

– Разумеется. Но я говорю об особых обязанностях. Прежде чем я поясню, о чём речь, хочу заверить вас, что ничего против вас не имею. Напротив, я считаю вас очаровательной молодой женщиной, и вы, без сомнения, обладаете определённой гибкостью. Это очень важно. Мой отец был о вас, по-видимому, самого высокого мнения, а я привык полагаться на его суждения. Поэтому не думайте, пожалуйста, что я не одобряю ваших с Бойдом отношений.

– Спасибо, – сказала она, ожидая со стеснённым сердцем, когда он перейдёт к делу.

– У меня, как и у любого отца, большие планы относительно моих детей. Я думаю, что родители вообще к этому склонны. Не все мои планы осуществились. Признаюсь, до сих пор я часто бывал разочарован. Например, в вопросе о внуках. Уже долгое время Бенедикты живут в Аризоне, в этом доме, и я бы непременно хотел, чтобы семья существовала и далее. У вас есть какие-нибудь возражения против того, чтобы иметь детей?

Боже мой, подумала Одри, вот это уж действительно чересчур.

– Нет, никаких возражений. Я бы охотно стала матерью.

– Отлично, отлично. Современные девушки относятся к материнству по-разному. И ещё: жена Бойда должна будет приглашать и принимать много важных гостей. Но, я думаю, при вашем опыте работы «Гринспойнте» это не станет проблемой. Питер Соренсон заверил меня, что у вас природный талант к такого рода работе.

Глаза Одри расширились от удивления.

– Вы говорили обо мне с Питером?

– Я звонил сегодня в отель. Вас беспокоит, что я расспрашивал Питера о вас?

А если беспокоит? подумала она.

– Вы владелец отеля, мистер Бенедикт, а я в нём работаю. Вы совершенно вправе наводить обо мне справки.

– Вас, безусловно, порадует, что ваш шеф буквально рассыпался вам в похвалах.

– Нетрудно хорошо работать, если работа очень нравится!

– Да, это правда. Тем не менее хочу спросить вас, понравилась ли бы вам общественная жизнь?

– Общественная жизнь? – Одри показалось, что она ослышалась.

– Да. Мне бы хотелось, чтобы Бойд пошёл в политику.

– Он с этим согласен? – Одри ни разу не слышала от Бойда ничего подобного.

– Ну, мы этого подробно ещё не обсуждали, – признался Бук. – Но, когда время придёт, я уверен, с его стороны не будет никакого противодействия. Семья всегда функционировала как единое целое. Что хорошо для одного из нас, хорошо и для всей семьи. Брент и я едины во мнении, что у Бойда природный талант к политике. Со своим обаянием он может птицу выманить из ветвей, если захочет. Естественно, ему нужна подходящая жена. У вас есть красота и манеры, и вы умеете обращаться с важными людьми. В этом отношении у меня нет никаких опасений.

Для Одри понятие «общественная жизнь» означало только одно: публичность. Она почувствовала неприятный холодок в области спины.

– В данный момент, – продолжал Бук, – я планирую начало политической карьеры Бойда года через два. Сначала государственная служба. Какая конкретно, пока не знаю, но такая, которая позволит ему быть на виду. К тому же он носит громкое имя – и это поможет ему в короткий срок завоевать широкую известность. После этого – постепенное продвижение к посту губернатора.

Одри не верила своим ушам.

– Мистер Бенедикт, вы хотите сказать, что Бойд, если ваши планы осуществятся, в один прекрасный день станет губернатором Аризоны?

Бук с улыбкой кивнул.

– Почему же нет? И это только начало. Следующий логический шаг – это сенат Соединённых Штатов, а затем… Почему не попытаться дотянуться до звёзд? Одри, если этим планам суждено осуществиться, Бойд сможет замахнуться на пост президента!

У Одри перехватило дыхание.

– Президента? Вы имеете ввиду президента Соединённых Штатов?

Бук энергично кивнул

– Почему нет? На это, естественно, понадобится время, но это возможно! Теперь вы понимаете, почему меня так интересует, кто станет женой Бойда. Подходящая супруга может стать большим преимуществом для человека с политическими амбициями!

Или может нанести колоссальный ущерб, промелькнуло в голове у Одри. У неё не было ни малейших сомнений, в какую категорию попадает она сама.

– Мистер Бенедикт, вы совершенно уверены, что Бойд всего этого хочет?

– Так уж заведено, что мои дети всегда исполняют мои желания. Они никогда не разочаровывали меня. Ну, или почти никогда.

Одри предположила, что последнее замечание намекало на то, что Бойд не женился на Линде Амес. Если он один раз «разочаровал» своего отца, то сможет, вероятно, сделать это ещё раз? Одри почувствовала, что в ней оживает надежда.

– Я думала, Бенедикты чуждаются публичности.

– Скажем так: нам бы хотелось держать под контролем то, что о нас пишут. Я ничего не имею против внимания масс-медиа в нормальной форме. Вам, разумеется, ясно, какого рода жизнь должна будет вести супруга Бойда. Каждый её шаг будет освещаться и комментироваться. Каждый момент её жизни будет рассматриваться буквально в лупу. Ни одного дня она не будет предоставлена самой себе. Многие женщины ненавидят такую жизнь, некоторые наслаждаются ею. Как вы думаете, Одри, сможете ли вы вести счастливую жизнь в условиях публичности?

Её надежда погасла. Кого она хочет обмануть? Она никогда не видела, чтобы Бойд не делал того, что хочет семья – то есть Бук. Если отец ожидает, что он станет губернатором, сенатором или президентом, Бойд сделает всё от него зависящее. Её охватило безнадёжное отчаяние, перемешанное с чувством горечи от необходимости отказаться от того прекрасного, что она только что, казалось, обрела. Это могло быть чудесным, думала она, если бы случилось. Бойд, этот дом, эта семья. Они действительно замечательные люди, включая человека, сидящего сейчас перед ней. Бук больше не производил впечатления авторитарной личности. Он был просто главой семьи, серьёзно воспринимавшим свою ответственность. Она бы вписалась в эту семью. Она могла бы даже подружиться с отцом Бойда.

Её отчаяние быстро перешло в смирение и покорность судьбе. Если ничего нельзя поделать, что ж – она практичный человек, умеющий примириться с неизбежным.

– Так что, моя дорогая? – продолжал напирать Бук.

Вздохнув, Одри поставила свою чашку на стол и поднялась.