Этот блондин не был исключением. Соня окинула его взглядом, оценила модный костюм и ботинки и вернулась к размышлениям о том, когда она сможет пойти в Ленинку. Через неделю у нее начиналась сессия.

Но рыжеволосая дама удивила ее. Когда Соня подошла к ее столику, женщина улыбнулась и попросила:

— Ты не могла бы сесть рядом? Нам нужно поговорить…

Недоуменно Соня вскинула брови.

— Я не могу. Нам не разрешают сидеть с клиентами во время работы…

— Хорошо, когда ты заканчиваешь? — Блондин, казалось, не обращал на их разговор никакого внимания. Он не сводил глаз со сцены, где три девушки с перьями на головах и попах изображали «Мулен Руж».

Соня слегка напряглась:

— Послушайте, вы обратились не по адресу. Я не сплю с клиентами! Здесь приличное заведение…

Даму этот ответ позабавил.

— Ладно, — засмеялась она. — Я не собираюсь с тобой спать. Для начала нам действительно нужно побеседовать. У меня есть для тебя выгодное предложение.

Заинтригованная, Соня согласилась на встречу.

— Только после работы я не хочу, утром не могу — у меня занятия, а вот днем можно…

— Ты учишься? А где? — удивилась дама. Узнав, что на факультете психологии, задумчиво кивнула головой: — Тем лучше…

Так Соня познакомилась с Ларисой Дмитриевной — или Ларой, как называло ее большинство тех, с кем она общалась.

Днем они встретились в пиццерии на Тверской. Лара Дмитриевна была в бежево-розовом костюме от Шанель и в темных очках, рыжие волосы были аккуратно зачесаны назад.

Ради этой встречи Соня постаралась выглядеть как можно лучше. Кто знает, что за работу собирается предложить ей новая знакомая? Поэтому она не стала влезать в джинсы — любимую униформу студентов, а выбрала темно-синий костюм, который выгодно подчеркивал голубизну ее глаз и блеск белокурых волос.

Они заказали по четверти пиццы, а Соня еще и фруктовый салат. После занятий ей всегда страшно хотелось есть.

— Фрукты — это хорошо, — одобрительно кивнула головой Лара. — От них не полнеют…

— О чем вы хотели поговорить? — взяла быка за рога Соня.

Лара усмехнулась:

— Может, поедим для начала?

— Вы же сюда не есть приехали. Говорите, не томите…

— Ладно. Должна признаться кое в чем. Я к тебе давно присматриваюсь. И решила, что ты мне подходишь…

Кусок пиццы застрял у Сони в горле.

— В каком смысле вы ко мне присматриваетесь? — Она заволновалась.

— Да ты не переживай. Просто я видела тебя в паре мест. Москва — город довольно тесный, хоть и большой. Ты, кажется, любишь танцевать?

— Ну и что? Если вам нужны профессиональные танцоры, так это не по адресу. Я любитель.

— Все-таки чувствуется провинциалка, — сморщила носик Лара. — Если я тебя возьму, придется позаниматься с тобой, пообтесать… Мне не нужны танцоры. Мои интересы лежат в другой области… Если так можно выразиться, в области обслуживания. Элитного обслуживания…

Соня опустила ложку:

— Так-так… Кажется, я поняла. Вы случайно не сутенерша? Или нужно говорить «мамка»?

Лара хрипловато засмеялась:

— Довольно грубо с твоей стороны. Я предпочитаю, чтобы меня называли «мадам»… Но ты права, я действительно ищу девушек, которые могли бы мне подойти. Но не таких, что стоят ночью на Тверской и за гроши нарываются на психов или на нож бандита. Мои девочки обслуживают элиту.

Соня полезла в карман, достала кошелек, бросила на стол деньги и встала.

— Не думаю, что ваше предложение меня заинтересует. До свидания…

Лара схватила ее за рукав:

— Не строй из себя ангелочка. Я же выясняла, чем ты занимаешься. Насколько я слышала, в отношениях с мужчинами ты не слишком разборчива?

Соня вырвала рукав:

— Это мое дело.

— Послушай, ты же все равно с ними спишь, так почему бы не получать за это деньги? — Лара не обращала внимания на Сонин гнев. — Большие деньги… Гораздо больше тех, что ты зарабатываешь в этом своем клубе, где каждый норовит ущипнуть тебя за попу на халяву… Да ты сядь, не привлекай внимание.

Соня неохотно опустилась на стул.

— Я не требую от своих девочек, чтобы они любили клиентов, — продолжала Лара, словно не заметив своей маленькой победы. — Ты можешь не любить мужчин, но должна делать вид, что без ума от них. Я ищу умных девчонок. Способных не демонстрировать свой норов по поводу и без повода, не загружающих мужчину своими проблемами… Состоятельные господа отдают целые состояния за самых лучших любовниц. А они у меня есть…

— Это плюсы для вас, — отрезала Соня. — А что получу я, если соглашусь?

— Защиту. Ведь ты спишь с каким-то незнакомцем, совершенно не думая о том, что он может оказаться психом или больным СПИДом. А я тебе предлагаю встречаться с известными, знаменитыми, влиятельными людьми. И получать за это деньги! Как тебе нравится тысяча баксов за ночь? А две, три? В своем клубе ты и за месяц столько не заработаешь.

Лариса Дмитриевна отпила сока и продолжала уже спокойнее:

— Крутые мужчины хотят самого лучшего, и это нормально. Лучшей еды, лучших развлечений, самых дорогих женщин, наконец. Их это опьяняет. Они считают себя хозяевами мира. И у моих девочек есть шанс этим воспользоваться, поиграть на мужских пороках и тщеславии. Я думаю, ты отлично подойдешь. Изучаешь психологию? Отлично! Тем легче тебе будет их доить.

— Простите?

— Как коров, — улыбнулась Лара. — Нужно уметь нажимать на вымя так, чтобы текло молоко. То же самое и с мужчинами. Выдои из них деньги — и поймешь, что настоящие хозяйки жизни мы…

— У вас, конечно, складно получается. — Соня покрутила в руках ложку. — Но я все-таки откажусь. Не хочу я никого доить. И быть хозяйкой тоже не хочу…

— Разве? Разве тебе не нравится, когда они пожирают тебя глазами, хотят тебя? И ты игнорируешь их, а потом просто используешь одного, доказывая самой себе, что желанна?

— Я тут с вами не собираюсь проводить сеанс психоанализа. — Соня сердито сверкнула глазами. — Я отказываюсь. Не думаю, что вас это сильно расстроит. Судя по вашим речам, девушки к вам в очередь выстраиваются…

Она встала.

— Не буду тебя задерживать. — Лара Дмитриевна устало усмехнулась и протянула ей визитку: — Если передумаешь, позвони.

— Вряд ли, — ответила девушка и пошла к выходу. Но визитку все-таки взяла.


Смирнов вел машину, искоса поглядывая на Соню. Она дремала. Видимо, голова у нее все-таки болела, потому что лицо было бледным и синяки под глазами резко обозначились. Раза два, когда машину встряхивало на неровной дороге, она охала и хваталась за голову.

— Может, вас уложить на заднее сиденье? — спрашивал Смирнов, внутренне досадуя на то, что приходится тратить на нее время и вместе с тем стесняясь своей досады.

— Нет, я сзади не могу ездить, меня укачивает. — Соня выбросила в окно ватный тампон, который прижимала к носу. — Сейчас налево…

Они подъехали к ее дому — пятнадцатиэтажному кирпичному зданию с четырьмя подъездами. Во дворе была детская площадка, густо усаженная сиренью и кустарником. Только что кончился дождь, и в воздухе пахло свежей травой и промытыми листьями. Мимо них прошел дядечка с таксой. Собака подбежала к машине и деловито задрана лапу на колесо.

— Как мило, — рассердился Андрей.

Он приоткрыл окно и посигналил. Испуганная такса отскочила от машины, ее хозяин обернулся, неодобрительно проворчал что-то себе под нос, подозвал собаку и ушел во двор. Соня хихикнула.

— Вообще-то у вас неплохо, — сказал Смирнов, чтобы не выглядеть невоспитанно. — Удобно для тех, у кого дети, есть где погулять…

— Наверное, — равнодушно ответила Соня. — Я обычно этого не замечаю. Спускаюсь вниз, сажусь в машину — и привет. Не люблю деревенской идиллии.

Они почему-то так и оставались в машине. Последние капли дождя падали на ветровое стекло.

— Вам, наверно, скучно в Перешеевске. — Андрей неодобрительно посмотрел на спутницу. — Тут все скромно, провинциально, никакой суеты и блеска. Зачем вы сюда приехали? Чего вам за границей не сиделось?

— Не верите, значит, в ностальгию, — усмехнулась Соня.

— Простите, но не верю, — отозвался Смирнов. — Тем более вы здесь довольно давно. Вполне хватило бы, чтобы вылечиться от ностальгии и вернуться в Европу.

— Вы, никак, меня выпроваживаете? Не могу вас порадовать — пока я отсюда не уеду. У меня здесь дела.

— Вы не похожи на работающую женщину, — упрямо гнул он свою линию.

— Послушайте, Андрей, неужели я вам настолько несимпатична? — грустно спросила Соня, откидывая назад волосы. — Вам осталось лишь сказать, что таким гетерам, как я, нечего делать в старом добром Перешеевске. И добавить что-нибудь о позоре.

Смирнов смутился:

— Извините…

— Да ладно, — вяло отмахнулась Соня и открыла дверь.

— Вас проводить? — Андрей высунул голову в окно.

— Не беспокойтесь, я сама… — Она сделала несколько нетвердых шагов, но оступилась. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться о капот «БМВ».

Надо отдать должное Смирнову. Он без колебаний выскочил из машины и подхватил девушку под руку:

— И все-таки я вас провожу. Так мне будет спокойнее.

— Что ж, спасибо. — Она еле заметно улыбнулась и прижалась к его плечу. Так они и вошли в подъезд.

Внутри дом оказался еще лучше, чем снаружи. Консьержка, коротающая время за чтением в своем закутке под лампой, ковровая дорожка до лифта и даже ковролин на этажах.

Смирнов пораженно озирался. Он почему-то не думал, что Соня живет в таком шикарном доме. Верхом комфорта, с которым он до сих пор сталкивался, была квартира Ирины. Как-то не привык Андрей к европейскому уровню жизни, несмотря на новую машину и хорошую работу. В доме его матери двери в подъезд не закрывались, на этажах гуляли сквозняки, а стены были исписаны нецензурными фразами и граффити. Там, где они с Наташей прожили шесть лет, жильцы опасались по вечерам ходить по лестнице, стараясь пользоваться лифтом, — в темноте можно было наступить на собачье дерьмо.