Не прошло и пятнадцати минут, как Руслан улегся на кровать и, заложив руки за голову, начал с хорошими паузами объяснять, куда мы с ним поедем, когда всё закончится. Я негромко поддерживала разговор, наблюдая, как постепенно паузы между открытием его глаз становятся всё длиннее. Постепенно разговор сам собой закончился, Руслан закрыл глаза и ровно, спокойно задышал. А через пару минут я его легонько похлопала по ноге и позвала по имени. Ответа не получила. Он крепко спал.

Собралась я мгновенно. Засунув руку спящему в карман, выудила его телефон. Обулась, накинула на себя какую-то куртку с вешалки, вроде охотничьей, с маскировочными пятнами – снег всё-таки.

Калитка беспрепятственно открылась изнутри, и я наконец-то вышла на улицу.

В отдалении тут и там виднелись домики, но света нигде не горело, а из труб, в отличии от нашего, не шел дым. Идти к ним явно не имело смысла. На улице не было не только ни одного человека, но даже и машин не было видно. На всем протяжении, куда не посмотри. Ждать тут было некого.

Включив навигатор на телефоне, я быстро сориентировалась на местности и пошла через лесопосадку в сторону шоссе. Снег продолжал падать, но на земле лежало сантиметров пять, поэтому идти было легко. Деревья стояли загадочно-прекрасные в своем наряде из белых рукавов, снег приятно похрустывал под ногами, идти по лесу было абсолютным наслаждением.

Позвонить папе или знакомым у меня не получилось – как оказалось, без своей телефонной книжки, я как без рук – совсем не помню номеров. Вызывать Руслану полицию почему-то тоже не хотелось. Я планировала дойти до шосссе, всего в полукилометре по карте, и оттуда вызвать такси.

Голова была забита разными мыслями и событиями, и я пыталась оценить про свое к ним странное отношение… Немудрено, что я просто отвлеклась, каким-то образом сошла с направления и заплутала. Шоссе, по моим размышлениям, давно уже было должно показаться, а елки всё продолжались и продолжались.

Спокойно, сказала я себе. Берем навигатор и переопределяем своё положение на местности. В крайнем случае вызову МЧС.

Телефон радостно сверкнул в начинающем сереть свете дня, а потом, не успела я включить навигатор, написал на экране свое название и просьбу зарядить, отключился и оставил меня одну в темнеющем лесу, с бесполезным электронным кирпичом в руках.


 Я проснулся хорошо отдохнувшим. Еще долго лежал, не открывая глаз, пытаясь не дать остаткам сновидения разбежаться и немедленно забыться. Снилась всякая ерунда, но в ней присутствовали знакомые места и люди, поэтому хотелось не потерять всё увиденное, а попытаться осмыслить и вспомнить. Иногда, воспоминания накладываются на желания и получается удивительная смесь. Снилась армия, какая-то забытая любовь из школы, детский праздник, Алина…

Алина! Рывком сев на кровати я недоуменно огляделся. В комнате было по-зимнему темно. Предметы, освещаемые луной, отраженной от снега на улице, были видны хорошо. Стол, окно, закрытые двери, тихо щелкающие часы на стене. Всё было на месте, кроме Алины.

– Алина! – позвал я, всё еще надеясь услышать ее голос хотя бы из ванной комнаты.

Черт! По напряжению тишины в доме я сразу же понял, что, кроме меня, тут никого нет. Ушла!

Вскочив с кровати, я даже слегка придержался рукой за спинку. Качнуло неслабо. Я что, напился? Когда? Для меня пара бокалов вина, как слону дробина – я столько в ухо могу залить. Что произошло? В полном непонимании я выскочил на улицу. От крыльца, постепенно заметаемая снегом тянулась цепочка следов в сторону калитки. Твою ж мать!

Я ринулся обратно в дом. Обшарил всё, но телефона не обнаружил. Понятно, она взяла. Вынув из шкафчика ее телефон и, вставив обратно симкарту, я попытался прозвониться на свой, но ответа не получил. Абонент был недоступен.

Быстро обувшись, не обнаружил своей маскировочной куртки на вешалке. Понятно.

Выбежал на улицу и, словно волк взявший след, не отрывая глаз от слабых следов, побежал за беглянкой. Снег продолжал падать, но цепочка следов считывалась далеко вперед. Еще не занесло. Странно, почему она пошла в эту сторону? Напрямую, через лесопосадку? Так и заблудиться недолго, сам пару раз плутал.

Ускорив ход насколько возможно, я врубился в лес. Здесь дело пошло медленней, кусты и поросль подлеска ограничивали вид. Света луны едва хватало, но инстинкт и зрение меня не подводили. Через десять минут хода, к уходящим следам добавилась вторая пара следов. Что за бред? Кого она могла встретить у нас в лесу в это время? Да тут явно не один человек прошёл!  Да нет же, один человек, просто не один раз. Она топчется кругами по своим следам. Потерялась!

Через несколько минут я обнаружил вторую петлю, которую протоптала Алина, пытаясь выбраться на дорогу. Классическая восьмерка. Так заяц следы запутывает, чтобы его хищник не взял. Не поймешь куда ушел, и где спрыгнул с тропы.   Не останавливаясь, я громко позвал Алину по имени. Не услышав ответа, остановился и повторил попытку, уже тщательно прислушиваясь. Слава богу! Метрах с трехсот донесся слабый отзыв. Не мешкая, я бросился в ту сторону, уже не обращая внимания на следы, а ориентируясь только на голос.

Она сидела у подобия укрытия, образованного корнем упавшей сосны, с мясом выдернувшей при падении пласт земли. Увидев меня, она в голос, с облегчением зарыдала. Легкий капюшон ее куртки был запорошен снегом. Площадка вокруг корня почти утоптана. Наверное, провела здесь пару часов.

Не говоря ни слова, я подбежал к ней, обнял – так крепко, как только мог, чтобы не сломать ей ребра. Не столько даже чтобы согреть, сколько оградить от того одиночества, которое паническим ужасом окутывает любого потерявшегося в лесу.

Алина громко всхлипывала, прижавшись к моей груди и сквозь слёзы иногда произносила что-то малопонятное. Дав ей немного успокоиться, я поднял кверху ее лицо и вытер слезы и потекшую туш пальцами.

– Ну все, все… Ты в безопасности… – и держа ее лицо в своих ладонях, легким касанием поцеловал в губы.

– Я… я… так испугалась… – всхлипывала она, хватая меня за рукава куртки, словно боялась, что я снова пропаду и оставлю ее одну в лесу.

– Ш-ш-ш… Все хорошо… все кончилось… – успокаивал неумело, позволяя ей трогать меня, давая прочувствовать, что я здесь, рядом, способный и готовый защитить ее от любой напасти.

Успокоив, как мог, обхватил ее за плечи, повел в сторону дачи. Идти она сразу не смогла, ноги ее подгибались, и она висла у меня на руках. Не церемонясь, я подхватил ее на руки и без особого труда понес домой.

В доме было тепло, а когда я включил свет, стало еще и уютно. Обессиленная Алина, не раздеваясь молча бухнулась на пол перед печкой и почти обняла ее руками, до удивления повторяя ту первичную позу, которую она принимала при первом знакомстве с печкой. Правда уже без наручников.  Не говоря ни слова, я накинул не ее плечи одеяло и занялся разогреванием чайника и глинтвейна… или что там получится с горячим вином. Алину нужно было отогреть, и сделать это быстро.

Всяких необходимых апельсинов и другого не было. Вылив вино в ковш, я поставил его на огонь и закинул туда гвоздику и сахар. Сойдёт и так. Закинул в печку дров, слегка отодвинув молчащую замёрзшую беглянку. Снял закипевшее вино, плеснул в него пару рюмок водки – не помешает.

Алина приняла горячую чашку двумя руками и, закрыв глаза начала отхлёбывать варево, с шумом втягивая воздух, как ребенок. Наполнив из закипающего чайника резиновую, старую грелку, водрузил ее Алине на перекрещенные ноги. Греем всё!

Как только она допила согревающий состав, я немедленно налил ей добавки. Водку сам отпил прямо из горла, не до церемоний. У всех нервы.

Приятно гудела печка, я же сидел радом с ней на полу, не мешая приходить в себя. И молчал.

Наконец, из-под накинутого на нее одеяла выглянула Алина. Как мышь из норы. Поставила чашку на пол.

– Я чуть из-за тебя не погибла, – ее глаза смотрели на меня сердито.

Я поднял бровь.

– Из-за меня? Скажи еще, что я отвел тебя в лес и там бросил.

– Если бы не ты, ничего этого не было бы!

– Этого не было бы если бы ты не пошла пешком через северный полюс. Кого ты в лесу собиралась найти, деда мороза?

– Я чуть в сосульку не превратилась!

Я хмыкнул.

– Вот и поделом. Согрелась? Я буду называть тебя снегурочка.

– Ты издеваешься? – она вскочила на ноги.

Поднялся и я.

– Я говорил, не делай глупостей. Называю ласково. Я же не сказал снедурочка.

Замах я заметил вовремя, поэтому успешно поймал ее руку. Вторая рука успела врезаться мне в ухо, но ее я тоже перехватил, не допуская повторения. Пихнув Алину в сторону стены, я прижал ее там, не дав разойтись по-настоящему. Она еще попыталась ударить коленом снизу, но мы ученые, всё помним. Пыхтя и вырываясь, она материлась сквозь зубы, в ярости от невозможности мне врезать. Как фурия из ада, и настолько же прекрасная. Вдавив ее в стену, я практически обездвижил Алину. До ее лица оставались считанные миллиметры.

– Сволочь! – она клацнула зубами, пытаясь меня укусить. – Пусти!

Как бы не так! Дернув головой вниз, я накрыл ее губы своими, пытаясь добиться того же сближения, что и прежде. Но вместо этого получил укус, и мой рот наполнился вкусом крови – моей и ее. Не обращая на это внимания, я продолжал удерживать ее, но она уворачивалась, все время вертя головой…

Скользнул рукой вдоль ее шеи вниз, проникая рукой в раствор рубашки, осыпая не выдержавшие такого обращения пуговицы… Град ударов посыпался от освободившейся руки, но возбуждение полностью подчинило себе мозг, и я просто игнорировал удары... Подхватив, вернее поджав грудь снизу, еще теснее прижал Алину к себе, продолжая этот странный поцелуй, словно вампир, дорвавшийся до крови…

Ее губы неожиданно потеряли деревянную твёрдость, и я понял, что меня больше не кусают... Устала сопротивляться? Или…