– Да, я, – односложно ответил он. – Да, да. Понял. Будем.

Лицо его стало еще серьезней, практически окаменело.

От отключил связи и еще продолжительное время молчал, продолжая заниматься только дорогой.

– Что, – поинтересовался я. – Проблемы?

– Вот именно, что проблемы.  Едем в одно место. Арслан опять хочет тебя видеть.

Он поменял направление, и машина резво двинулась в сторону кольцевой, объезжая город.

Проезжая мимо продуктового, я попросил остановить машину.

– Зачем? – поинтересовался хмурый Ибрагим.

– Надо. Не красиво с пустыми руками появляться.

– При чём пустые руки, не в гости едем.

– Останови, говорю. Так считаю нужным.

– Хорошо, – согласился Ибрагим, сворачивая в сторону.

Покупателей в магазине было немного, очередь на кассе всего в пару человек. Поэтому управился я быстро. Взял симпатичную, плетеную из хорошего материала сетку-авоську. Нашел дорогостоящую консерву с маринованными ананасами. Также приобрел пачку красного, каенского перца, пачку черного и упаковку мелкой соли.  Расплатившись, тут же, не отходя далеко от кассы, под изумленными взглядами продавцов, надорвал упаковку и высыпал всё смешав прямо в левый карман куртки. Консерву засунул в авоську, и удовлетворенный вернулся в машину.

Ибрагим с легким изумлением оглядел мою покупку и только покачал головой. По-моему, он начал сомневаться в моих умственных способностях.  Но тут ничего страшного не было. Я в них сам иногда сомневаюсь. Не сегодня, правда.

Завернув в район частного сектора, Ибрагим остановился на обочине. Заглушил мотор и обратился ко мне:

– Слушай, я к тебе серьезный разговор имею.

– Говори.

– Ты сделал ошибку. С Арсланом так не проходит. Я тебя от беды хочу предостеречь, мы с тобой долго ходим, уже хлеб-соль вместе принимали. Уже знаю тебя. Ты по краю ходишь, понимаешь?

– За доверие спасибо, но расклады я понимаю. Нет у Арслана смысла меня мочить. Что он выиграет? А поговорить… Поговорить можем. У меня и ананасы есть.

– Смотри, – покачал он головой. – Я тебя предупредил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Через пару минут мы подъехали к самому обычному дому, правда с дорогим внедорожником, припаркованным у дороги. Во дворе, за закрытыми воротами, стояла машина. Впрочем, сам двор был пуст. Ибрагим несколько раз постучал во входную дверь и она, после короткой паузы приоткрылась на пару сантиметров. Стоящий за дверью человек, оглядел нас и наконец соизволил отойти, отворяя за собой дверь. В небольшой прихожей он опять заступил мне дорогу, показав жестами поднять руки. Нелепо задрав авоську с консервой, я позволил ему прохлопать меня по карманам и огладить рукой вокруг пояса, явно в поисках огнестрельного оружия. Ничего не обнаружив, он махнул в сторону двери.

– Проходи.

В небольшом зале, сразу за прихожей, присутствовали двое. Арслан и незнакомый мне парень, лет двадцати пяти, двигающийся с какими-то нелепыми увертками. Про таких говорят «двигается, как на шарнирах».

– Вот опять свиделись, – сообщил мне Арслан, поднимаясь на встречу. – Не соскучился?

Алина


Так получилось, что меня никогда не били. Не было у нас в семье такой традиции. Случалось, правда, когда прилетало по мягким местам, но всегда заслуженно, я это и сама понимала. Дорогу когда решила перебежать перед несущимся грузовиком, ну и еще пару таких же подвигов. В школе тоже помиловал бог – ничего такого не наблюдалось.

Был, правда, один инцидент, когда физкультурник в седьмом классе запустил нас в спортзал, а сам ушел, типа, в учительскую. И все как с ума посходили, бегали, лазили, прыгали и падали откуда только возможно. А один особо одарённый, взяв баскетбольный, увесистый такой мяч, и со всей дури пнул его ногой вверх. Мяч, взлетев стрелой, ударился о бетонные арки перекрытия и отлетев от них, попал мне в голову. Вот тогда я впервые получила сотрясение мозга и свалилась, как пулей подкошенная.

Сам удар, плюс эффект неожиданности сделали своё черное дело.

Так и сейчас я попросту полностью потеряла ориентацию в пространстве. Видела это даже слегка со стороны, как будто это не со мной происходит и в замедленном темпе. Ошеломлённая ударом по щеке, я свалилась на пол, полностью зациклившись на пробившей меня, как молния, боли.

Боль и шок, распустившись наподобие диковинного цветка в голове, заполонили собой все остальные чувства.

Подоспевший другой стороны кто-то ещё нацепил мне повязку на голову, тугим узлом завязав ее сзади.

Я дернула скованными руками, пытаясь сорвать повязку, но тут же получила ощутимый удар по ним. Явно присевший на корточки рядом со мной подонок, произнес ровным, ничего не выражающим голосом:

– Повязку снимешь – сама себе приговор подпишешь. – Понимаешь, ты? Повязка на глазах, это твоя единственная защита! Пока ты нас глазами не видела, у тебя есть шанс выбраться отсюда живой. Посмотришь на нас, тут останешься. Зачем нам против себя свидетеля живого отпускать. Поняла?

Полностью ошеломлённая от свалившейся на меня информации, я перестала дергаться и осталась скрюченная на полу. Пытаясь одновременно бороться с ужасом, охватившим меня от его слов, и гневом, яростной волной рождающимся внутри. И дала свободу ужасу захватить меня, тем более что гнев и ярость явно были не в состоянии помочь сейчас.

Приняв моё молчание за согласие, напавший отошел от меня и принялся говорить со своим напарником на непонятном, гортанном языке.

Я пыталась собраться с мыслями, но они метались, как ненормальные молнии, у меня в голове, и подумать о чем-то адекватно было решительно невозможно. Полный сумбур.

Почему я здесь? Почему это не Руслан? Где Руслан? Почему я здесь?  Полная сумятица. Голова кругом идёт!

Но этот удар по лицу я точно никогда не забуду. И по возможности верну сполна! Вот ведь гад!

Этот второй подхватил меня под мышки и, беспардонно протащив по полу, упаковал в какое-то кресло. Наверное. Сидеть было неудобно – я даже не могла поправить свое положение и сесть повыше, руки были закованы. Что за нелепость? Как в дурном сне.

– Сиди тут. Не дёргайся, – приказал он. – Не пытайся подглядывать, целее будешь. Поняла? Поняла – кивни головой.

– Кто вы? – дрожащим голосом произнесла я, пытаясь не расплакаться в голос.

– Рот закрой, – последовал немногословный приказ. – Сиди тихо, как мышь.

Они занялись какими-то своими делами, не обращая больше на меня внимания. Хотелось изо всех сил ущипнуть себя и проснуться прочь из этого нескончаемого, неправдивого кошмара.

Я долго-долго крепилась, но время текло по своим законам, совсем с другой скоростью, чем когда у тебя открыты глаза. Прошел, наверное, час, когда я не выдержала и опять спросила:

– Что вам от меня надо?

– Что нам от тебя надо, мы сами решим и возьмём, тебя никто не спрашивает. Сиди тихо. Ты как муха. Летала-летала, а потом в мёд упала. Сама не понимаешь, а я тебе объясню.

– Я никому ничего плохого не делала, – начала срываться я. – За что вы со мной так?

– Такая у тебя судьба, – ответил он с усмешкой. – Как у мухи. Тихо.

Этого мои нервы уже выдержать не могли. Стопорящие тормоза, удерживающие мою психику на плаву, немедленно дали слабину, и я в голос разрыдалась. Всё произошедшее не укладывалось в моей душе и рвалось наружу плачем и истерическим рыданием. Я даже сама себя напугала, когда поняла, что не могу остановить этот плач, даже если очень сильно захочу.

– На, – ткнулся мне в зубы стакан с водой. – Пей.

Обливаясь и давясь водой, я кое как умудрилась попить, и это действительно помогло остановить истерику.

– Что вам от меня надо? – еще раз спросила я, собравшись с силами и собирая в кулак всю оставшуюся смелость.

– Ты настырная. Ну ладно, – ответил мне главный. – Я тебе расскажу. С твоей помощью мы будем учить одного человека жизни. Что можно, что нельзя, как надо и как не надо. Ты нам будешь помогать.

– Почему я должна вам помогать? – я пыталась разобраться в этом запутанном каскаде информации.

– Потому-что мы тебя не спрашиваем. Ты теперь наша, поняла? Или тебе ещё раз дать, для понимания?

Я в ужасе отрицательно замотала головой.

– Протяни руки вперёд, – скомандовал он.

Я нехотя подчинилась.

– Дай ей, – обратился он к своему напарнику. Я испуганно отдёрнулась назад.

Они засмеялись.

– Протяни руки! Быстро, – грубо скомандовал он.

Я испуганно вытянула вперед руки, скованные браслетами наручников, и застыла, в лёгкой панике. Один из них прислонился к моим рукам всем корпусом, так что я почувствовала сквозь ткань штанов его эрекцию.

Вскрикнув, я оттолкнула его, одновременно пытаясь вытереть руки хотя бы о джинсы. Омерзительные твари!

Вокруг раздавался раскатистый смех этих мерзавцев. Главный смеялся не очень громко, зато второй, по всей видимости хозяин этого члена, заливался как сошедшая с ума мартышка.

– Уроды, вы за это заплатите! – трясущимся от ненависти голосом заорала я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Не оскорбляй. Еще сегодня ты эту штуку как лучшего любимого целовать будешь.

– Подонки! Сунетесь – откушу хер ваш поганый сразу!

– Плохо что она нас сразу не любит, – обратился главный к напарнику. – Придется ее научить любить. Я не хотел ее учить, думал вы вдвоем ее поучите. Но вижу она строптивая, меня это уже задевает. Поучу тебя любви, девочка, – он схватил меня за подбородок. – Будешь хорошо себя вести, парни ничего тебе не порвут, тоже будут хорошо вести. Понимай теперь ситуацию.

–Только мы не сейчас начнем, даже если ты такая горячая, – продолжал он. А подождём одного человека. Ему надо урок любви преподать. А ты не расстраивайся, – обратился он ко мне, сжимающей руки вокруг колен. – Тебе самой тоже понравится. Парни у нас молодые, горячие. Благодарить еще будешь. Сама к нам потом приходить будешь. Только глаза не открывай, будешь любимого определять на ощупь, – он гадко засмеялся. Сегодня у тебя свадьба будет, ты на неё тоже приглашена. Я думал тебе два подарка будет, – он погладил меня по волосам, и я резко отдёрнулась, – но ты горячая. Будет у тебя три подарка. Мой – первый!