– Арслан, не вздумай девушку трогать, она здесь совершенно не при чем!

– Это ты себя благодари – за твои грехи другие страдать будут. Я еще вот что думаю… Твоему отцу тоже палец сломаем, чтобы никому не обидно было. По справедливости. Ты в следующий раз, когда надумаешь еще какой-нибудь косяк запороть, на один раз больше подумаешь.

 – Арслан, не надо этого делать! – взволнованно убеждал я. – Я тебе говорю – я всё исправлю сам, дай мне немного времени. Мне нужно всё обдумать, и тогда я предоставлю тебе великолепный план, как всё наладить. Без членовредительства!

– Ты свое время уже взял. То, что ты придумал, мне совсем не понравилось, – он закинул голову назад.

– Пойми, я сглупил. Виню сам себя, но давай, чтобы посторонние люди не страдали. Они-то в чем провинились? Дай мне время до вечера, и я придумаю, как развязать это всё, – я чувствовал себя отвратительно.

– Ты – небрежный. А когда небрежный человек начинает с огнем играть, дом горит.

–  Я вел себя небрежно, признаю. Но я многое понял. Вот, прямо сейчас. Мне эта девушка нравится. По-настоящему. Твой план пусть работает, как ты задумал. Я на ней женюсь. А если кто моего отца тронет, того я убью.

– Э! – оживился Ибрагим.

– Да, – продолжил я, резко повернув к нему голову. – Мне нужно время, и я всё исправлю.

– Интересно ты выступаешь… – задумчиво протянул Арслан, никак не отреагировав на мою угрозу. – Но я склонен прислушаться. Даже хороший скакун может случайно споткнуться. Я тебе твой шанс один раз выдам. Только запомни этот разговор и выводы сделай. Если мне придется выводы делать, ты пожалеешь… если вообще узнаешь об этом. А можешь и не успеть узнать. В общем, время тебе даю до вечера – скажешь, что придумал. Можешь идти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я резко поднялся со стула и направился к выходу. Ибрагим плелся сзади, отстав шагов на пять.

Только на подходе к машине, он нагнал меня и сказал:

– Давай я поведу.

– Свою машину я буду водить сам!

– Что, обиделся? Все правильно Арслан сказал – людей подводишь.

– Арслан скажет Алину изнасиловать – тоже правильно? Ты ее родителей знаешь. За столом сидел! – я был взбешен. – Хлеб-соль ел, фотографии смотрел на горшке.

– Слушай, никто не сказал изнасиловать. Сказали тебя на место поставить.

– А если Арслан скажет – ей палец сломать, сломаешь? – зло спросил я.

– Если Арслан скажет, я лучше тебе палец сломаю. Но еще лучше поехали – перекусим что-нибудь. У тебя сегодня голова плохо работает. Тебе покушать надо.

В открытую двадцать четыре часа в сутки шаверму Ибрагим потребовал заехать, как только увидел сверкающую рекламу. Взгляд его оживился, прибавилась бодрость и резкость движений.

– О! Хорошее место, сразу видно вкусно готовят, – с удовольствием сообщил он.

– Ты откуда знаешь? Был тут? – без энтузиазма спросил я.

– Не был, но хорошее место сразу узнаю. Тут воздух другой, хочется зайти.

– Шавермариум, музей пищевой славы, – усмехнулся я. – Ты вообще когда-нибудь в музее был? В настоящем?

– Старый стану – пойду. Пока не могу. Не имею времени, – от толкнул дверь заведения.

Заказав два лаваша с бараниной, Ибрагим очень тщательно отнесся к заполнению лаваша ингредиентами, сразу же забраковав майонез и потребовав хумус. Продавец, явно встретивший родственную душу, колдовал над произведением с особой тщательностью. Рекомендовал одни и браковал другие добавки как не очень свежие, а потому дорогому гостю не подходящими.

Без моего согласия залив это все пряным, отвратительно пахнущим соусом, Ибрагим самодовольно улыбнулся.

– Зря ты желтого налил, я такое не ем, – с недовольством произнес я.

– Ты когда в музей идешь картину смотреть, тоже говоришь – зря желтую краску тут мазал, я такое не люблю? Чтобы так вкусно было, другие люди постепенно учились добавлять чуть такое, потом еще другое – сто лет все лучше и лучше делали. Ты на все готовое пришел – рот открой и удивись. Нет, тебе майонез надо… Я тебе такую картину в этом лаваше нарисовал – руки целовать будешь. Вкусно!

Уселись за высоким столом с огромным зеркалом, прямо у стены. Я не торопился, голова была занята мыслями. Изредка поглядывая в зеркало на сидящего рядом Ибрагима, я пытался нащупать лучший выход из положения, но, честно говоря, видел его слабо.

Потом развернул еду и вгрызся в лаваш. Почти те же самые составляющие салаты, которые я обычно брал себе сам, в новой компании давали вкус неожиданный и восхитительный. Я успел управиться с половиной, когда самодовольный Ибрагим спросил:

– Нравится?

– Да, очень вкусно. Неожиданно резко, но очень хорошо, – я был честен.

– Видишь, лучше, чем в музее, – хорошее настроение вернулось к нему.

– Есть такая пословица, Ибрагим, что имеем не храним, потерявши плачем. Мне нужна Алина обратно.

–Тут ты правильно думаешь, – он кивнул.

– А ты говоришь, палец ей ломать надо... Самому не жалко? – я заглянул ему в глаза.

– Вот ты человек странный. Не видишь – мы тут кушаем. Когда человек кушает – его даже змея не кусает. Я не говорю палец ломать, зачем мне чужие слова говоришь?

– Почему чужие? Общий разговор был.

– Э! – он слегка обиделся и отвернул от меня голову.

– Я в туалет, – сказал я, оставляя недоеденную порцию на столе.

Он пожал плечами в ответ и промолчал.

Зайдя в кабинку, я набрал номер отца и в двух словах скупо обрисовал ситуацию, толком не вводя его в курс дела. Сказал только, что из города ему на месяц нужно уехать – допустим, к тетке, в деревню. От его присутствия здесь толку не было никакого, а вот вреда могло принести много. Мне было бы намного спокойней, если бы меня не могли достать с этой стороны.

Так или иначе, ситуацию предстояло решать мне, а плана, как такового, не было. Так, общие наметки...

Долго мыл руки перед зеркалом, просчитывая будущую беседу. И думал, думал... А когда вернулся в зал, Ибрагим уже покончил с едой и довольный, развернувшись спиной к зеркалу, разглядывал немногочисленных посетителей.

– У меня есть план действий по возвращении Алины. Но мне нужна твоя помощь, Ибрагим.

– Говори, – коротко ответил он.

­– План состоит из двух частей. План «а» и план «б», – я был настроен решительно и говорил рублеными фразами. – Мне нужны цветы. Много цветов. Воздушные шарики и два костюма, в которых аниматоры развлекают детей на улице – какие-нибудь зайцы… И чужая машина.

– Давай, объясни, – заинтересовался Ибрагим.

– Встречаем ее после работы – вокруг темно, мы будем в костюмах… весело прыгать, допустим. Я подарю ей цветы, открою лицо и встану на колено. Я ведь по-настоящему себя погано чувствую – думаю, смогу ей передать моё сожаление. Она мне очень нравится, Ибрагим, я видел у нее в глазах интерес ко мне. Не верю, что она оттолкнет кающегося человека. Повинную голову, как говорится, меч не сечет.

– Ну, может быть, – согласился Ибрагим. – Есть шанс, что она на тебя посмотрит, вспомнит чувство и простит. Такое может быть, соглашусь. А может, и наоборот. Вдруг она скажет – иди гуляй, видеть тебя не хочу? Тут ты что будешь делать? – он скептически поднял бровь.

–  А вот тут начинается план «б». Мы ее украдём!

– Это явно не твой самый хороший день, – сказал Ибрагим, отворачиваясь. – Тебе отдохнуть надо. У тебя голова сегодня плохо работает. Не работает.

– Хорошо. Давай всем пальцы сломаем, – отрезал я. – У доктора встретимся, пообщаемся.

– Ты надоел с этими пальцами.

– Это работающий план, и в этой ситуации – единственный. Как я его вижу, – с напором произнес я. – Послушай внимательно, должно сработать. Если первая часть валится, мы садим ее в машину и отвозим на дачу, ко мне. Ты уйдешь, чтобы не мешать. Мы там останемся совершенно одни. Будет время и поговорить с глазу на глаз, и привыкнуть друг к другу.

– Уголовка, – он скептически покачал головой.

– Посмотрите, кто говорит, – возмутился я. – Чья бы корова!

– Слушай, прохожие сразу ментовку вызовут, далеко не уедешь.

– Не думаю. Никто не захочет связываться – своя хата с краю. Мы музыку погромче включим, шары надувные выпустим, – для убедительности я помахал руками в воздухе. – Все будут думать это приготовленное поздравление – день рожденья чей-нибудь.

– Я когда с тобой разговариваю, глупею… – с сомнением произнес Ибрагим. – Это заразное наверно. И вот сейчас мне кажется – то, что ты предложил… может сработать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Обязательно сработает! – горячо поддержал я. – Как говорят – и овцы сыты, и волки целы.

– Не так говорят. Я Арслану позвоню, тут посиди пока, – он вышел на улицу.

Я с удовлетворением откинулся на спинку стула. Первая часть задуманного прошла как я и планировал. Теперь главное, чтобы Арслан не зарубил идею. Вывезти Алину из-под прицела и побыть с ней рядом, по возможности объяснить и объясниться – это казалось лучшим планом на данный момент.

Я вспомнил, как она на меня смотрела, улыбаясь, и решил, что обязательно заставлю ее опять мне улыбаться. Озорные смешинки в ее глазах – это так здорово…

Я ее заставлю опять мне поверить!

В помещение зашел Ибрагим, задумчиво поглядел на меня и кивнул.

– Есть добро, – он показал мне мобильник. – Говорит – такой глупый план, что может и сработать.

– Глупый или нет – жизнь покажет, – сказал я, поднимаясь.

– Глупый, я тебе точно говорю.


Глава 6

Алина


От Филатовой я ничего другого и не ожидала. Ничего удивительного – это полностью в ее натуре. Вообще, удивляюсь, что она как улитка за собой мокрый след не оставляет, когда передвигается. Если она когда-нибудь замуж выйдет, им с мужем придется в замке жить, чтобы он рогами за люстры не цеплялся.