Феликс заметил неладное и стал ее расспрашивать, когда она очередной раз позвонила по поводу больничного. Скорее всего, он начал о чем-то догадываться… Но в тот момент Ева уже никому там не доверяла. Франция для нее перестала быть исполнением мечты, она стала для нее адом, кошмаром. Последняя ночь в Кале была отчаянием.

Через полчаса, после того как медсестра оставила ее спать, выключив в палате свет, Ева достала из шкафа одежду. Стиснув зубы от дикой боли во всем теле, вытирая загипсованной рукой слезы, женщина надела на себя футболку и джинсы. На свитер ее не хватило, было слишком больно, и она его просто накинула на плечи. По пожарному выходу Ева спустилась вниз, нашла служебный переход в соседний корпус и сбежала. Она знала, что Брис ее ждет внизу, была уверена в этом, потому что в прошлый раз он не успел ее встретить — пришлось потратить время на поиск. Правда, тогда Ева не пряталась, понадеявшись, что он отпустит ее… Теперь же она не была так наивна.

В дом Ева влезла через разбитое окно и быстро ввела код сигнализации. С собой женщина взяла все кредитки, все документы и наличность. Вместо свитера взяла толстовку. После продолжительного марафона по Кале, она не чувствовала боли, она не чувствовала ничего, кроме отчаянной решимости. Собрав небольшой рюкзак, женщина отправилась к ближайшему банкомату и сняла все деньги, которые только могла там снять, со всех карточек, обнулив их до лимита. Потом отправилась к пристани, где высыпала их в море.

К десяти утра она добралась на автобусах до Лондона, а оттуда направилась поездом в Эдинбург. Потом была череда городов и транспортных средств: самолеты, поезда, автобусы, попутки, паромы… Из Венесуэлы «Сессна» доставила ее на Багамы, оттуда тем же способом Ева попала в Майами. Только во Флориде женщина немного расслабилась. Но до Хьюстона надо было преодолеть путь в несколько штатов, и она не могла использовать самолет. Через четыре дня на попутках она добралась до границ «Хоуп Даймонд», где и встретила старого управляющего. Чад ее даже не узнал… А когда Ева сказала кто она, он долго всматривался в ее лицо — синяки уже начали сходить, стали желто-фиолетовыми, опухоль тоже почти прошла, осталась только боль по всему телу и гипс на руке — глаза мужчины заблестели: он знал ее совсем крохой. Молча он поднял ее на руки, отнес в пикап, и отвез в заново отстроенный хозяйский дом…

Ева сидела на полу в кухне и тихо плакала, она снова и снова переживала все то отчаяние, ту обиду, разочарование, страх, стыд, ужас, боль… Барт лег рядом и положил свою большую голову ей на колени. Женщина гладила пса по голове, а слезы все текли и текли. Ева была не в состоянии сегодня работать. Замкнув дверь на все замки и цепочку, она отправилась наверх, где после горячей ванны погрузилась в беспокойный сон.

Глава 5

Выстрел. Отдача. Выстрел. Отдача. Ева поставила пистолет на предохранитель и глубоко вдохнула. «Что я делаю? Я ведь даже выстрелить в него не смогу».

— Что с тобой сегодня такое? Пятьдесят из ста! Ева, ты меня разочаровываешь. Три выстрела вообще в молоко! — «Хорошо, что не в щит».

— Я, наверное, устала. Заказов становится все больше. Скоро придется набирать еще помощников.

— Врать ты не умеешь. Но если не хочешь говорить — дело твое. И все же, пока не придешь в себя за оружие лучше не берись.

Дверь в блиндаж резко распахнулась и с шумом ударилась о стену. Сердце пропустило удар, дыхание сперло, в глазах потемнело. Женщина ухватилась за штатив со зрительной трубой. На пороге появился тренер детской группы с каким-то ящиком в руках.

— Привет, Натан.

— Ева? Привет! Ты же только вчера была.

— Ага, и позавчера. Я думаю, тебе стоит сделать перерыв, потому как твои результаты день ото дня все хуже.

— Дик дело говорит. Уставшие мышцы точности не добавляют. Я своих учеников так часто в тир не пускаю. Ну, или, в крайнем случае, упражнения даю разные. А у тебя с этой игрушкой выбор небольшой.

Дик обиженно поморщился:

— Иди уже… Игрушкой! — Мужчина с любовью взял в руки «Беретту»: — Не слушай этого дурака. Думает если у него прицел дальше, то его оружие круче. — Натан только рассмеялся.

— Я видала, как мужчины разговаривают со своим авто, но чтобы с оружием!

— И ее не слушай!

— Ладно, я пошел, а то Дик меня сейчас «своей девочкой» пристрелит ненароком. Приходи как-нибудь в гости. Марти про тебя уже спрашивала.

Ева усмехнулась:

— И ты своим девочкам передавай привет. — Тренер детской группы улыбнулся и вышел из тира.

Незнакомый автомобиль у своих ворот женщина увидела, как только свернула на улицу. Ева сбавила скорость. За пятьдесят метров она была точно уверена, что это кто-то чужой, а на это утро встреч с новыми клиентами не назначено. Еще через десять метров завернула к своей соседке. Как только машина остановилась, Ева откинулась на сидении и закрыла глаза.

«Мадам Жаккар, вам нужно быть осторожнее на лестницах». Женщину передернуло.

— Когда я смогу снова нормально жить? — «Никогда».

В ветровое стекло постучали, Ева вздрогнула и открыла глаза, одновременно снимая авто с ручника и хватаясь за ключи зажигания. И только потом она посмотрела в окно. «Миссис Даллас. Что же это такое?! Дыши, Ева. Глубоко и ровно». Женщина нацепила рабочую улыбку и распахнула дверь, вновь ставя свой «Форд» на ручник.

— Доброе утро, миссис Даллас!

— Привет-привет. Решила навестить занудную старуху?

— Что вы такое говорите, миссис Даллас! Вы можете быть какой угодно, но только не занудной!

— То есть ты не отрицаешь, что я старуха! — Усмехнулась соседка.

— Вы женщина в самом соку! — Лицо старушки как-то сразу погрустнело. — Простите. — Та махнула рукой:

— Оставь. Мне Джек много за свою жизнь наговорил. Так что если теперь все будут стараться при мне не произносить эти слова — людям придется со мной молчать.

— Как вы поживаете?

— Готовлюсь к путешествию.

— Правильно. Я давно вам говорила, что нужно развеяться. Чтобы всплывали только хорошие воспоминания.

— Ох, детка, они и так только хорошие: теперь я даже наши скандалы вспоминаю с любовью. Иметь мужа, любимого мужа — это замечательно. — Выражение Миссис Даллас стало мечтательным, а Ева выдавила из себя кривую улыбку.

— А куда вы едете?

— Что мы тут топчемся на пороге. Проходи. Я сегодня приготовила тот самый пирог с апельсинами, рецепт которого ты у меня столько времени уже выпрашиваешь.

— Не боитесь, что однажды я распробую все ингредиенты?

Старушка улыбнулась:

— У тебя не получится. Тем более нужно угадать с пропорциями. Иначе он получится слишком горький, или слишком кислый, а еще может не подняться.

— Мне порой не верится, что вы медсестра. Вам нужно было работать где-нибудь в разведке: вы и хранить тайны умеете, и узнавать все, что вам нужно. Я с вами поделилась уже тремя рецептами! — Миссис Даллас самодовольно улыбнулась.

Гейб спал после ночного дежурства, когда в его дверь начали настойчиво звонить. Мужчина громко застонал:

— Да! Кому там не терпится?!

Он натянул джинсы и спустился вниз. В дверях стояла сухая старушка из дома по соседству. Гэбриэл уже не раз замечал ее, всегда здоровался, но никогда не разговаривал. Она ему почему-то напоминала разведчика. А еще было неприятное ощущение, что его видят насквозь. К этому мужчина не привык, почему и старался обходить ее стороной.

— Элеонора Даллас.

— Здравствуйте, миссис Даллас.

— Вы работаете в полиции.

— Вы не спрашиваете. — «Странный разговор, однако, складывается…» — Мне представиться?

— Это пустая трата времени. — Полицейский кивнул. — Я к вам по делу. — «Мне дадут в этой жизни выспаться?» Мужчина отошел в сторону, пропуская соседку в дом.

— Миссис Даллас, я работаю в отделении Чикаго…

— Я знаю, где вы работаете. — Нетерпеливо перебила его старушка. — Я по личному делу. — Гейб сложил руки на груди и вопросительно поднял бровь. — Не смотрите на меня так, Гэбриэл. Я не у вас на допросе.

— Вы с заявлением, — едко ответил он.

Миссис Даллас недовольно поморщилась.

— Полтора года назад я потеряла мужа. Все соседи…

— Соболезную, — старуха снова нетерпеливо махнула рукой.

— Все соседи только панику поднимали и вздыхали. Я была в шоке, ничего толком решать не могла. Мы с Джеком были вместе с самого детства, никогда не разлучались… — Она печально вздохнула. — Так вот. Ева — очень хорошая девочка. Она все организовала, вызвала детей из Австралии…

— Мисс Винтер…

— Не надо мне ничего говорить, я и без того вижу, как вы на нее смотрите! — У Гейба на щеках проступил неяркий румянец, мужчина отвел глаза, но через секунду уже снова прямо смотрел на старуху. — Так вот, юноша, вы должны ее защитить!

Он подобрался. Вспомнилась встреча с Евой четыре дня назад. Лейтенант полиции проснулся и подозрительно уставился на соседку:

— Что вы знаете? — Выговор четкий, тон резкий. Миссис Даллас удовлетворенно улыбнулась и кивнула.

— Это другой разговор. Девочка уже четыре дня передвигается очень настороженно, не останавливается на улице, вздрагивает и бледнеет от резкого шума… А сегодня, увидев у своих ворот незнакомое авто — свернула с дороги.

— Это все?

— Я похожа на человека, который будет поднимать панику? Она всегда была чересчур осторожна. Но последние дни… — «Четыре дня назад я был у нее. Четыре дня назад она была похожа на трупа из патанатомии…»

— Вы знаете еще что-нибудь?

— Только то, что два года назад, сразу после переезда сюда, она начала ходить в тир, научилась стрелять, приобрела разрешение на хранение оружия и до сих пор еженедельно посещает тир. Дик ее отлично натаскал. Он хороший мальчик. Я даже думала, что они… — Женщина махнула рукой: — Но это уже не важно.