Ей очень хотелось посмотреть вверх, но она не могла позволить себе отвлечься. Двести один… двести два… Казалось, все мускулы ее тела отчаянно протестуют, пока она медленно поднималась все выше и выше.

Руки ее тряслись, все тело дрожало от напряжения, глаза заливал пот. Пятьсот один… Пятьсот два… Может быть, она доберется до вершины этой трубы, когда досчитает до тысячи… Если нет, так когда досчитает до двух тысяч… Она просто обязана это сделать, чтобы расквитаться с убийцами Чарли.

Ноги уже не дрожали, а как-то непроизвольно подергивались. Вдруг она испугалась судороги. Каждое движение давалось ей все с бо́льшим трудом. Каждый раз, как она искала опору, ей казалось, что это агония. Рубашка вся порвалась на спине, и шершавая поверхность скалы царапала ей спину.

Долго она так не выдержит. Шестьсот один… Шестьсот два… Она начала задыхаться. Спина, руки и плечи кровоточили, покрылись глубокими ссадинами, теперь она уже всхлипывала, мрачно продолжая считать. Шестьсот четырнадцать… Вдох… Прижать ладони… Сдвинуть зад… Медленно выдохнуть… Поднять левую ногу… Поднять правую ногу…

Она мечтала о том, чтобы остановиться и передохнуть, но гнала от себя эти мысли. Камешки сыпались вниз из-под ее рук и ног. Ей хотелось закричать, остановиться только на минутку, но она знала, что если это сделает – она обречена.

Пот заливал ей глаза, все тело дрожало, и вдруг Пэтти поняла, что стало светлее. Она всхлипнула. Семьсот семь…

Что-то коснулось ее головы, и Пэтти поняла, что достигла, очевидно, веток, склонявшихся над отверстием. Вдруг она засомневалась: а сможет ли отсюда выбраться?

Медленно, стараясь не делать резких движений, Пэтти высунула правую руку наружу. Ее пальцы прошли через густые ветки и ухватили воздух. Ей пришлось подавить в себе желание схватиться за эти листья, ища в них опору.

Теперь она шарила левой рукой и нерешительно потянула за ветви с другой стороны, но и они тут же подались. Выходит, она правильно догадалась: ничего не выйдет – ей не ухватиться и не подтянуться с помощью этих ветвей…

Пэтти уперлась как следует ногами в стенки колодца и передвинула ноги еще на дюйм. Обеими руками она сумела расчистить пространство у себя над головой, затем немного подтянулась вверх, пробиваясь сквозь заросли, царапавшие ей лицо.

Сложнее стало, когда ее голова и плечи уже оказались на поверхности, а тело оставалось еще в колодце. Пэтти трясло, словно в лихорадке. Она нашарила землю, готовясь к решительному броску. Последним усилием она подтянулась и перебросила тело через край колодца.

Она лежала, совершенно обессилевшая, на корнях деревьев. Красные муравьи накинулись на нее, кусая голые руки и ноги. Пэтти подползла к ближайшему стволу дерева, прорубая себе путь сквозь подлесок ножом, который до того был заткнут у нее за пояс.

У нее ушло примерно полчаса на то, чтобы доползти до дерева и обвязать веревку вокруг его ствола. Она отыскала несколько камешков и осторожно подползла назад, к колодцу. Пэтти швырнула три камня, что означало: «Я наверху, со мной все в порядке и веревка привязана к дереву».

Ей показалось, что она услышала крик из колодца, но он был слишком слабым. Пэтти сорвала с головы рубашку Джонатана и вытерла ею лицо, а затем прислонилась к дереву. Теперь она не сдвинется с места. Как они и договорились, она будет подавать голос, пока он не найдет ее и не проложит к ней тропинку с помощью мачете.

Пэтти услышала приближение Джонатана и громко крикнула. Когда наконец он появился из зарослей, она бросилась ему на грудь.

– Ну вот, моя хорошая, – сказал он, прижимая к себе ее дрожащее тело и гладя короткие светлые волосы. – Я знал, что ты сумеешь.

Шепча слова благодарности, он бережно нес Пэтти через низкий туннель, который прорубил в зарослях, к водопаду.


С большой осторожностью Анни сняла с израненного тела Пэтти остатки одежды. Сильвана промыла царапины и промокнула их своей рубашкой. Анни, едва касаясь, нанесла на ее раны антисептическую мазь.

Кэри еще не вернулась с рыбалки. Джонатан отправился на ее поиски, в то время как четверо оставшихся женщин пошли купаться на озеро у водопада.

К тому времени, когда Кэри присоединилась к остальным женщинам, Пэтти уже достаточно пришла в себя и учила Сюзи держаться на воде.

– Не напрягайся, Сюзи. Ты должна висеть в воде, как парашютист в небе.

В конечном итоге, используя пустую пластиковую канистру из-под воды в качестве поплавка, Сюзи легла, неуклюже распластавшись, на воду. Плавая по лагуне в сопровождении Пэтти и Кэри, она была в восторге от своего достижения. Затем наступил ужасный момент, когда канистру у нее отобрали. Пэтти сказала:

– Опусти лицо в воду, чтобы привыкнуть к этому ощущению.

Сюзи никак не могла решиться на это.

– Я не могу. Не заставляйте меня.

Пэтти и Кэри терпеливо ждали. Наконец Сюзи смирилась, она знала, что Джонатан сдержит свое обещание и не пустит ее на плот, если она не научится плавать.

Спустя полчаса Сюзи уже уверенно держалась на воде.

У них не было мыла. Анни и Сильвана терли свои тела и волосы пригоршнями песка перед тем, как окунуться. Все были голышом, кроме Сильваны, которая не решилась расстаться с черной шелковой сорочкой. Она украдкой рассматривала своих подруг по несчастью. Высокое, узкое тело Пэтти было худым, как у мальчишки, а ее груди были маленькие и острые. К коже Анни не приставал загар, она была широкобедрая и полногрудая. Кэри, обладающая крепким смуглым телом, так и дышала силой и здоровьем. Длинноногая Сюзи была счастливой обладательницей высокой упругой груди и аппетитного зада. Пока другие женщины плескались в лагуне, Сильвана почувствовала себя неловко среди них. Она стеснялась своего тела.

Когда они сидели на скалах, Анни раздала им одежду, которую она прополоскала. Одетые в мокрую одежду женщины немного замерзли, пока лезли вверх по скалам, возвращаясь в лагерь.

Улов Кэри состоял из четырех маленьких рыбок. Джонатан почистил рыбу, и они поджарили ее над костром, нанизав на ветки. Рыба с одной стороны подгорела, а с другой была сырая, но никто не жаловался.

В опаляющую полуденную жару они снова спали, восстанавливая силы.

Позже они устроили более основательное место для костра. Пэтти и Кэри вырыли яму, выгребая землю при помощи кокосовой скорлупы. Джонатан воткнул колья по краям ямки и поперек них положил прочную палку, на которую повесил металлическое ведро с водой.

– В будущем, – сказал он, – мы должны использовать для питья только кипяченую воду.

Джонатан и Кэри пошли вверх по течению, пока не достигли потока, впадающего в реку. Позже Джонатан привел всех женщин к краю этого широкого стремительного потока, научил их, как ловить рыбу.

Когда они вернулись в лагерь с тремя маленькими форелями и креветками размером с омара, Джонатан сказал:

– На этот раз каждый чистит свою рыбу сам.

– Какая гадость! – фыркнула Сюзи, но все-таки принялась за работу.

После ужина, когда они сидели вокруг костра, Джонатан разрезал одну из сеток от москитов, чтобы сделать вуаль и завязать ее под подбородком – как сетку у пчеловодов, – надевая ее на белые с полями шляпы от солнца, которые они прихватили с «Луизы».

– О'кей, – сказал Джонатан, закончив с сетками и раздавая шляпы женщинам. – Примерьте их, подойдут ли вам размеры.

– Попробуйте сначала мои грязевые нашлепки, – предложила Анни. Она смешала в жестянке землю с водой. Грязь должна была быть налеплена на голени и лодыжки, чтобы защитить от москитов и уменьшить зуд от укусов.

Предыдущей ночью шли жаркие споры по поводу четырех пар кожаных перчаток, которые могли защитить руки от москитов. Они все были благодарны судьбе, что у них оказались белые рубахи, которые защищали верхнюю часть тела, но ноги прикрыть было нечем, и они оказались безжалостно искусаны.

Глядя друг на друга, в этих нелепых шляпах с сеткой, женщины начали смеяться – в первый раз с тех пор, как с ними случилась беда. Анни сказала:

– Мы будем смывать грязь каждое утро во время купания.

– И после купания пусть каждый проверит стопы, – сказал Джонатан. – Если вдруг натрете мозоль, ни в коем случае не вскрывайте волдыри. Если только у вас загноится нога, эту беду в джунглях уже нельзя поправить.

Пэтти сжала голову руками:

– У меня болит голова. В аптечке есть аспирин?

Хотя там и была упаковка аспирина, сама аптечка вызывала разочарование. Большинство лекарств оказалось просроченно. Тюбик антисептической мази был почти пуст, так же как и тюбик мази от кровососущих насекомых, а на катушке осталось совсем мало пластыря. Тем не менее в аптечке хранились пара бинтов, ножницы, баночка с тальком, сломанный градусник, флакон нюхательных солей и грязная маленькая баночка с какой-то неизвестной мазью.

Джонатан взял эту баночку и нанес немного коричневой мази на лоб Пэтти.

– Это бальзам на основе опиума. Снимает головную боль и похмелье.

– Давайте все проверим, что у нас есть в сумочках, – предложила Анни. – Может быть, там найдется что-нибудь получше.

При свете костра на подстилке очутились тюбики дорогой губной помады, пудреницы, деньги, ключи, солнцезащитный крем, салфетки и ручки. У Анни оказался пакет тампонов. У Кэри были сигареты, зажигалка и записная книжка. Пэтти торжественно извлекла из сумочки маленький швейный набор – бесплатный сувенир отеля, содержащий еще одни ножницы. У Сюзи было две тысячи долларов в чеках «Америкэн экспресс».

– У кого есть часы? – спросил Джонатан. – Отдайте их мне, мы будем их хранить в банке из-под леденцов на случай, если нам понадобится обменять их на что-нибудь.

Сюзи протянула платиновые часы, циферблат которых был обрамлен бриллиантами. Анни сняла черный шелковый ремешок со старинных круглых золотых часов, которые принадлежали ее матери. Сильвана, так же как и Кэри, обходилась во время отпуска без часов. Единственными водонепроницаемыми часами были хромированные «Сейко» Джонатана и черные пластиковые часы Пэтти.