Жанна Бочманова - Остров

– Саша, – обратился он к нему. – Тут вот твой бывший начальник интересуется результатами наблюдения за своей женой. Вележева Ольга Николаевна. Помнишь, надеюсь? Давай напрягись. Это важно.

– Да, конечно, – улыбнулся Саша и скромно потупился. – Помню. Я всех помню. – Достал из кармана мятый-перемятый блокнот, полистал его. – Вот. Вележева Ольга. Наблюдал за объектом в течение двух недель. Ничего особенного. Обычный распорядок дня. Магазины, салоны, фитнес-клуб. Встречи с мужчинами.

– С какими? – быстро спросил Вележев.

Тихонов бросил быстрый взгляд на начальство. Тот кивнул.

– За все время объект пять раз встречался с одним мужчиной. Лет тридцати на вид, высокий блондин, крашенный, глаза голубые. Приезжал на синей «Мазде». Встречались обычно в «Кофе-хауз» и уезжали вместе. Фотографии я делал, в отчете предоставил. Еще объект два раза встречался с мужчиной лет пятидесяти. Костюм, галстук, папка для бумаг. Похож на адвоката. Сидели в ресторане «Васаби» смотрели документы. Личности мужчин устанавливать команды не было, так что… – Он качнул головой с легкой улыбкой знатока, который сетует на непрофессионализм дилетанта.

Вележев достал из портфеля желтый конверт и вытащил оттуда фотографии. Тихонов посмотрел.

– Да, снимки мои. Только вот нет блондина на «Мазде», а так все сходится.

– Почему вы уволились? – спросил Вележев.

Тихонов пожал плечами. Самойлов кивнул ему и тот, мягко ступая, вышел.

– Вы удовлетворены? – усмехнулся он.

– Нет, – Вележев потер лоб рукой. – Нет. Хрень какая-то! Откуда вы меня знаете? – он поднял глаза.

– У нас с вами есть общая знакомая, – усмехнулся Самойлов. – Шадрина. Юлия Петровна.

– Черт! Это же вы ищете ее сына? Самойлов! Точно. Она же говорила мне. – Игорь вздохнул. – Глупо как! Вы не знаете где она сейчас?

Самойлов чуть качнул головой.

– Боюсь, без ее разрешения я не могу вам дать ее адрес. В любом случае она не в России.

– Она… в Финляндии? – догадался Игорь. Юля же говорила, где нашелся ее сын. – Она же, пожалуй, дел натворит!

– Да уже натворила! – воскликнул Самойлов не сдержавшись.

Игорь почесал лоб. Видимо, Юля попыталась выкрасть ребенка. Вот дуреха! Хотя это вполне в ее духе!

Самолов подтвердил его догадку. Да, Юля сейчас в финской полиции.

Игорь посмотрел на него долгим взглядом.

– Вам не кажется странным, что мой бывший сотрудник теперь работает именно у вас?

– Отнюдь, – Самойлов повел плечами и встал. – Хорошие специалисты всегда на счету. А Тихонов очень хороший спец. Я удивлен, что вам он пришелся не ко двору.

– Я сам удивлен, – пробормотал Игорь. – Пытаюсь понять, как случилось, что про это, – он кивнул на фотографии, – я узнаю в последний момент, как в анекдоте.

Самойлов тонко улыбнулся.

– Ищите слабое звено, – посоветовал он.

– Да, вероятно, – кивнул Игорь.

Он сжал руку в кулак, и после вытер вспотевшую ладонь о штаны. Выводы напрашивались, но он не хотел об этом думать. Нет. Это было мучительно.

– А что вы собираетесь делать с Юлей? Я могу как-то помочь?

– Я работаю над этим. Мой человек уже там. Он разберется. Все под контролем.

– Вы сто лет будете ее оттуда вытаскивать официальными путями. У финнов к детям особое отношение. А тут похищение ребенка, пусть и русского, вряд ли они будут сговорчивы. Ладно. Держите меня в курсе, пожалуйста. И еще. Я бы хотел попросить вас об услуге, конечно, не бесплатно. Мне просто не к кому сейчас обратиться с подобной просьбой.

– Хорошо. – Геннадий Андреевич кивнул. – Изложите суть. Я подумаю, что можно сделать.

Небольшая комнатушка с кроватью и тумбочкой совсем не походила на тюремную камеру. Финские полицейские были вежливы и молчаливы. По их непроницаемым лицам было не понять, сочувствуют они ей или осуждают. Да и какое ей дело. Она опять потеряла сына. Два дня назад, когда ее задержали, Ваню отвезли обратно к Людмиле Ивановне. Хорошо хоть Ваня, кажется, так ничего и не понял. Никто ее не хватал, не застегивал наручников на глазах у ребенка – цивилизация, что ни говори. Ей позволили попрощаться с ребенком и она, весело улыбаясь, сказала, что сейчас он поедет к бабушке, а она купит билеты на самолет и приедет позже. Ваня помахал ей рукой и доверчиво вложил ладошку в огромную лапищу высокого краснолицего полицейского. Тот повел его по коридору, Ваня несколько раз оборачивался и махал ручонкой, и она тоже махала, держа улыбку на лице, а потом медленно съехала по стене в полуобмороке.

…Как ни хотел ей Геннадий Андреевич говорить точный адрес свекрови и настаивал, чтобы она сначала вернулась в Петербург и поговорила с адвокатами, но под ее натиском сдался и адрес выдал. В ближайшем агентстве Юля взяла машину напрокат, благо права у нее с собой были, и помчалась по автобану на север.

Родители Кости поселились в небольшом городке, почти деревне. Маленький домик с плоской крышей и садиком перед окнами. Тихий сельский быт. Она несколько раз проехала мимо. В такой глуши, наверное, каждое новое лицо на виду. Доехала до центра, где имелось некое подобие площади с несколькими магазинчиками и парой кафе. Она зашла в одно из них, купила кофе, круассан и принялась за еду. Ну вот она здесь. Что она может сделать? Пойти прямо в дом и потребовать ребенка обратно? Она была уверена, что Людмила Ивановна его не отдаст. И тогда она уже ничего не сможет сделать: та будет настороже. Остается одно – ждать пока Ваня выйдет на улицу.

Она припарковала машину на стоянке и принялась бродить по улицам, заходя в лавочки, покупая всякие безделушки. Периодически она проходила мимо нужного ей дома, который все еще не подавал признаков жизни. И вот она увидела, как, в конце концов, к дому подъехало такси, из него вышла женщина с ребенком и направилась к дому. Свекровь она узнала тут же, а вот Ваню… Неужели этот мальчик ее сын? Как он вырос! Нет, конечно, это он! Его вихрастая голова и любопытные глазенки на улыбающемся лице. Ваня что-то громко рассказывал бабушке, увлеченно махая рукой. Свекровь зашла в дом, а Ваня остался во дворе и пошел к некоему подобию детской площадки, где лежали пара машинок и большой яркий мяч. Он пнул мячик и тот поскакал по дорожке, Ваня побежал следом.

– Привет, – Юля вышла ему навстречу.

– Привет, – Ваня и улыбнулся. – А ты кто?

– Ты меня не помнишь, Ванечка?

Лицо его стало задумчивым. Он нерешительно покачал головой.

– Я твоя мама, – дрогнувшим голосом сказала она. – Ты меня совсем не помнишь?

Ваня как будто отшатнулся, Юля присела на корточки, и он осторожно дотронулся до ее лица.

– Ты такая красивая, – прошептал он. – А бабушка говорила, что ты больше не приедешь, и я буду жить всегда с ней.

– Ты меня узнал? – не веря своему счастью, спросила она.

– У тебя голос, как у мамы, – сказал Ваня, – а лицо, как у тети в телевизоре.

– Какой тети? – спросила Юля, смаргивая слезу.

– Которая соки детям дает, – пояснил он. – Но ты лучше. Ты молодая, а та уже старая. Ну не совсем, конечно. Но ты лучше.

– Я твоя мама, – повторила она – Помнишь, какой у тебя был трансформер? С крыльями и колесами? Он мог летать, стрелять, ездить. Мы купили его в «Детском мире», когда ходили в кино на мультфильм про…

– Мамонта, – закончил Ваня. – Я помню. Где ты была? Я ждал, ждал… Папа тоже уехал, а потом приехал и снова уехал. Когда вы уже все приедете? Трансформер остался дома. Мы его с собой не взяли. Бабушка сказала, что он не влезает в сумку. Зачем мы уехали? Все игрушки там оставили. Здесь совсем не с кем играть. Другие дети не хотят со мной разговаривать. Они на нашем языке не понимают ничего…

Ваня говорил и говорил, и Юля прижала его к себе со всей силы за худенькие плечики.

– Пойдем со мной, – сказала она. – Мы вернемся домой, и там везде будут дети, с которыми ты сможешь играть и разговаривать. Она быстро поднялась на ноги, мельком глянув на окна, и повела Ваню за собой по улице к месту, где стоял ее автомобиль.

Юля потерла лицо руками, она очень устала за последние два дня, сидя в камере полицейского участка. Ночью она почти не спала, ворочаясь на узкой койке, днем ходила взад-вперед по тесной комнате, гоняя безрадостные мысли. Самойлов обещал прислать человека, чтобы помочь ей выпутаться. Ругал он ее страшно как! Хорошо, что полицейские позволили ей сделать один звонок. Ну и пусть теперь ее судят! Даже если Ваня вырастет без нее, рано или поздно он узнает правду и как тогда Людмила Ивановна посмотрит ему в глаза? Хотя эту женщину, скорее всего, ничем не проймешь, она-то свято уверена в своей правоте. От безнадежности у Юли свело зубы. Она представила себя в тюрьме, Ваню, не понимающего, почему мама так и не вернулась и горько заплакала, хлюпая носом и утираясь рукавом.

Замок щелкнул, и молодой полицейский пригласил ее на выход, она поспешно смахнула слезы и вышла. Ее привели в комнату, куда тут же зашел мужчина лет тридцати пяти в хорошем костюме, не скрывающем, однако, широких плеч и мощной шеи.

– Виктор Сергеевич, можно просто Виктор, – представился он. – Я от Геннадия Андреевича. Юлия Петровна, вы везунчик! Ваши родственники не будут предъявлять вам обвинение. Им совсем не нужна огласка, вы понимаете?

– Бывшие родственники, – поправила она машинально.

– Бывшие, – согласился Виктор. – Так что через час, максимум, через два, с учетом финской расторопности, вас отпустят.

– Где мой сын? – Юля слышала Виктора, но не понимала о чем речь.

– Юлия Петровна, – Виктор успокаивающе положил руку на ее плечо. – Давайте сначала одну проблему решим, а потом уже все остальные.