Наталия Жигалова - Освобождение

Она уже почти придумала колкость, как он вдруг одарил ее своей ослепительной улыбкой, от которой у нее земля ушла из-под ног, а все слова вылетели из головы.

– Извини, я не удержался. Он так вкусно пах и мне захотелось попробовать. Ты потрясающе готовишь. Хочешь, я принесу тебе кусочек?

 «Он что собирается угощать меня моим же пирогом?»

– Нет, благодарю. – как можно невозмутимее ответила Аня.

– Ну и напрасно. Принесу себе, пожалуй, еще, – беспечно произнес Макс, вставая с мягкого кресла.

– Не обожгись, – бросила Аня ему через плечо и тут же одернула себя: «О, Боже, Анна, держи себя в руках! Он же сейчас решит, что я за него волнуюсь!»

Макс вернулся в комнату с внушительным куском бисквита и сел рядом с ней на диван. И снова слишком близко.

– Так и ел бы их каждый день.

– Могу поделиться рецептом.

– Боюсь, в моем исполнении будет не так вкусно, – он заулыбался. – В кулинарном деле важны руки профессионала.

– У меня есть на примете один повар, который с радостью будет тебе готовить.

– Я, надеюсь, ты сейчас говоришь о себе, – в его глазах забегали веселые искорки.

– Что? Нет, ты не так понял, – девушка с досадой осознавала двусмысленность фразы и поспешила исправиться. – Я говорю о своем знакомом поваре, точнее, знакомой, она работает в отличном ресторане, возможно, и согласится…

– Нет-нет, – перебил он ее, – Я предпочитаю, чтобы готовила мне именно ты.

– Боюсь разочаровать, но повар из меня никудышный.

– Ну, повар может быть и никудышный, хотя спорный вопрос, я ведь еще не оценивал, вдруг мне понравится, но кулинар из тебя превосходный.

Она удивленно уставилась на него. Вот наглец! Фыркнув от недовольства, она демонстративно отвернулась в другую сторону.

– Ты же сама еще не пробовала. – не унимался Максим. – Хочешь кусочек?

Он насадил на вилку кусок бисквита и придвинулся к ней ближе, хотя куда уж больше, и протянул вилку к ее губам.

Мысленно призывая Женю, чтобы он пришел и, как всегда, спас ее, Аня запоздало осознавала, что сама не может даже с места сдвинуться. Встать и уйти, всего лишь нужно встать и уйти. Но под его тяжелым взглядом тело как будто налилось свинцом и напрочь отказывалось слушаться. «И почему его присутствие так на меня влияет? Женя, где же ты?»

Неуверенно она открыла рот и обхватила губами кусок бисквита и медленно прожевала. Хм, неплохо, совсем неплохо.

Максим все это время не отрывал глаз от ее губ и с шумом выдохнул, когда она их облизала.

– Действительно, неплохо, – неуверенно произнесла Аня, пытаясь сбросить наваждение и собрав всю свою волю, встала и направилась к двери. – Нам пора ехать.

– Ага, сейчас я доем, и мы поедем, – с хитринкой в голосе сказал Максим и вернулся к бисквиту.

– Мы? – перепросила Аня.

– Да, я поеду с вами, если ты, конечно, не против.

– Вообще-то, я против. Женя!

Аня была все еще зла, когда села в автомобиль и у нее не с первого раза получилось пристегнуть ремень безопасности. Они так и не смогли дать ей внятную причину, по которой Максим едет с ними и это раздражало. Мало того что в его присутствии она не в состоянии адекватно мыслить, так он еще и тащится с ними на важную встречу, где она может что-то выведать о последней экспедиции своих родителей!

К тому же это слишком личное, речь пойдет о ее родителях, и она не готова впускать кого-то еще настолько близко к своей семье. На самом деле мало кто знал, чем именно занимались ее родители. Все знали, что они археологи и ведут раскопки то тут, то там. Но лишь несколько человек были посвящены в истинную цель их экспедиций. Родители искали загадочную Шабмалу и знали многие секреты. Аня и сама знала много секретов и ни с кем и никогда с ними не делилась. Она, вообще, никому не рассказывала о том, что именно искали ее родители, даже следователю. Это была их семейная тайна. Достаточно того, что сейчас придется просвещать Женю, но он-то близкий друг, практически брат! А Макс? Да кто такой Макс? Очередной охотник за юбкой, желающий поставить еще одну галочку в списке своих женских трофеев. Трофеем она становиться не хотела, хоть и сопротивляться было очень сложно. Да, она чувствовала она себя рядом с ним в безопасности, но это не имело никакого отношения к делу, она его слишком мало знала, чтобы посвящать в семейные тайны.

Кроме того, она прекрасно понимала, что эти знания могут быть опасными. Ее родители уже пропали. И она помнит, когда ее жизнь висела на волосок от смерти и не хотела подвергать опасности своих близких друзей! Близких друзей? Она что уже зачислила Макса в список близких друзей? Да не может быть!

Ане хотелось рычать от возмущения, но она пока не понимала, что ее больше возмущает, что Максим так легко вторгся в ее личное пространство, или что он так легко поселился в ее сердце, а ведь она только что с женихом рассталась и ей следовало бы переживать по этому поводу!

Но чуть подумав, она осознала, что переживать из-за расставания с Мишей ей совершенно не хотелось, а Максим ей прекрасно поднимает настроение, да и рядом с ним она чувствует себя, как… дома… да, как дома, где тепло и уютно. Рядом с Максом ей хочется свернуться калачиком и уснуть сладким сном, и чтобы он был рядом и крепко обнимал… Тряхнув головой, Аня постаралась выбросить из головы уютную картинку в компании с Максимом.

К тому моменту, как они приехали к дому профессора, Аня практически успокоилась и уже не так грозно сверкала глазами встретившись вновь с Максимом, которому пришлось ехать отдельно в своем авто.

Профессор Виктор Петрович Наукин крайне удивился телефонному звонку от Ани. После пропажи ее родителей девушка даже не пыталась поддерживать отношения ни с кем из прежнего окружения, а сейчас очень настойчиво просила о встрече.

Предчувствуя долгую и сугубо личную беседу, профессор предложил встретиться у него дома. Ему не хотелось, чтобы его отрывали от беседы с дочерью погибшего лучшего друга в стенах университета, в котором он преподавал. И не ошибся. Тема разговора была действительно необычной.

Пока он готовил чай, Максим, Аня и Женя расположились в гостиной, больше напоминавшей библиотеку. Собственно, вся квартира напоминала библиотеку. Все свободное от мебели пространство было наполнено книгами. Они были везде: в открытых стеллажах до самого потолка, на подоконнике, комоде, и даже на полу. Стеллажи с книгами были в коридоре, виднелась внушительная стопка на кухне. Не исключено, что спальня профессора также наполнена книгами.

У окна в гостиной стояло маленькое кресло, в которое присела Аня с позволения профессора. Слева от окна небольшой диванчик, над которым висела картина, а по бокам стеллажи с книгами. Перед диваном журнальный столик из темного дерева, на который профессор поставил поднос с чайником и чашками. Аня тут же принялась разливать чай, чтобы как-то унять волнение от предстоящего разговора. Руки предательски дрожали, и крышка чайника непрестанно дребезжала.

– Прежде всего Аня, я хочу сказать, что ваш папа, Сергей Анатольевич, никогда не пытался посягнуть и использовать для своих целей полученные тайные знания, как это могло показаться человеку не совсем посвященному. Он пытался понять, как раскрыть собственный энергетический потенциал и научить каждого отдельного человека сделать то же. – Это первое что произнес профессор, усаживаясь в кресло, после того как узнал настоящую тему разговора. – Знали ли вы, Аня, что ваши родители проходили обучение сомати? – Как бы, между прочим, заметил профессор. – А-а-ах, а ведь они могли….

Загадочно проговорил профессор и замолчал.

– Что это значит? – спросил Максим.

– Видите ли, молодые люди, мы все немного волшебники и каждый может творить настоящие чудеса в собственной жизни, только вот не каждый в это готов поверить, – профессор то ли не услышал вопроса Максима, то ли намеренно проигнорировал его, оставляя за собой право не раскрывать чужих тайн. – Людям гораздо удобнее жить в коконе своих страданий, чувствовать себя жертвой, думать, что от них ничего не зависит, а все как раз обстоит, наоборот.

– Мы сами творим свою жизнь, – тихо проговорил Женя.

– Верно, молодой человек, верно, – оживился профессор. – А вы мне нравитесь.

Профессор живо подскочил с кресла и подхватил одну из книг с полки.

– Каждый автор, каждый ученый, делая свое открытие, работает сердцем и душой, а не разумом. А знаете ли вы, что это значит? – задал он вопрос и не дожидаясь ответа, продолжил. – Это значит, что разум мешает жить счастливо. Разум мешает жить, так как хочет душа. Душа приходит в этот мир снова и снова чтобы развиваться, получать новый опыт, исправлять ошибки предыдущих воплощений, усваивать уроки, не усвоенные ранее. У каждой души свой путь и мешать, а уж тем более вмешиваться в этот путь настоящее преступление против души, против божественного начала. Каждый идет своим путем и каждый усваивает нужные ему уроки. Каждый, кто встречается на жизненном пути, есть наш учитель, помогающий увидеть недостатки, которых мы не видим в себе. Все что вас раздражает в других людях или в окружающем мире, значит, есть в нас самих и это нужно просто увидеть и отпустить, позволить себе быть такими какими нам быть комфортно и какими нам быть хочется. Это ведь так просто жить так, как хочется, невзирая на все устои и правила! Да кто придумал все эти правила, в топку их и все дела!

Профессор возбужденно ходил по комнате из стороны в сторону и, казалось, не замечал притихших слушателей.

– Я не знаю, дорогая Аня, с каким вопросом вы ко мне решили обратиться, после случившегося, но какой бы ни был вопрос, подумайте, действительно ли важно знать на него ответ. Я лишь одно могу сказать, ваши родители, Аня, уникальные люди. Я не говорю и не смею говорить о них, как о погибших людях, нет, они живы, ибо душа живет вечно и приходит в этот мир, когда готова продолжить получать новые уроки. Они живы в наших сердцах. Достаточно того, что мы продолжаем их любить и помнить о них. Они прошли свой путь, получили свои уроки и отправились на тот свет, чтобы ждать нового воплощения и так будет с каждым. Умирая в этом физическом мире, душа переходит в иной мир и продолжает жить. Помните, милая Анна, что тело, бренно, а душа вечна. И вы обязательно с ними встретитесь. Если не в этой жизни, так в следующей.