Наталия Жигалова - Освобождение

– Не отдавай.

Она уютнее устроилась на его груди и мечтательно улыбалась, а в уголках ее глаз застыли слезинки счастья, которые не торопились скатываться по щекам и ярком блестели при тусклом свете настольной лампы.

– В начале нашего знакомства ты произвел весьма отталкивающий эффект.

– Сложно было сдерживаться рядом с тобой, слишком долго ждал.

– А сейчас?

– А сейчас ты моя. Моя невеста.

Аня обняла его крепче и спрятала счастливую улыбку у него на груди.

– А знаешь, мы ведь можем не ждать возвращения в Москву, а пожениться здесь в Непале, – вдруг воскликнул Максим.

Аня звонко рассмеялась и откинулась на подушку.

– Зачем ты так торопишься? – Недоумевала она. – Ну куда я от тебя теперь денусь?

– Не знаю, никуда. Я просто хочу, чтобы ты была моей без остатка.

– Я и так твоя. И мыслями, и действиями, и желаниями, вся твоя. Только твоя.

С Мишей Аня не чувствовала и малой части того, что испытывала сейчас с Максимом, который делал ее счастливой каждое мгновение ее жизни, одним только своим присутствием. Она тянулась к нему, как мотылек на огонь, но не обжигалась, напротив, этот огонь оберегал ее и защищал. Рядом с ним Аня чувствовала себя любимой и нужной.

С Максимом Аня вела себя естественно и не принужденно, ей не нужно было надевать маски, чтобы соответствовать, что ей приходилось делать рядом с Мишей, рядом с которым она вынуждена была себя сдерживать. Миша был слишком спокойным и слишком правильным, и любое проявление веселья или свободы считал выходящим за рамки допустимого и часто возмущался тем, что, глядя на них, люди или его родители могут подумать бог знает что. И только сейчас она поняла, что это ее тяготило, что из-за этого она чувствовала себя рядом с Мишей какой-то не живой. Она помнила тот момент, когда начала было приходить в себя после того, как пропали родители, она помнила, как впервые за долгие годы начала оживать и веселиться и четко помнила, что ей сказал тогда Миша.

– Моей невесте не подобает вести себя как уличной девке.

Ее тогда сильно задели эти слова, но она промолчала. Сын профессоров, Михаил, привык жить по правилам. Он строго воспитывался родителями в соответствии с профессорскими замашками и никогда не позволял себе лишний раз повеселиться. Сколько она знала Мишу, он никогда не позволял себе раскованного и свободного от условностей образа жизни. И что она только в нем нашла. И как он со своим строгим воспитанием пошел на измену, это не укладывалось в ее голове.

Рядом с Максом ей действительно не хотелось ни о чем думать, решать какие-то проблемы, ей просто хотелось быть женщиной, нежной, хрупкой и желанной. Об остальном он позаботится, Аня была в этом уверена.

Сейчас она понимала, что ее чувства к Мише были искусственными, не настоящими, а к Максиму она испытывала яркие, настоящие эмоции, которые хотелось раскрывать все больше и больше.

Аня склонилась над ним и заглянула в его глаза, полные беспокойства и подарив ему нежный поцелуй, довольно отметила, как беспокойство сменилось на умиротворение и счастье. Глаза Максима лучились счастьем.

– Я люблю тебя, Максим.

– И я тебя, Аника. Очень люблю.

Он вновь притянул ее к себе и крепко обнял, зарывшись лицом в ее волосы. Так они. уснули, крепко обнимая друг друга, счастливые и умиротворенные и никто из них и подумать не мог, что завтрашняя роковая прогулка перевернет их спокойное счастье с ног на голову.

Когда Женя узнал, что Аня жива и с ней все в порядке он тут же решил вылететь в Катманду. Перед отлетом Аня попросила его заехать к ней домой и привезти кое-какие вещи.

У подъезда он столкнулся нос к носу с каким-то парнем, который буквально влетел в него. Женя задержал на нем свой взгляд, какие-то странные подозрения всколыхнулись в нем, как будто он уже видел его где-то. Лицо закрывал капюшон куртки. Парень выбросил в урну какой-то сверток, который громко звякнул на дне и сунул руки в карман темно-синих, практических черных джинсов. Худощавая ссутуленная фигура парня, облаченного во все черное, быстро скрылась за углом.

Женя хотел было последовать за ним, как вдруг из того же подъезда выскочил парнишка лет пятнадцати с огромной собакой на поводке. Пес громко лаял и норовил сорваться с поводка.

– Извините, Рекс сегодня не в духе, обычно он ведет себя спокойнее.

– Ничего, – улыбнулся Женя. – И собака тоже может встать не с той ноги. Ты живешь здесь?

– Да, – задорно ответил парнишка, – вон мой балкон.

– А ты знаешь, что с незнакомцами нельзя разговаривать?

– А вы не незнакомец. Я вас знаю, – спокойно ответил подросток.

– Вот как? – удивился Женя.

– Вы друг моей соседки, Ани. Ее очень долго не было, а недавно вернулась. Вы ведь сейчас к ней в гости идете?

– Да, к ней, – насторожился Женя.

– Она сейчас дома, кажется.

– Откуда ты знаешь? Часто заходишь в гости к соседке? – Осторожно спросил Женя.

– Нее… Слышал шум за стенкой, что-то разбилось у нее. И Рекс начал рычать. Он, вообще, последнее время какой-то нервный. Рычит и лает каждый раз, когда она домой приходит. Раньше они дружили, а потом ее долго не было, а как появилась, так Рекс, как с цепи сорвался.

У Жени бешено заколотилось сердце от страшных предчувствий.

– А как давно она вернулась?

– А вы что не знаете? Уже месяц как приехала, только дома редко бывает, иногда днем бывает, иногда ночью. Наверное, у жениха своего живет, а сюда за вещами приезжает. Раньше она так делала. Рекс сразу рычать начинает, когда она приходит. А вы знаете где она была? Мне бабка говорила, что Аня путешествовать поехала. Интересно куда она ездила, все хочу подловить ее, чтоб расспросить, да никак. Раньше она болтала всегда со мной.

– А сейчас нет?

– Нет, даже дверь не открывает. Рекс как-то зарычал, я сразу к ней побежал, а она не открывает. Я долго звонил, знал, что дома, Рекс не ошибается никогда. И слышно было, что под дверью кто-то двигался. А потом долго ее не было. Сегодня вот опять пришла. Но я не стал звонить.

Собака опять залаяла, вырвала поводок из рук мальчишки и побежала к урне, в который совсем недавно выбросил сверток, вышедший ранее парень. Обнюхав сверток, собака вновь залаяла и хотела было побежать за угол, где скрылся незнакомец, но мальчишка схватил поводок и что-то ворча под нос потащил пса в противоположную сторону и, помахав на прощание рукой, скрылся из виду.

Женя, оставшись в одиночестве, медленно подошел к мусорному контейнеру и присел на корточки. На самом дне лежал тот самый сверток. Подняв его в руки, Женя понял, что там лежат осколки, а, развернув бумагу, убедился в этом окончательно. Это была ваза, которую они с друзьями подарили Ане на совершеннолетие. И это непростая ваза, каких полно в магазинах. Нет то была особенная ваза. Каждый написал от руки свое поздравление, которые после были напечатаны на поверхности. Эту самую вазу он сам чуть не разбил, когда они с Аней наводили порядок. Женя держал в руках осколок со своим шуточным стишком, под которым значилось его имя и дата.

Стараясь не трогать больше никаких осколков, мужчина осторожно завернул все в бумагу и сунул сверток в карман.

Осматриваясь по сторонам, он нерешительно направился к подъезду, но остановился на полпути и вернулся к своей машине.

Начался снегопад. Женя сидел в машине и наблюдал за подъездом. Он понимал, что, скорее всего, сегодня туда никто не вернётся, но не хотел уезжать. Он мысленно ругал себя, что не установил в квартире видеонаблюдения. Разочарованно хлопнув себя по лицу, он решил поехать к следователю.

– Я это сделал.

– Что ты сделал? – Не понял Женя. Как только он вышел от следователя, оставив там осколки вазы, набрал Максу, чтобы поделиться новостями.

– Установил видеонаблюдение.

– Когда ты успел?! – Воскликнул Женя. – И как попал в квартиру?

– Выкрал у Ани ключи, когда мы виделись последний раз. Она еще мало мне доверяла и сомневаюсь, что позволила бы это сделать.

– Но почему ты мне ничего не сказал! Я бы тебе сам дал ключи от ее квартиры!

– Идея пришла спонтанно. Увидел ключи на столе, когда мы цело… когда мы были в ее комнате, – быстро поправился он, – а потом вылетело из головы. Хотел тебя предупредить, когда все установили, но Аня пропала на следующий день. А потом я, вообще, забыл об этом и даже не просматривал записи. Я сейчас тебе скину доступы. Ты же еще в полиции? Или уехал?

– Нет, еще здесь, – сказал Женя, озираясь по сторонам.

– Сейчас все скину. Но… Давай не будем ей пока об этом говорить.

– Конечно, но думаю, она все равно все узнает, когда приедет. Ее вызовет следователь и тогда…

– Пусть лучше это будет позже, не хочу, чтобы она волновалась раньше времени.

– Где она? Ты ее по-прежнему не выпускаешь из вида?

Максим улыбнулся.

– Она в душе.

– Как же ты ее в душ одну отпускаешь?

– Она тоже задавала этот вопрос, – вздохнул Макс. Он и сам не против мыться вместе, но решил, что ей все же требуется уединение от его постоянного контроля. Нет, он не сошел с ума и не чувствовал себя параноиком, хотя мысли такие его посещали. А быть может, он боялся признаться себе в этом, но те полгода, что все считали ее мертвой, те полгода ада, которые ему пришлось пережить, и которые его чудом не сломали окончательно, что-то все же надломили в нем и он и вправду боялся, что с ней что-то может случиться, после того как нашел ее живой. Эти полгода, он жил только мыслью отомстить. Найти виновников и отомстить.

И сейчас ей все еще грозила опасность, что и подтвердил звонок друга. И почему он раньше не просматривал записи с камер! Искал преступников, а они буквально у него под носом находились! Как можно быть таким идиотом!

Максим отправил пароли Жени, чтобы тот смог вместе со следователем просмотреть видео с камер и хотел было сделать это сам, но Аня уже вышла из душа и со счастливой улыбкой подошла к нему. Как только она обняла, все плохие мысли тут же вылетели из его головы.