Дима очень любил свою маму, знал, что она сильно болела последнее время и мысль о том, что ей может стать еще хуже ужасала его, он не хотел становиться причиной ее страданий и тут оставаться тоже не хотел. Хотел новой жизни, хотел освободиться от призраков прошлого, которые попятам шагали за ним и не хотели отпускать.

Как же освободиться? Как получить свободу? Как дышать полной грудью и ничего не бояться?

– Думай, сопляк, думай. Кому ты нужен в Москве, а тут ты мамке своей нужен, без тебя ей худо совсем будет. – И швырнув напоследок в сторону черную спортивную сумку, Пашка вышел из комнаты, а за ним следом удалилась компания таких же отморозков, как и он сам.

А Дима? Дима так и остался стоять посреди комнаты, растерянно осматривая некогда аккуратно сложенные, а теперь разбросанные и растоптанные вещи.

"Хорошо, что документы не тронул" пронеслась в его голове мысль и тут же угасла.

А на что ему теперь документы? Он дрожащими от волнения руками поднял аккуратную синюю папку и прижал к груди. Хотелось кричать, плакать и биться головой о стенку. Только что его жизнь в очередной раз сломалась. И теперь уже навсегда.

Отчаяние тяжело сдавило и разрушало изнутри. Ему хотелось свободы, хотелось вдохнуть полной грудью чистый свежий воздух и перестать зависеть от кого бы то ни было. Но отсутствие свободы, зависимость, точнее, осознание этой бесконечной зависимости от внешних обстоятельств тяжело сдавливало изнутри, сжимало в тугом кольце, который с каждым вздохом сжималось все сильнее и сильнее, грозя раздавить и навсегда забрать с собой в бездну.

Дмитрий всячески пытался освободиться от этой чертовой зависимости, но чем сильнее он боролся, тем больше его сдавливало в тисках, а как хотелось выбраться на свободу, сбросить с себя оковы и зажить счастливой жизнью. Он глубоко в душе понимал, что нужно всего лишь захотеть, просто захотеть изменений, правильно сформулировать свое "хочу". НО НЕ МОГ. В его голове упорно пульсировать мысль того, чего он не хочет, и это становилось еще большее, еще тяжелее. Сложно было переключиться. Сложно, но иначе никак. Нужно собрать волю в кулак и грызть, грызть и выгрызать напрочь свое безволие, что так грозило ему бездной и беспросветным мраком. Несмотря на внутреннее удушье, ослабевшую душу, нужно собрать волю в кулак и, наконец, понять, чего же ты хочешь сам, а не метаться как слепой котенок, в темноте, пытаясь найти выход.

Маму он бросить не сможет. Только не маму. После всего, что она сделала для него, оставить ее одну он не сможет никогда. А учеба? Ну что ж. Придется Сереге ехать одному и найти себе нового друга. А с Пашкой он со временем разберется. И мамку защитит и с Пашкой разберется за всю его заботу и гостеприимство.

Едва сдерживая слезы, слезы злости и ненависти, отчаяния и разочарования, Дима аккуратно убрал синюю папку в ящик стола и начал собирать разбросанные вещи, пытаясь унять дрожь в руках и судорожные всхлипы.

Нужно быть сильным, нельзя, ни в коем случае нельзя плакать. Слабость всегда выходит боком. Ему нужно быть сильным, если кто увидит его слабым, то ему несдобровать. И себе не поможет и маму подведет.

Дима был как на иголках почти всю неделю, что не утаилось от наблюдательного Сергея.

– Что случилось, Дим? – не выдержал он.

– С чего ты взял? – ответил Дима грубо.

– Я же вижу. Давай. Рассказывай. Или выпытаю. Ты же знаешь, я умею.

Дима посмотрел на друга и опустив глаза тихо сказал.

– Я не поеду с тобой в Москву.

– Это еще почему?

И тут Димка как на духу рассказал про маму, про Пашку и его угрозы. Думал, что Сережка отвернется от него, когда узнает про маму. Кому нужен такой друг, у которого мама сидит, думал он. Но Сергей совершенно серьезно отнесся к ситуации.

– Ну как он может навредить твоей маме, сам подумай? Я думаю, Пашка блефует. Что он связи серьезные в тюрьме имеет? Настолько серьезные, чтобы человеку навредить? Он же чуть старше тебя. Ну, может знакомый у него какой сидит по малолетке, вот он и хвастает. Да и мама твоя в женской тюрьме. Блефует Пашка этот. Не слушай его. Все будет хорошо с твоей мамой.

После этого разговора Димка успокоился и снова начал собирать вещи в Москву и когда собрал, отнес их на хранение к Сереги, оставив себе в комнате детдома только самое необходимое.

Они уехали вместе, вместе сдавали экзамены. Дима был счастлив, что все так здорово получается. Совсем как они мечтали.

Но один звонок изменил все. Его мама умерла. Умерла во сне. Вспомнились сразу угрозы Пашки и то, что он ослушался. Мамы не стало. Из-за него. Он своими руками подписал своей маме смертный приговор в тот самый момент, когда принял решение ехать поступать. И если бы не Серегины уговоры, он остался и с мамой все было бы хорошо. Серега. Вот кто действительно виноват. Так думал Димка, совершенно не понимая и не желая понимать, что мама ушла из жизни своей смертью и никакой Пашка к этому непричастен. Горе душило его, заставляя не слушать доводы разума.

Серёга, если бы не он, с его мамой все было бы хорошо. Ей же оставалось всего ничего до освобождения. Не дождалась.

Теперь и он был свободен, больше никто ни Пашка, никто-то еще, не смогут ему указывать и манипулировать им. У него не было ничего и ему нечего было терять.

Дима, не дожидаясь последнего экзамена, решил уехать. Он вообще решил не тратить время на учебу, а сразу перейти к работе. О чем и сообщил другу детства, Сергей не одобрял этого, но ничего не сказал.

– Дело твое, – только и сказал он, – но я остаюсь.

Сергей с отличными результатами сдал экзамены и вернулся домой. Когда Сережа в конце уезжал в Москву учиться, Дима пришел провожать его на вокзал. Он смотрел на то, как его друга обнимают родители, мама проливала слезы и сожалела о том, что не может поехать с сыном и помочь освоиться на новом месте.

Дима чувствовал себя чужим на этом праздники жизни, ему ни разу не доводилось испытывать и десятой доли той ласки и внимания, которая перепадала сейчас Сережке и это его злило еще больше. Его мамы не было с ним рядом и никогда уже не будет.

Внешне он казался спокойным и даже слишком сдержанным, но внутри него была пустота, которую он пока не смог заполнить. Он ушел еще до того, как поезд тронулся с места, сославшись на дела. Его маленький бизнес по продажам дешевых китайских безделушек для хозяйства приносил кое-какую прибыль, но он чувствовал, что это только начало, дальше будет больше, главное стараться, работать и еще раз работать. И у него получилось, со временем Дима стал богатым и влиятельным бизнесменом, но и это ему не приносило радости. Он чувствовал злоба и ненависть ко всему миру, которые давали временами себе выход в виде неконтролируемых вспышек гнева, выплескиваемых на сотрудниках. Он слыл, как грозный начальник, которого все боялись и старались не перечить и уж тем более не попадаться на глаза, когда у него было плохое настроение.

Со временем Дмитрий перебрался в Москву и развернул в столице свою огромную торговую корпорацию, но со старым другом детства предпочитал не встречаться.

Глава 53

Остановиться и отдохнуть не было никакой возможность. Дыхание сбилось, ноги гудели от усталости, а все тело ломило от тяжести рюкзака, который с каждым шагом становился тяжелее.

Аня снова споткнулась и, если бы Максим шедший сзади не успел ее подхватить, упала бы. Аня была бы рада улыбнуться любимому и поблагодарить поцелуем, но от усталости лишь тяжело облокотилась на ее широкую грудь и прижалась плотнее, продолжая тяжело дышать. В кольце его крепких рук было так хорошо, уютно и безопасно. Хотя безопасность была условная, что он мог поделать против острого ножа или пистолета?

Денис, сжимая в руке пистолет, в озлобленной улыбке обнажив свои пожелтевшие от сигарет и кофе зубы, крикнул.

– Пошевеливайтесь, нет времени на ваши телячьи нежности, если девчонка будет тормозить нас, то мы ее оставим здесь.

– Только попробуй пальцем ее тронуть. – сжав кулаки, развернулся к нему Максим.

– Что у вас происходит? – голос Дмитрия, громыхнувший совсем рядом, заставил обернуться всех.

– Пора бросить здесь девчонку, – огрызнулся Ден, – какого мы таскаем ее с собой, что в прошлый раз проку от нее никакого, что сейчас, еле ноги передвигает.

– Это не тебе решать. – вмешался Дмитрий. – Девчонка нужна нам. Поторапливаемся! Нам нужно успеть найти место до наступления темноты.

Дмитрий развернулся и двинулся вперед.

– Вперед, – Ден развернул дуло пистолета на Макса, все еще сжимающего кулаки, – что встал? Девчонку я пока не трону, но насчет тебя и твоего дружка указаний не было. – Ден гнусаво улыбнулся и выждал паузу, давая пленникам вовремя одуматься.

– Макс, – тихо позвала Аня, – все в порядке, пойдем.

Она потянула его за рукав лёгкой куртки и, нежно поглаживая пальцем его ладонь, легко поцеловала в уголок губ.

– Не стоит, пойдем – вновь повторила она, утягивая за собой.

Максим, разжав кулаки, положил руки на плечи любимой и стянул с нее рюкзак.

– Давай его сюда, будет легче.

Ее рюкзак, в котором лежали теплые вещи, бутылка с водой и небольшой перекус, не был тяжелым, но чем выше они поднимались в горы, тем тяжелее было идти.

Они продолжили путь в гору по узкой тропинке, виляющей по склону. Вид открывался захватывающий, величественные горы, утопающие в зелени, глубокие ущелья, среди которых то тут, то там виднеются жилища непальцев. Белоснежные облака проплывали по ущелью и оседали на макушках деревьев. Если бы не Ден, постоянно подгоняющий вперед, угрожающий оружием, можно было бы остановиться и насладиться видом, но не удавалось даже бросить взгляд на ущелье, не то чтобы сделать остановку. Приходилось постоянно смотреть под ноги и стараться ровно дышать, чтобы распределить остатки сил. Они не знали, как долго им предстояло идти, их подняли рано на рассвете и отвезли к горному хребту, а оттуда они шли пешком.