— Почему я не захотел бы видеть тебя, если бы знал твою фамилию?

— Потому, что меня зовут Зак Томас Гаррити.

Кейд замер. Вот этого он никак не ожидал услышать.

Зак посмотрел ему прямо в глаза:

— И я уверен, что вы — мой брат.


Глава 10

Кейд, наверное, впервые в жизни не мог найти подходящих слов.

— Ты думаешь, я твой брат? — наконец-то выдавил он.

— Ваш отец Ной Гаррити? — прямо спросил Зак. — Хотя и так понятно — вы очень на него похожи.

«Мама, а я на него похож?» — Кейд вздрогнул, внезапно вспомнив себя взволнованным десятилетним мальчиком, который очень хотел побольше узнать о своем отце. Усилием воли он выбросил воспоминание из головы.

— Да. — Ему потребовались все силы, дабы это признать.

Зак улыбнулся так, словно услышал самую лучшую новость на свете.

— Я знал! Он и мой отец. Значит мы сводные братья.

— Он мне не отец.

Улыбка на лице Зака исчезла.

— Но вы только что сказали…

— В биологическом смысле — да, но отца у меня нет.

Зак смущенно кивнул.

— Извините. Я не имел в виду… ну, я не знаю всю историю.

— А нечего рассказывать. Когда мне было десять, мы выделись первый и последний раз. После этого больше я его не видел и не слышал о нем.

— Вероятно, всё это немного странно для вас, — произнес парень, смущенно опустив глаза.

Кейд провел рукой по подбородку. «Ной Гаррити». Господи, он не вспоминал о нем годами. И, честно говоря, предпочел бы не делать этого и впредь. Но, учитывая внезапное появление сидящего перед ним подростка, его план провалился.

— Да, думаю, можно и так сказать.

Он еще раз посмотрел на Зака повнимательнее. Пусть волосы паренька были чуть светлее, чем у него самого, но глянув новоявленному брату в глаза, Кейд почувствовал себя так, словно смотрит в зеркало.

— Как ты меня нашел? Только не говори, что Ной тебя прислал.

— Нет, — быстро ответил Зак. — Они с моей мамой вообще не знают, что я здесь. Мой отец… не любит о вас говорить.

«Рад слышать, что это взаимно».

— Тогда откуда ты обо мне узнал?

— От папы, — ответил Зак. — Мне было четыре года, и мы с ним смотрели вашу игру за «Кубок Розы». Он громко кричал и хлопал в ладоши, а когда вы сделали тот обалденный пас, и ваша команда победила, папа схватил меня и принялся приплясывать вокруг кофейного столика. — Зак улыбнулся, вспомнив об этом, но потом его лицо вновь стало серьезным. — Затем все вдруг поняли, что вам больно, и комментаторы начали говорить, мол, вас сильно ударили и возможен перелом плеча. Я помню, как весь стадион стоял и хлопал, пока тренер и врач помогали вам уйти с поля. Я посмотрел на отца и заметил слезы в глазах. Он первый раз при мне заплакал, и я спросил, почему он такой грустный, из-за дяди в телевизоре? Тогда отец обернулся ко мне и сказал: «Это — твой брат, Зак».

Кейд изумленно смотрел на него… просто не в силах что-либо понять. С тем же успехом парень мог прийти к нему в офис и сказать, что он явился из будущего, дабы спасти землю от злобных киборгов. У Кейда осталось всего лишь одно воспоминание о Ное Гаррити — как он навсегда уходит из его жизни.

— Ты уверен, что мы говорим об одном и том же человеке? О Ное Гаррити родом из Хоффман-Эстейтси, бросившем среднюю школу Конанта?

Зак выглядел удивленным.

— Он никогда мне об этом не говорил. Я только знаю, что он играл в футбольной команде на позиции ресивера и был очень популярным в средней школе, — объяснил он и вернулся к своей истории: — Не думаю, что папа хотел мне о вас рассказывать, потому что всякий раз, как я задавал вопросы, он тут же менял тему. Но я не мог избавиться от мысли, что у меня есть брат. Думал о том, как вы выглядите, и … могли бы мы поладить или нет. А потом увидел в газете статью про сенатора Сандерсона и заметил там ваше имя. И… захотел наконец-то с вами познакомиться.

Кейд провел ладонью по волосам.

Подумать только, у него есть брат!

С тех пор, как Ной вычеркнул его из своей жизни, Морган запрещал себе даже думать об остальных родственниках со стороны отца — тем более, что они тоже не стремились с ним общаться.

До сегодняшнего дня.

— А кто-нибудь кроме тебя в семье есть? Ну там, братья или сестры? — поинтересовался он.

— Неа. Только я.

— А чего ты ждешь от меня? — Кейд надеялся, что его слова прозвучали не слишком грубо. Он просто пытался осмыслить происходящее и расставить все точки над і.

Зак пожал плечами.

— Слушайте, я понимаю, мы практически чужие друг другу, но… не знаю… может мы могли бы как-нибудь съесть по гамбургеру или еще что-то. Просто поболтали бы.

Кейд увидел в глазах паренька хорошо знакомое огромное желание. Потому что двадцать три года назад сам бы испытывал такие же чувства и вел себя точно так же, как Зак.

Кейд понятия не имел о том, что значит быть братом. И, несомненно, не ожидал обрести его в 15.45, в пятницу вечером. Но одно Кейд знал наверняка.

Он не поступит с Заком так, как в свое время поступил с ним самим Ной Гаррити. Поэтому кивнул:

— Я только «за».

***

Когда Зак ушел, Кейд закрыл дверь и сел за стол. Они договорились встретиться за ланчем на следующей неделе в «МДК Бургер-бар». Но сначала Морган выдвинул одно условие, которое не подлежало обсуждению:

— Там не должно быть Ноя, — твердо заявил он. — Мне безразлично, расскажешь ты ему обо мне или нет. Это твое дело. Но я не хочу с ним видеться.

Зак выглядел немного удивленным той горячностью, с которой говорил Кейд, но согласно кивнул.

— Да, конечно. Без проблем.

Морган понятия не имел, что могли означать слезы Ноя во время его игры за «Кубок Розы», да и не хотел этого знать. Будучи юристом, он привык работать с фактами. А в данном случае существовал только один непреложный факт, имевший значение: Ной Гаррити за двадцать три года ни разу не удосужился с ним связаться. Он никогда не был частью его жизни, и никогда ею не будет.

Кейд знал о нем достаточно, хотя в детстве ему пришлось собирать эти сведения по крупицам. Его мать, Кристин Морган, забеременела от Ноя Гаррити во время последнего школьного семестра. Ее родители на удивление спокойно отнеслись к новости, что их умница-дочь скоро станет матерью, а вот сам Ной испугался. Его старшего брата исключили из Иллинойского университета, и тот решил вместе с приятелем уехать в Калифорнию, чтобы заняться там ландшафтным бизнесом. Когда они предложили Ною присоединиться к ним, он тут же упаковал свои вещички и порвал с Кристин, оставив записку в ее школьном шкафчике: «Детка, не злись на меня. Я просто не готов стать чьим-либо отцом».

К счастью для Кейда, Кристин понимала, что готова она или нет, но появление ребенка, подразумевает ответственность за него. Поэтому окончила школу и поступила в местный колледж. Кейд, и во время беременности не причинявший матери особых хлопот, уместно родился во время зимних каникул. Бабушка стала ему нянькой, и Кристин смогла вернуться на занятия уже в феврале. Через два года она получила диплом младшего специалиста и вместе с Кейдом переехала в университет Северного Иллинойса, где и выучилась на медсестру.

Ему исполнилось пять лет, когда они с матерью вернулись в Чикаго, и она устроилась на свою первую работу. Тогда он впервые начал задавать вопросы об отце. И сразу же понял, что эта тема была довольно болезненной. Бабушка с дедушкой всячески избегали ее, а мать, которой исполнилось всего лишь двадцать три года, рассказывала исключительно плохие вещи: о том, как тот бросил школу, оставил ее беременной и ни разу за прошедшие годы не поинтересовался, как они живут. В итоге Кейд просто перестал спрашивать.

До того дня, когда спустя пять лет, мать не постучала в его комнату, где он играл перед сном в «Супер Марио» на портативной приставке «Гейм бой», и сказала, что им нужно поговорить.

Кейд хорошо знал, что это означает. Неприятности.

— Это Шон придумал сунуть сверчка в платье Мэнди Франклин во время собрания.

Мать скрестила руки на груди.

— Я ничего об этом не слышала. Но зато теперь знаю, о чем будет наш следующий разговор.

Ой.

Она присела на кровать рядом с ним.

— Знаешь, кто мне только что звонил? Твой отец.

Кейд отложил свой «Гейм бой» в сторону и сел. Его… отец?

— Чего он хотел? Спрашивал что-нибудь обо мне?

— Да. Он вернулся из Калифорнии и хотел бы с тобой встретиться.

Кейда охватило нервное возбуждение, как тогда, когда он стоял в очереди на перевернутые американские горки в парке аттракционов «Шесть флагов».

— Что ты ему ответила?

— Я сказала, что решать тебе.

Когда мать больше ничего не добавила, Кейд подумал, а не проверяет ли она его.

— А ты будешь злиться, если я соглашусь? — спросил он осторожно.

Кристин покачала головой.

— Я не буду злиться, милый. — Она протянула руку и убрала непослушную прядь с его лба. — Тебе решать.

— Когда он хочет со мной встретиться?

— Завтра.

— Я хочу с ним увидеться.

Мама кивнула, словно ожидала подобного ответа.

— Хорошо. Я ему передам.

— У тебя странная улыбка, — заметил Кейд, — Ты так же улыбаешься, когда приходит миссис Крамер и напоминает, что нам пора подстригать траву на газоне.

— Ну, миссис Крамер следовало бы найти себе занятие получше, чем целыми днями следить за лужайками своих соседей. — Внезапно она крепко обняла его. — Я завтра поработаю над своей улыбкой, Кейд. Ради тебя.

Кристин поправила одеяло и легла рядом с сыном. Такое случалось нечасто: лишь когда он болел или той ночью, когда Кейд был уверен, что слышал странный шум в шкафу, после того как старший брат Шона разрешил им посмотреть «Кошмар на улице Вязов».