Время перевалило за полдень. Глядя в окно, Брук наблюдала за парочками, гуляющими вдоль Мичиган-авеню, за женщинами, шагающими с большими сумками и наслаждающимися неторопливым шопингом. Она не могла вспомнить, когда в последний раз находилась на их месте. Обычно Брук была так занята, что совершала молниеносные набеги на строго определенные магазины.

За Мичиган-авеню раскинулась Оук Стрит Бич. Песчаный пляж заполнили люди, упивающиеся солнечной погодой и хорошими волнами.

«Возможно, я слишком быстро покинула квартиру Кейда». Не успела эта мысль возникнуть в голове, как Брук тут же от нее отмахнулась. В конце концов договоры, лежащие на ее столе, сами себя не проверят. Кроме того, у них с Кейдом случайные отношения — а это значит, никаких пребываний в его доме «просто так», независимо от того нужно ей на работу или нет. Они переспали, как все взрослые люди. Но, несмотря на фантастический секс и веселье, Брук не стремилась к серьезным отношениям. И судя по мастерски приготовленному завтраку, она не первая женщина, которая провела ночь в его доме. И не последняя.

При мысли об этом Брук почувствовала легкое… раздражение.

«Возьми себя в руки, Паркер!»

Не она ли хотела в воскресенье заняться работой? Мечтать о Кейде с тоской глядя на пляж — бессмысленно.

Хотя это забавно — представлять его загорелым и без футболки. Брук задумалась.

А, черт. Одна фантазия ее не убьет.

Вот она лежит на пляже, без телефона, ноутбука и айпада — определенно, фантазия — и слушает шум волн, что мягко плещутся о берег. Кейд, как уже говорилось, загорелый и без футболки, сидит рядом и мажет ей спину солнцезащитным кремом.

Брук закрыла глаза. Она практически чувствовала его сильные руки, ласкающие ее кожу… легкие дразнящие прикосновения пальцев, убирающих волосы с плеч, и охрипший мягкий голос, который говорит…

— Брук.

Она резко открыла глаза.

«Ладно… я действительно услышала его голос».

Брук медленно повернулась и увидела — просто невероятно — Кейда, стоящего на пороге ее офиса.

Черт побери, это слишком реалистичная фантазия.

— Тебе следует закрывать главную дверь, когда работаешь одна, — не здороваясь выдал он командным тоном.

Безусловно, перед ней стоит настоящий Кейд.

Брук проигнорировала его слова и задала более важный вопрос:

— Что ты здесь делаешь?

Кейд неловко замялся, очевидно, и сам не зная, что его сюда привело.

— Раз уж тебе приходится работать в воскресенье, то одного энергетического батончика недостаточно, — резко ответил он и поднял белый бумажный пакет.

— Ты купил мне ланч? — удивилась она.

— Просто проходил мимо.

Брук посмотрела на этикетку на пакете.

— «Бургер-Бар» находится в двадцати минутах отсюда.

— Сначала я случайно оказался в том районе, а теперь в этом, — раздраженно сказал он. — Господи, женщина, как же тебя трудно накормить. — Кейд шагнул вперед и положил пакет ей на стол. — Один чизбургер с острым кетчупом чили, на гарнир сладкая картошка фри — потому что ты острая и сладкая, — и зеленые маринованные огурцы под цвет твоих глаз. Вот!

Он скрестил руки на груди.

Брук пристально смотрела на него.

— Кажется, ты очень раздражен.

— Так оно и есть.

— Почему?

— Не знаю, — сердито ответил он. — Просто… ешь свой «Бургер Брук». И не задавай так много вопросов. Иногда парень просто покупает девушке ланч. У тебя есть какие-то возражения? Отлично. Хорошего воскресенья, мисс Паркер.

И Кейд исчез из ее офиса так же быстро, как в нем появился.

Брук уставилась на дверь, затем моргнула.

Что это было?


Глава 18

Неделю спустя Кейд сидел за столом переговоров напротив Чарльза Турино и двух его адвокатов. Выдвинув обвинения против сенатора Сандерсона, Турино и еще троих человек, Морган догадывался, кто из них явится первым с заявлением о признании своей вины. Он ждал прихода Турино, полагая, что исполнительный директор больницы, живущий в доме за четыре миллиона долларов, сделает всё возможное, дабы не оказаться в федеральной тюрьме. К тому же во время предъявления обвинения его адвокат покрылся потом в буквальном смысле слова. Поэтому Кейд сделал для себя вывод: защитники Турино чувствовали себя не слишком уверенно.

В пятницу утром его подозрения подтвердились.

— Мы хотели бы поговорить об обвинениях, выдвинутых против нашего клиента, — начал главный адвокат Турино, Оуэн Локхарт, звонивший Кейду в начале недели с просьбой о встрече.

— Сговор с целью подкупа государственного служащего, — сухо уточнил Кейд. — Как я уже говорил вам по телефону, мистер Локхарт, здесь нечего обсуждать.

Локхарт махнул рукой.

— Мой клиент хочет сделать заявление о признании своей вины.

— Мудрая мысль, учитывая доказательства, — заметил Кейд. — Можем позвонить в офис и назначить слушание на любое удобное вам время.

— Но что я получу взамен? — выпалил Турино, игнорируя взгляды своих адвокатов.

Кейд оперся руками о стол.

— Прошу прощения, мистер Турино, боюсь, вы не совсем понимаете. Я уже говорил вашему адвокату, что не буду заключать никаких сделок в отношении выдвинутых против вас обвинений.

Другой адвокат Турино, Джеймс Уиллер, был моложе и, по-видимому, решительнее, чем Локхарт.

— Морган, мы знаем, что ваша основная цель — сенатор. В последнее время у вас, кажется, зуб на политиков.

— Это потому что, мистер Уиллер, все, кто умышленно и грубо нарушает законы Соединенных Штатов Америки, должны оказаться перед лицом правосудия.

Локхарт попытался исправить ситуацию.

— Мой коллега хотел сказать, что мистер Турино всего лишь мелкая рыбешка в очень большом пруду. Согласно отчетам ФБР, доказательства против сенатора вы собирали месяцами. Возможно, мы могли бы вам помочь поймать крупную рыбу.

Тон Кейда оставался вежливым, но твердым.

— При всем уважении, джентльмены, от мистера Турино я уже получил по максимуму. — И он обратился к исполнительному директору: — У нас есть записи ваших разговоров с сенатором: и телефонный, и в ресторане «Согна». К тому же, мы располагаем видео, на котором вы пожимаете Сандерсону руку, давая согласие заплатить ему двести тысяч долларов в обмен на сохранение вашей больницы. Для присяжных этого более чем достаточно, независимо от того, дадите вы показания или нет.

Не веря в происходящее, Турино посмотрел в окно и покачал головой. Через пару минут он подавленно произнес:

— Я допустил ошибку, мистер Морган. Одну-единственную. Я уже потерял работу и три миллиона долларов выходного пособия. Но хуже всего, я потерял репутацию. И теперь мне грозит двадцать лет тюрьмы. — Он с трудом сглотнул, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. — У меня две дочери. Семи и девяти лет. Даже если мне вынесут приговор в половину максимального срока, я пропущу очень многое в их жизни.

Несмотря на то, что Кейд постоянно слышал подобные истории, он не мог остаться полностью равнодушным. И хотя искренне жалел дочерей Турино, все же давно научился не задумываться о семьях обвиняемых. Кейд делал свою работу, в которую верил, и думал только о ней.

— Уверен, вынося вам приговор, судья учтет эти обстоятельства, мистер Турино. — Он деловито кивнул и поднялся из-за стола. — Что ж, джентльмены, думаю, мы уже всё обсудили.

— Подождите, Морган. — Локхарт посмотрел на Уиллера, затем перевел взгляд на Турино и получил от него одобрительный кивок.

Кейд сразу же понял — что-то здесь не так.

— А что вы скажете, если узнаете, что в пруду водится еще одна крупная рыба? — спросил Локхарт. — Та, которую вы еще не поймали?

— Скажу, что вам стоит прекратить использовать рыболовные метафоры, если хотите, чтобы я остался в этой комнате.

— Тогда выражусь иначе. — Локхарт сложил руки на столе. — В обмен на определенные гарантии мистер Турино может рассказать вам и о других… договоренностях, с другими чиновниками.

— Они заключались исключительно в интересах больницы, — добавил Турино.

Локхарт и Уиллер бросили на него быстрый взгляд, и он сразу же замолчал.

Кейд сохранял невозмутимый вид, но солгал бы, если бы сказал, что ему не любопытно. Очередной продажный политик. Ну надо же.

— Еще один сенатор?

Уиллер отрицательно покачал головой.

— Член Палаты представителей.

— О какой сумме мы говорим? — поинтересовался Кейд.

Если Турино всего лишь пытался завести полезные связи с каким-то членом палаты, угостив того несколько раз ужином, то разговор даже не стоит начинать.

— Достаточно большой, чтобы заинтересовать вас, — ответил Локхарт.

— Меня не так легко удивить.

Локхарт выдержал паузу.

— Около трехсот тысяч долларов.

Кейд сохранил равнодушный вид, но, черт возьми, взятка большая. Если информация достоверна, то кто-то в Палате представителей Иллинойса составил сенатору Сандерсону серьезную конкуренцию среди нечистых на руку политиков.

И хотя Кейд не испытывал по этому поводу огромного восторга, он должен услышать больше.

— Вы, конечно, понимаете, что мы делимся с вами информацией исключительно в целях упрощения спора о признании вины.

Да, Кейд понимал. В соответствии с Федеральными правилами о доказательствах, ничего из их беседы не может быть представлено в суде, если Турино решит не признавать себя виновным.

Он перевел взгляд на Турино. Теперь, когда Морган знал, что этот мужик потратил полмиллиона долларов на покупку не одного, а двух членов Генеральной ассамблеи Иллинойса, то смотрел на него совершенно другими глазами.

— Единственная ошибка, говорите? — уточнил Кейд, не скрывая сарказма.