Мария Высоцкая - От него не сбежать

– Будешь? – достаю еще один бокал.

– А Шорников в отделе?

– Свалил.

– Тогда наливай.

Разливаю коньяк. Подношу бокал к губам. Телефон оживает как раз в этот самый момент. Кошусь на экран – Луиза.

Опускаю руку и отвечаю на звонок:

– Да.

– Клим, у меня тут, – чуть не плачет, – тут, в общем…

– Ты где?

Внутри начинает как-то ненормально скрести. Коробит. От одного ее голоса. Прошибает неуспокаивающейся тревогой.

– В больнице. Чем-то отравилась. Девчонки на работе скорую вот вызвали…

– Твою мать, Лу. Сейчас приеду.

– Чего там?

– Да Лу там... Я в больничку короче. Если что, на связи.

Игнат кивает, внимательно наблюдая за моими передвижениями по кабинету, пока я забираю куртку и ключи от тачки.

Вылетаю на улицу. Снимаю машину с сигналки. Завожу мотор и резко выкручиваю руль. Выезжаю на дорогу, а легкие снова обжигает сигаретным дымом.

Пытаюсь донести до себя, что у нее просто отравление. Со всеми бывает. Со всеми… но Лу –другая история.

Не знаю, когда и почему вообще это началось, но я испытываю за нее колоссальный страх. Иногда она напоминает мне маленького ребенка. Беззащитная. Ранимая. Моя.

Любые форс-мажоры воспринимаются эмоциональнее, чем это необходимо.

Она уже не раз объясняла, что это жизнь и нет ничего страшного. Жизнь, мать вашу! Плевать. Если я могу сделать эту жизнь податливой для нее, то я из кожи вылезу – но сделаю.

Я просто не могу ее больше потерять. Не могу и боюсь этого как самого страшного кошмара.

Возможно, это эгоистично и в первую очередь я думаю о себе, но, блть, она моя. Я люблю ее. Всегда любил. И трусливым пацаном. И невъебенно заносчивым мужиком.

Залетаю в больничку и моментально ставлю весь тамошний персонал на уши.

Мне сообщают, что Лу в палате, у нее доктора, а мне нужно подождать. Снова ждать. Терпеть не могу это унылое занятие. Особенно когда нервы ходуном ходят.

Меня пускают минут через двадцать. Лу лежит на кушетке с капельницей. Бледная, как мел.

– Ты здесь, – вытягивает руку и улыбается.

– Ты меня напугала, – сжимаю ослабленную женскую ладонь и прижимаю тыльную сторону к своим губам.

– Я сама жутко испугалась. Так резко поплохело. Думаю, это от роллов, которые я вчера без тебя ела. А наши тетки на работе пытались убедить меня, что это беременность, – закатывает глаза.

– Лучше бы беременность.

Сам не понимаю, почему это говорю. Пока я вообще не думал о детях. Сейчас наши с Лу отношения находятся на рубеже, когда мне ее всегда мало. И делить ее с кем-то я не намерен. Пока.

– Кли-и-и-и-им, – улыбается, – меня сегодня оставляют в больнице. Сказали нужно полежать под капельницей.

– Хорошо. Ты, главное, завтра позвони мне, я сам тебя заберу.

– Ладно. Снова курил? – морщит нос.

– Воняет?

– На всю палату.

– Я бросаю. В процессе.

– Я вижу, – усмехается, – там дома ужин в холодильнике и…

– Разберусь. Не маленький.

В палату заглядывает медсестра и недовольным голосом сообщает, что посещение окончено.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я поехал, не скучай, – наклоняюсь и целую Лу в губы.

– До завтра, – шепчет, зарываясь пальцами мне в волосы.

Не могу от нее оторваться. Но меня вынуждают. Медсестра снова засовывает в дверь свой нос. Хочется повысить голос, чтобы она скрылась, но Лу не любит скандалов. Поэтому приходится молча уйти.

Несмотря на то, что на дворе март, на улице разыгрывается метель. Порывы ветра ломают ветви деревьев, а дворники не успевают расчищать лобовуху.

Из больнички еду на работу. Сиду в кипе бумаг до позднего вечера, и только после одиннадцати сваливаю домой.

Бросаю тачку у подъезда. Нащупываю в кармане ключи, а в глазах резко мутнеет. Окружающее меня пространство плывет, закручивается волчком.

Я чувствую боль. Голова рвется на части. Колени подгибаются. Последнее, что помню, – голоса за спиной и заснеженный асфальт, на который я падаю.

Луиза

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Снова скидываю вызов и нервно тру запястье. Не знаю, сколько раз я уже позвонила Климу. С каждой пройденной секундой внутри разрастается беспокойство.

Конечно, выводов никаких пока не делаю, но интуиция вопит: «Все плохо!»

Домой решаюсь добраться сама. Время уже перевалило за обед. Ждать и звонить больше нет смысла. Если бы дело было только в телефоне, уверена, Клим нашел бы способ со мной связаться, но он этого до сих пор не сделал, что очень настораживает.

Завязываю поясок на пальто, спускаюсь вниз и сажусь в такси. Кажется, это уже вошло в привычку – бегать после капельниц как здоровая. Но и сидеть смирно в ожидании я не могу.

Чувствую я себя нормально, поэтому доберусь сама.

Из такси выбираюсь медленно. Поправляю шапку и вытаскиваю из сумки ключи от дома. Машина Клима стоит у подъезда – что очень странно. Ее редко можно увидеть здесь днем. Может быть, форс-мажор на работе?

Прикладываю магнитный ключ к замку и поднимаюсь на пятый этаж. В квартире тихо.

– Клим? – вопрошаю в пустоту комнат, но ответа так и не дожидаюсь.

Его действительно здесь нет. Вытаскиваю из карманов пальто телефон, какую-то мелочь и помаду. Бросаю сумку на пуф. Разуваюсь.

Прохожу на кухню. Сцепляю заледеневшие от волнения пальцы в замок. Где он может быть? Что вообще происходит?

Нервно кусаю губы и смотрю в окно, как раз на крышу нашей заснеженной машины.

В голову лезут нехорошие мысли, а ведь я только от них избавилась. Начала считать, что опасности нет и бояться больше нечего.

Вздрагиваю от трели дверного звонка. Прежде чем открыть, смотрю в глазок. На лестничной клетке мужчина в форме. Мне кажется, он чувствует, что я внутри.

– Луиза, я от Клима, он просил тебя из больницы забрать, но я опоздал.

– А где он сам?

– На выезде. Ночью в южном поселке убийство произошло, наших туда подтянули. Там связь на нуле. Он ни позвонить тебе, ни уехать оттуда не может. Меня прислал.

– Я вас не знаю, – прикладываю ладонь к дверной обивке.

– Данил. Я следователь.

Несколько минут в нерешительности. Не знаю почему, но я ему не верю. Все как-то странно. Ну не мог Клим не предупредить лично. Просто не мог.

– Я добралась. Со мной все хорошо, – бормочу через дверь, – спасибо за беспокойство. Простите, но в квартиру не пущу.

– Хорошо, я так ему и передам.

Мужчина уходит, а я выдыхаю. С неимоверным облегчением. Только вот отчего оно – не понимаю. Я рада, что этот тип ушел или что с Климом все в порядке?

Включаю телевизор на кухне для фона и переодеваюсь в спортивный костюм. Грею чайник и достаю из шкафа мармелад. Потом вспоминаю про наставления врача по поводу питания и засовываю коробку обратно.

Разворачиваюсь и роняю чашку на пол. Прямо передо мной стоит тот самый тип в форме. В руке пистолет. Он направляет его на меня.

Разбрызганные капли кипятка обжигают ноги, но я не могу даже закричать. Страх парализует. На меня второй раз в жизни направляют оружие. Морально к этому невозможно быть готовой. То, что он не хочет меня убивать, по крайней мере пока, – предельно ясно. Хотел бы, выстрелил бы сразу, как вошел.

До меня только сейчас доходит, что я не закрыла дверь на шпингалет. Хотя чем бы он помог? Если он смог вскрыть замок, вряд ли бы его остановила цепочка.

– Пошла.

Ствол упирается мне в плечо. Грубый голос отдает команды. Одеться, молчать. Идти вперед.

Так я спускаюсь во двор и подхожу к ржавой белой семерке.

– Села.

Опускаюсь на сиденье. Вижу, как его лицо становится все ближе, и почти сразу чувствую острую боль в области затылка. Он огрел меня рукояткой ствола. Перед глазами все плывет. Я еле различаю происходящее и буквально за пару секунд теряю сознание.

Открыв глаза, чувствую холод. Я лежу на бетонном грязном полу в каком-то подвале или на заброшенной стройке. Голова раскалывается. Боль слишком едкая. Пронзающая. Мне еле-еле хватает сил, чтобы осмотреться. Тошнота усиливается.

Упираюсь ладонями в пол и подползаю к стенке. Забиваюсь в угол, стараясь как можно крепче обнять себя руками. Внутри творится что-то невообразимое. Страх смешивается с чувством неизбежности, и на мгновение мне становится все равно, что будет дальше.

Я слышу голоса и шаги вне помещения, где меня держат. Громкий, надрывный смех пугает.

Когда ты не понимаешь, почему ты здесь, кто все те люди за дверью, – паника обостряется. Тебя лихорадит. Мысли путаются. Собраться и сделать хоть что-то просто невозможно. Мозг отказывается работать.

В моей жизни было столько дерьма, и все вновь пошло по кругу. А казалась бы, я же смогла из всего выпутаться. Мы смогли.

Клим!

Звонким криком в голове. До оглушения. Удушения. Хватаюсь за собственное горло, будто меня и правда лишают воздуха. Глаза щиплет от слез и понимания, что он тоже может быть здесь или…

Дверь распахивается. Я вижу только черные берцы. Медленно скольжу взглядом выше. Балаклава на голове похитителя не удивляет. Окружающее пространство вновь мутнеет. Нет, теперь не от удара, а от понимания, что это конец. Не знаю почему – но я вижу это по его глазам. Наглым. Озлобленным серым глазам. Они как лед. Холодные. Неприступные. Пустые.

Вошедший не церемонится. Поддевает меня под локоть и куда-то тащит. Я толком не успеваю встать на ноги. Скребу каблуками сапог о серый бетон и не могу подняться.