— Всего хорошего, Анита. Было приятно с тобой встретиться. Я спешу.

— Уже? Я думала, что мы можем выпить по чашечке кофе.

— Нет, извини.

— Куда ты спешишь?

— К другу.

У Аниты проснулось любопытство, что у Марианны появился друг.

— Он тебя ждёт?

— Нет.

— Но ты же спешишь к нему?

— Я иду к нему домой.

— А где он сам?

— Сейчас?

— Ну да. Он уехал? Я это спрашиваю лишь потому, что мы могли бы посидеть и выпить чашечку кофе.

— Нет, он никуда не уехал.

— А где он?

— В полиции, — сказала Марианна, которую чёрт дёрнул за язык.

— Ого, — произнесла Анита возмущенно, испытывая общую неприязнь молодёжи к полиции. — Он там служит?

— Нет, не служит. Так получилось, что они его задержали и допрашивали.

Точка зрения Аниты поменялась мгновенно.

— Что? — переспросила она уважительно. — Он левый? Он участвовал в демонстрации?

— Нет.

— А в чём дело?

— Драка.

— С полицией?

— Нет, с парнем в кинотеатре.

— С парнем в кинотеатре? Из-за чего?

— Этот парень меня оскорбил.

Анита вытаращила глаза.

— Тебя оскорбили? Только из-за этого?

Марианна кивнула.

— Слушай, — изумлённо сказала Анита, — я должна рассказать это Герду. Он этого не поймёт — драка только из-за этого. Если драка с полицией, тогда понятно. А так?

— Твой Герд думает по-другому?

— Да, конечно.

— А чем он занимается?

— Кем работает?

— Да.

— Он учится. Четырнадцатый семестр. Политология и социология. А твой? Он тоже учится?

— Нет.

— Уже закончил?

— Он не учился.

— Ах, так! И чем он занимается?

Марианна помедлила с ответом.

— Я… я не знаю.

Анита отнеслась к этому, как к шутке и посмотрела на Марианну недоверчиво.

— Я этого действительно не знаю, — сказала Марианна. — Он мне об этом ничего не говорил.

— Вы давно знакомы?

— Несколько недель.

— Я думала несколько часов. — Анита вдруг потеряла всякий интерес к разговору. — Если ты хотела меня подурачить, то тебе удалось. Я, правда, не знаю зачем, но, пожалуйста… — Она посмотрела на часы. — О, Господи, я совсем забыла, что мне надо на вокзал, купить билет до Бремена. Марианна, — она протянула ей руку, — передавай привет родителям.

— И ты своим тоже. Счастливого пути, Анита!

— Спасибо. Пока!

— Пока!

Они разошлись в разные стороны. Через тридцать-сорок метров Марианна оглянулась и увидела, что Анита тоже оглянулась. Вместо того, чтобы ещё раз махнуть рукой друг другу, они почувствовали неловкость и пошли дальше быстрее. И каждая подумала о другой.

«Он у неё слизняк», — подумала Марианна.

«Он у неё проходимец», — подумала Анита.

«Однако, в одном она права, — подумала Марианна. — Он должен мне, наконец, сказать, чем он занимается».

Прежде чем отправиться на квартиру Вильгельма, она, незаметно для родителей, прошла в свою комнату, чтобы забрать пакет, который она два дня тому назад приготовила для Вильгельма. Когда ей открыла дверь госпожа Крупинская, она почувствовала легкий запах ликёра, исходивший от хозяйки квартиры. Хотя Марианна знала, что Вильгельм нет дома, она всё же спросила:

— Могу я поговорить с господином Тюрнагелем?

Как и следовало ожидать, Ванда Крупинская ответила отрицательно.

— Тогда, — продолжила Марианна, — не могли бы вы передать ему пакет?

— Конечно, — охотно согласилась госпожа Крупинская. — А что там внутри?

— Я этого не знаю, — солгала Марианна, чтобы Ванда подумала будто она просто курьер. Эта догадка была для Ванды приятнее подозрения, возникшего в первый момент. Подозрение о том, что эта очень симпатичная и очень юная девушка могла бы иметь к её жильцу другое отношение. Она взяла пакет и сказала:

— Я положу пакет ему на стол.

Марианна поблагодарила и ушла.

Когда через два часа Вильгельм пришел домой, то увидел, что на кухне горит свет, заглянув туда, он увидел хозяйку, сидящую за столом с остатками еды и бутылкой ликёра.

На следующее утро, когда Вильгельм проснулся после тяжелого сна, перед ним встал вопрос, как поступить. Или лучше сказать: что ему вообще делать. Сейчас воскресенье и в ситуации, в которой он оказался, трудно было что-либо придумать.

Ему нужно какое-то жильё. Однако в воскресенье всё закрыто. Не работает ни одно ведомство, ни одна социальная служба или какое-либо другое учреждение, где человеку, оказавшемуся в трудном положении, можно получить помощь. Фирма, где работал Вильгельм, в выходные дни закрыта. Возможно, он мог бы попросить помощь у своего шефа, хорошо к нему относившегося, или у кого-нибудь из коллег, знавшего его хорошо.

Что делать? На этот вопрос не было разумного ответа, во всяком случае, в данный момент. Когда в его голове возникла мысль о Марианне, он сразу же её отбросил. Просить у неё помощи он посчитал унизительным.

Он бродил по улицам… бесцельно и бессмысленно. Он это делал просто потому, что не хотел встречаться с Вандой Крупинской после того, что между ними произошло. Через несколько часов бесполезного шатания он нашёл единственную возможность, которую можно было отыскать в воскресный день — набрёл на какой-то пансион. Свои немногочисленные вещи он собрал быстро. Срок аренды, за который была предварительно уплачена суммы в семьдесят пять марок, он ещё не прожил. Хозяйка должна бы вернуть назад эти деньги. Однако Вильгельм от них отказался. Он увидел в этом удобный случай сказать Ванде первые и последние слова в этот день.

— Госпожа Крупинская, пусть эти деньги останутся вам в счет пребывания в вашей спальне.

Она чуть не задохнулась от возмущения.

— Ты… ты…

Дверь закрылась, и связь между Вандой и Вильгельмом оборвалась. Всё, что Ванда говорила ему вслед, Вильгельм уже не слышал.

После того как Вильгельм решил вопрос с жильём поселившись в пансионе, он снова подумал о Марианне. Больше ничего ему не мешало, и он направился в «Подсолнух».

В это воскресное послеполуденное время в трактире было не больше десяти человек. Видимо у них нет жён или подружек, иначе они не сидели бы здесь. У немцев по воскресным дням женщины распоряжаются своими мужчинами.

Вильгельм сел за «свой» столик. К нему подошел официант Генрих, узнавший его. Другие посетители ничего не знали о том, что произошло здесь днём раньше. За стойкой тоже никого не было. Пиво, которое потребуется посетителям, Генрих мог налить сам. Хозяин трактира для этого не нужен.

После приветствия Генрих обратился к Вильгельму с вопросом:

— Где вы так долго были?

Вильгельм усмехнулся:

— Вы меня потеряли? — и покачал головой. — Это не нужно. Я не хороший посетитель.

— Дело не во мне, — ответил Генрих, и подмигнул.

Вильгельм покраснел.

— Вам принести пиво? — спросил Генрих.

— Да, пожалуйста, — согласился Вильгельм.

Официант пошел к стойке, вернулся назад с кружкой пива и поставил её перед Вильгельмом, сказав:

—За мой счёт.

— Почему? — с удивлением спросил Вильгельм. — Я не принимать.

— Вам ничего не надо делать, — улыбнулся Генрих. — Я просто не запишу эту кружку пива в счёт. А потом ещё парочку. Что вы можете сделать против этого?

Не дожидаясь, когда Вильгельм произнесёт хоть слово, он добавил:

— Кстати, могу я сказать Марианне, что вы здесь или нет? Она меня об этом просила.

— Да, — обрадовался Вильгельм.

Марианна, как и Генрих, тоже упрекнула Вильгельма за то, что его долго не было. Она уже думала, что его арестовали. Только после звонка в полицию она успокоилась. Тем не менее …

— Вы звонить в полицию? — радостно перебил её Вильгельм.

— Да.

— Вы иметь заботу о мне?

— Обо мне.

— Что?

— Обо мне. Так правильно.

— Спасибо, — сказал Вильгельм. — Всё равно, о мне или обо мне. Во всяком случае, вы иметь заботу, и это главное.

И, совершенно счастливый, добавил:

— Я опять позволю арестовать себя.

— Вы с ума сошли?

— Нет, я счастлив.

Надо было видеть, как он в этот миг смотрел на неё. Однако Марианна поставила его на место.

— Вчера вечером вас отпустили, — сказала она.

— Да.

— Почему же вы не вернулись опять сюда? Я ждала вас.

— Потому что я не знать, хотите ли вы меня опять видеть и говорить, или вообще никогда больше.

— Что? — переспросила Марианна. — Я не поняла. Что вы имеете в виду?

— Я стать вдруг преступник, с которым имела дело полиция у всех на виду.

Марианна больше не могла сдерживать свой врождённый темперамент и возмутилась:

— Вы идиот!

— Да, — счастливо кивнул Вильгельм.

— Как вы могли такое подумать?

— Я быстро видеть, что быть глупым. Видеть пакет, который вы принесли мне, пока я быть в полиции. — Вильгельм вдруг стал серьёзным и добавил: — Но я не предполагать о стихах.

— Вильгельм! — резко произнесла Марианна.

— Что?

Он посмотрел на неё, готовый к тому, что она его четвертует. В её строгом голосе непроизвольно прозвучали супружеские нотки.

— Вы хотите меня обидеть?

— Я не хотеть этого, — заверил он, положив руку на сердце.

— Вы делаете это постоянно. Вчера вы мне верили, а сегодня упрекаете меня пакетом.

Вильгельм пришел в ужас.

— Я вам не упрекать, Марианна.

— Я смотрю на это именно так.