— Штуммель много чего говорит, — ответил он уклончиво.

Люди низкого роста, как известно, зачастую очень чувствительны. И тому есть своя психологическая причина. Штуммель сразу отреагировал:

— Что?! Я не болтун!

Вильгельм сделал успокаивающий жест.

— Не обижайся, я не это имел в виду.

Штуммель не мог себе позволить, чтобы от него так легко отделались.

— Ты мне это говорил или нет?

— Что?

— Что ты на своей Родине занимался спортом?

— Да, — неохотно ответил Вильгельм и добавил: — но я тебе также сказал, что это для меня уже в прошлом. Ты понял? «Собака зарыта», так что с этим кончено.

Штуммель повернулся к Бернду и Фридриху.

— Вы слышали?

— Да, — ответили оба и смотрели на Вильгельма так долго, что ему стало неудобно, и он спросил:

— А в чём дело? Что вы хотите?

— Нам нужен свободный защитник, — ответил Фридрих.

— Ну, так найдите кого-нибудь.

— Мы уже нашли, — ответил Бернд.

— Кого? — Вильгельм положил руку на грудь. — Вы имеете в виду меня?

— Да, — кивнули оба.

— Да вы сошли с ума. И знаете почему?

— Почему? — спросил Бернд.

— По многим причинам. Во-первых, я никогда не играл свободным защитником.

— А кем?

— Нападающим.

— Здорово, — сказал Фридрих. — Мы можем тебя и там поставить.

— И, во-вторых, у меня нет ни формы, ни обуви, и так далее.

— Ты всё получишь. При твоём росте, тебе должно подойти всё от Карла-Хайнца.

— От какого Карла-Хайнца?

— Карл-Хайнц Грот. Водитель грузовика в нашей фирме. Наш постоянный свободный защитник. Ты, возможно, его не знаешь. Он уехал на похороны. Поэтому у нас и возникла сегодня эта проблема.

— А в-третьих, — сказал Вильгельм, — у меня не было тренировок с тех пор, как я сюда приехал. Что это значит, я думаю для вас ясно. Я не в форме. Я её тоже получу от Карла-Хайнца? — добавил он с иронией.

С этим действительно была проблема. Фридрих промолчал, Бранд, кажется, тоже сдался. Тут внес предложение Штуммель.

— А если полтайма, Вильгельм? Ты мог бы выдержать?

— Нет! — категорично ответил Вильгельм. — Раз и навсегда, нет.

— Ты хочешь нас подвести?

Штуммель был от природы психологом. Он знал, с кем имеет дело. Когда он увидел возмущённую реакцию Вильгельма, то в душе уже потирал руки.

— Что значит, «подвести»? — запротестовал Вильгельм. — Я этого не хочу. Это не так!

— Это действительно не так, — сделал Штуммель ещё один шаг вперёд. — Возможно, что для тебя не очень интересно то, что другим или мне, кажется важным.

— Как ты сказал? Что кажется вам важным?

— Игра в футбол.

— А для меня?

— Много добиться.

Через два с половиной часа свисток судьи начал матч между командами «Электро-Шторм» и «Брот-Мартин», где в рядах «Шторма» стоял Вильгельм Тюрнагель и старался показать всё своё мастерство, чтобы помешать сопернику одержать победу.

И это мастерство в этот день произвело сенсацию…

Штуммель, который, хоть и был просто болельщиком, проникался каждой игрой до такой степени, будто сам был её участником. Теперь на нём лежала ответственность за то, что Вильгельм Тюрнагель, совершенно неизвестный футболист, принят в команду. Если из-за него команда потерпит поражение, всякий может Штуммеля в этом упрекнуть. Поэтому он нервно ходил по краю футбольного поля, на котором стояли команды, готовые начать игру. Группа коллег по работе, которая всегда сопровождала свою команду, только и ждала момента, чтобы подшутить над ним.

— Штуммель, — сказал один из них, — у меня такое чувство, что сегодня это тебе просто так не пройдёт.

— Или вам, — подбадривал сам себя Штуммель.

— Может случиться так, — добавил другой, — что он со своим немецким не поймёт ребят во время игры.

— И не надейся, — сказал Штуммель. — Ты ему в подмётки со своим немецким не годишься. Когда ты последний раз с ним разговаривал?

— Уже давно, это правда. Я работаю в другой группе.

— Тогда скажу тебе по секрету, что ты его не узнал бы. Уже давно его немецкий лучше, чем рурский диалект Адольфа Тегтмайера.

— Штуммель, для меня сегодня важнее, — вставил своё слово третий, — чтобы он попал по мячу, когда тот окажется у него в ногах.

С этим мнением все согласились, так что Штуммелю нечего было больше сказать.

Уже в самом начале игры у электриков начались неприятности. Пекари атаковали. Со своей половины поля они пасанули вперёд, одиннадцатый номер получил мяч, пробежал вдоль левой боковой линии, и, не встретив сопротивления, продвинулся к границе штрафной линии. Здесь его встретил защитник электриков. Едва он к нему приблизился, пекарь резко рванул вперёд, потом немного влево, где в это время впереди появился полузащитник. Он пробежал ещё три, четыре шага и сделал решающую поперечную передачу. Не перехваченный никем из электриков, мяч влетел в штрафную зону и опустился точно на одиннадцатиметровую метку. В этом месте должен был находиться Курт, замещавший свободного защитника, и вмешаться в игру. Но его там не было. Тогда девятый номер пекарей принял мяч и продвинулся к воротам Удо, для которого не было ни малейшего шанса предотвратить судьбу.

Но этого оказалось недостаточно. Едва ли ни через шесть минут игры произошло примерно тоже самое. Единственное отличие заключалось в том, что атака прошла по правому краю. Самым слабым звеном опять оказался свободный защитник, который просто не разбирался в игровой ситуации и полностью выпал из «позиционной игры», как её называют специалисты. Свободный защитник вне позиционной игры то же самое, что рыбак без сети. Никакие другие позиции игроков в позиционной игре не важны так, как позиция свободного защитника.

Таким образом, всего через девять минут счёт стал 2:0 в пользу пекарей. Оставшиеся восеьдесят минут электрики могли «отдыхать».

Вильгельм Тюрнагель не получил ни одного мяча. Он одиноко стоял впереди, в нападении, и ожидал передачу. Однако её всё не было, и он вынужден был стоять и смотреть, как защитники отбивают волны атак соперника.

Счёт уже был бы 3:0, если бы пекари не завершили свою атаку тем, что с четырех метров не пробили мимо ворот. «Так дальше не пойдёт», — сказал себе Вильгельм и по собственной инициативе пошёл помогать защитникам. И с этого момента началась та самая, упомянутая выше, сенсация.

Первым же ударом в прыжке, через себя, на высоте человеческого роста, Вильгельм выбил мяч с линии ворот, после того как тот отскочил от Удо. Этим он склонил мнение зрителей к тому, что знает толк в игре. И один из них даже выразил открыто свой восторг тем, что воскликнул:

— Вы это видели?

Это был Штуммель.

Другое выдающееся достижение Вильгельма не заставило себя долго ждать. В пятиметровой зоне он головой отбил летящий как пуля опасный мяч. С этого момента стало ясно, что ход игры ещё не совсем поменялся, но уже изменился. Атаки пекарей неожиданно с грохотом разбивались о скалу.

В первом периоде счёт больше не менялся, хотя игра проходила в основном на половине электриков, и пекари всё время атаковали. Во время перерыва в помещении для отдыха и среди зрителей все разговоры были только о Вильгельме.

— Скажите, — спросил капитан команды пекарей своих ребят, — знает кто-нибудь из вас, что это за парень играет под девятым номером? Он хоть раз где-нибудь выступал? Или они его только сегодня приобрели? Он что, играет «по-черному»?

Никто не ответил. Все или покачали в ответ головами, или пожали плечами.

— Мы могли бы игру опротестовать, — заявил капитан.

В комнате команды электриков Удо высказал общее мнение:

— Послушай, Вильгельм, ты великолепен! Ты что, в российской национальной сборной играл?

Тяжело дыша, Вильгельм ответил:

— Должен вам сказать, что я выдохся. Как и обещал, я отыграл один период. Мне напомнить вам об этом?

Среди гула голосов, который он услышал в ответ, до него долетел голос, прокричавший:

— Ты не хочешь играть дальше?

— Я не смогу!

Тот же парень обратился ко всем:

— Может ему сделать укол?

Все расхохотались.

Тогда заговорил Удо:

— Если серьёзно, Вильгельм, то ты нам нужен. Мы без твоей помощи в защите окажемся совершенно в безвыходном положении, и ты это сам видел.

Вильгельм покачал головой. Поэтому Удо решительно заявил:

— Ты не должен нас бросать!

Вильгельм взглянул на него с упрёком, посмотрел вокруг, заметил, что все смотрят на него с надеждой, соскользнул со скамейки, на которой сидел, на пол, закрыл глаза и остался лежать неподвижно, набираясь сил.

Снаружи Штуммель держал речь перед зрителями. Группа, которая его окружила, увеличилась в пять раз. При этом не было ни одного, кто бы не возвышался над ним, по меньшей мере, на две головы.

— Эй, слабаки, — говорил он, — я надеюсь, вы уже посчитали свои денежки. Или наберётесь смелости утверждать, что я тот, кто зря пачкает место?

Раздались одобрительные выкрики. Однако он всё-таки допустил одну ошибку, сказали ему.

— Какую?

Так как ему было известно о футбольной квалификации Вильгельма, он должен был бы позаботиться о том, чтобы на позицию свободного защитника с первых минут игры поставили именно его. Тогда сейчас бы счет был бы не 2:0 в пользу булочников, а, во всяком, случае 0:0.

— Я что, Юпп Дервалль? — ответил Штуммель. — Я не вмешиваюсь в компетенцию Удо по расстановке игроков.

Команды снова вышли на поле. Неожиданно для всех болельщики «Шторма» встретила свою команду громкими аплодисментами. А фанаты булочников даже не думали о том, чтобы подбодрить своих парней. Партия-то уже выиграна.