— Потому что французский, — улыбнулся Вильгельм, и добавил протяжно, — про любооовь.

Казалось, что это слово таяло у него на языке.

— Вильгельм!

Он посмотрел на неё.

— Да?

Марианна поманила его указательным пальцем, чтобы он подошёл поближе, встала на цыпочки и принюхалась.

— Что вы сегодня пили?

— Я?

— Да, вы! Только не лгите мне.

Вильгельм сразу покраснел.

— Рюмку коньяка.

— Рюмку?

— Три.

Марианна покачала головой.

— Вы ведь мне говорили, что не употребляете алкоголь.

— Сегодня это было необходимо.

— Почему?

— Потому что я без него не иметь мужества позвонить вам.

«Как так можно? — подумала Марианна. — Если бы я рассказала об этом какой-нибудь из моих подруг, она бы больше со мной не дружила. Но я об этом никому не скажу. Это останется моей тайной, моей и его».

— Пойдём, — сказала она и кивнула в сторону входа в кинотеатр.

У кассы толпилась небольшая группа молодых людей, чьи подружки стояли в стороне и ждали, когда ребята купят входные билеты. Марианна поступила точно так же, встав в один из свободных углов, а Вильгельм занял очередь в кассу. Это оказалось ошибкой Марианны. Она должна была остаться рядом с Вильгельмом.

Когда Вильгельм подошёл к окошку кассы, он сказал:

— Два билета, пожалуйста.

Существо женского вида, сидевшее за окошком, было замужем, и муж часто ей изменял. Она знала об этом и постоянно находилась в таком состоянии, что могла бы взорвать земной шар. Психологи сказали бы, что у неё есть склонность к агрессии, и работать с людьми ей должно быть запрещено. Однако, к сожалению, она здесь работала.

Когда Вильгельм к ней обратился, она вначале никак не отреагировала, так что он был вынужден повторить свою просьбу громче, думая, что кассирша его не слышала.

— Два билета, пожалуйста.

В этот раз женщина его услышала.

— Каких?

— Два хороших.

— Каких хороших?

Вид Вильгельма на какое-то время стал беспомощным. В этой стране ему многое было ещё неизвестно.

— Хороших, — повторил он, пожимая плечами.

— Каких хороших?.. Первые места? Партер? Ложа?

Вильгельм медлил. Его неуверенность возрастала. Нервничая, он произнёс:

— Вы не могли бы угадать?[1]

Этого для кассирши было достаточно.

— Это что, шутка? — начала она ругаться. — Я должна угадать ваше желание? И как долго я должна этим заниматься? Спросите у ребят, что стоят сзади.

Вильгельм не добавил маленькое слово «мне», которое изменило бы смысл предложения. Тогда правильно звучало бы: «Вы не могли бы мне посоветовать?»[2]

Это большая разница, создавшая проблему между Вильгельмом и кассиршей.

— Может он не в своём уме? — пробубнил один из стоявших в хвосте очереди.

Второй добавил:

— Я полагаю, что он просто спятил.

Огонь в масло подлил третий, который язвительно спросил:

— Наверное иностранец?

Было понятно, что скандал затеяла кассирша. Она быстро сообразила, что дело может плохо кончиться.

— Будьте добры, — сказала она Вильгельму, — пропустите других вперёд, а сами подумайте, какие билеты вам нужны. Времени достаточно. До начала сеанса ещё двадцать минут.

Вильгельм спокойно посмотрел на неё и произнес:

— Хорошо.

Марианна разглядывала фотографии привлекательных киноартистов развешаных кругом. На происходившее у кассы она не обращала внимания. Но когда Вильгельм к ней вернулся и рассказал о случившемся, она возмутилась и сказала:

— Пойдёмте отсюда. Мы можем зайти ещё куда-нибудь.

— Почему? — спокойно спросил Вильгельм.

— Чтобы она научилась быть вежливой с клиентами, — ответила Марианна.

«Хоть это ничего не даст, — подумала она, — но надо как-то реагировать».

Вильгельм последовал за Марианной, направившейся к выходу. На полпути он остановился, как вкопанный. Один парень из очереди, мимо которой они проходили, ясно и отчётливо произнёс:

— Иностранная подстилка!

В чей адрес это направлено, можно было понять без всякого сомнения. Казалось, Марианна ничего не слышала. Только на мгновение замедлила шаг, как будто хотела остановиться, однако продолжила движение.

— Секундочку, — крикнул ей вслед Вильгельм.

— Пойдёмте, — громко потребовала она.

— Сейчас.

Очередь состояла из семерых парней. Вильгельм посмотрел им всем в глаза и спросил:

— Кто?

Парни усмехнулись. Один из них обратился к остальным с вопросом:

— Чего он хочет?

— Кто? — повторил Вильгельм сердито.

— Что кто? — спросил его тот же парень.

— Кто оскорбил девушку, которая со мной? Ты?

— Нет, но это мог быть любой из нас.

— Вильгельм! — позвала Марианна из дверей, где она остановилась и обернулась.

— Сейчас, Марианна.

— Пойдёмте, я не чувствую себя оскорблённой.

— Но я чувствую. Я знаю, что слово «иностранец» здесь оскорбительное.

Марианна поняла, что может произойти и предупредила:

— Не делайте этого.

Парень, стоявший напротив Вильгельма, был высоким и широкоплечим, как шкаф. Он жевал жвачку и высокомерно ухмылялся, так как много раз видел подобное в вестернах. Даже заговорил соответствующим тоном.

— Ты кто такой? — спросил он, медленно растягивая слова.

— Немец.

— Это ты так думаешь. Ты откуда?

— Из России.

— Ах, да, из России, — начал издеваться парень и повернулся к остальным. — Мы так и предполагали — из России! Они оттуда едут к нам, чтобы потом здесь «хватать ртом на лету жареных голубей». И девушек также хапают. Что скажете, ребята? Но с ними имеют дело только те, кто на это соглашается.

— Эй, ты! — крикнул резко Вильгельм, — посмотри на меня!

Парень повернулся.

— На тебя? Зачем?

— Чтобы ты потом не говорил, что я ударил тебя сзади.

— Вильгельм, пожалуйста, — воскликнула Марианна.

Противник Вильгельма сжал кулаки. Он думал, что легко разделается с ним, поэтому, прежде чем напасть, промычал:

— Эй, ты, сосиска, ты хочешь меня…

Но всё уже закончилось, правда не так, как этого ожидали присутствующие — за исключением Вильгельма Тюрнагеля. Хвастун лежал неподвижно на полу, вытянувшись во весь рост. Два молниеносных удара: один в челюсть, другой в живот, и он рухнул без сознания. Вильгельм бросил на него взгляд, потом посмотрел на других. Они молчали. Воцарилась тишина. Лишь парень на полу что-то невнятно мычал.

— Кто? — снова спросил Вильгельм, также резко, как и вначале.

Молчание.

— Какой трус сказал «иностранная подстилка»?

Опять тишина. Оставшиеся шестеро могли бы объединиться и напасть на него, однако Вильгельм, по всей видимости не чувствовал этой опасности.

Позади себя он услышал шаги и обернулся. Это была Марианна.

— Вы, наконец, идёте, Вильгельм?

— Сейчас.

— Не сейчас — немедленно!

— Мне ещё нужно…

— Если вы немедленно не пойдёте со мной, я уйду одна.

Внутреннее сопротивление Вильгельма было сильным, но кратким. Вслед за Марианной он покинул помещение, но в душе не соглашался с её поступком. В дверях он обернулся и плюнул под ноги парням, которые смотрели ему вслед.

Марианна быстрым шагом шла по улице и осыпала его упрёками.

— Вы были ужасны!

Он видел, что она очень рассердилась, поэтому молча кивал головой.

— Если бы я только догадывалась, то не пошла бы с вами! — Она споткнулась, потому что смотрела не на дорогу, а на Вильгельма. — Вы его чуть не убили! Кто знает, может ему надо в больницу, или он умер?

Вильгельм оглянулся назад, его шаги замедлились. Марианна схватила его за руку.

— Пойдёмте. Они, вероятно, вызвали полицию, и она уже там. Вы — драчун.

Он не выдержал.

— Я не драчун, — сказал он спокойным голосом и грамматически правильно.

Видимо это оказало воздействие, и Марианна перестала ругаться.

— Я понимаю, — сказала она, — что вас почти вынудили так поступить.

— Почти? Что это значит?

— Едва.

— Тогда, — возразил он, — есть неправильно, что вы говорите.

— Почему неправильно?

— Так как я не вынуждать вести себя едва, а полностью. Вы понимаете? Не едва, а полностью. Тотально, совсем. Без выхода. Вы понимаете?

— Он вас сильно оскорбил, это верно, но…

— Не меня, — прервал её Вильгельм.

— Почему не вас?

— Не меня он оскорбил. Такой человек не можно меня оскорблять.

Марианна остановилась.

— Но вы же сами это сказали?

— Да, это я говорить, но это не была правда. Правда была то, что он оскорблять вас.

Указательным пальцем Вильгельм указал на Марианну.

— Вас! — сказал он ещё раз с ударением.

Марианна рассердилась и воскликнула:

— Вы что, глухой?

— Глухой? Что это значит?

— Вы плохо слышите?

— Нет, почему?

— Потому что я вам крикнула, что не чувствую себя оскорблённой.

Вильгельм усмехнулся.

— Я это слышать, да, но не верить.

Марианна, несмотря на то, что была девушкой, выругалась.

— Почему не поверили, чёрт вас возьми?

— Потому что не верить, — повторил Вильгельм.

Марианна топнула ногой.

— Но это была правда!

— Нет.

— Вы сказали «нет»? Вы хотите сказать, что я лгу?

— Все женщины немного лгут.

— Но не я!

— Нет, все.

Марианна топнула снова.