Плескалось пламя в камине, огромная постель под балдахином была приготовлена ко сну, на столе стоял графин с бренди. И никого.

В тишине часы на каминной полке пробили дважды. Уже два часа?! Сколько же она лежала и плакала? И где ее муж?

Подгоняемая тревожной мыслью, где он может находиться... и с кем, Джеми бросилась вон из комнаты.

Глава восемнадцатая

На следующее утро Джеми заставила себя подняться с постели в обычное время, несмотря на отвратительное настроение и головную боль. Сколько шампанского она выпила накануне? Наверное, потому и чувствует себя так плохо, хотя, возможно, и не только из-за этого. Просто ужасно – обнаружить, что Ричард проводит ночь неизвестно где.

Энни, взглянув на свою госпожу, исчезла и через несколько минут появилась снова. В руке у нее был стакан с какой-то темной жидкостью.

– Выпейте вот это, миледи, – требовательно сказала она. – Вас перестанет мутить, и голова прояснится.

– А что это? – скривилась Джеми.

– Хорошо помогает с похмелья, – пояснила Энни с плохо скрываемым осуждением. – Секретная настойка камердинера. Выпейте одним глотком, тогда не почувствуете вкуса.

Джеми бросило в краску при мысли о том, что все в доме уже знают о ее состоянии.

– Ты что, специально попросила Грегга, чтобы он приготовил это для меня? – сердито спросила она.

– Кроме Грегга, никто не знает. А он как раз готовил настойку для его светлости, так что сделал немножко побольше, и все. Выпейте.

Джеми, морщась, посмотрела на мутную жидкость, поднесла стакан к губам, опрокинула содержимое в рот и на мгновение застыла, хватая ртом воздух.

– Какая гадость! – наконец пробормотала она, отплевываясь. – Что это такое?

Энни пожала плечами.

– Грегг не говорит. Он никого к себе не подпускает, когда ее готовит, так что можете быть спокойны – про вас никто не знает.

Джеми стало еще хуже: бурчало в животе и тошнота подкатывала к горлу. Но через несколько минут все улеглось, и в голове просветлело. Пора было кое-что разузнать.

– Странно, неужели это средство понадобилось сегодня и моему мужу? Вроде бы он не слишком много пил за обедом.

Камеристка махнула рукой.

– Ой, да его светлость дома обычно не напивается. Вот в клубе это случается, особенно когда он увлекается игрой. Этой ночью милорд... – Энни, покраснев, умолкла и стала сосредоточенно расчесывать Джеми волосы.

Игра! Так вот почему его не было в спальне! Господи, если Ричард игрок, то чем это может кончиться? В Кэлдервуде все финансовые затруднения были вызваны как раз тем, что отец Джеми не мог оторваться от карточного стола. Ричард далеко не беден, но никакого поместья, даже большого, не хватит, чтобы покрывать бесконечные проигрыши. Особенно если вспомнить долг, который ее отец до сих пор ему не вернул. Что, если...

Джеми решительно оборвала поток мрачных размышлений. Если Ричард провел одну-единственную ночь за карточным столом – а она пока знает только про этот случай, – это еще не означает, что он заядлый игрок. Конечно, она бы предпочла, чтобы он вообще не брал карты в руки. Но по крайней мере это не то, в чем она его подозревала.

Мысли Джеми потекли по иному руслу. Интересно, есть ли у него любовница, как у многих джентльменов его положения? Трудно ожидать от тридцатилетнего мужчины монашеского образа жизни, даже если он теперь женат. Джеми представила Ричарда в объятиях другой женщины, и сердце ее сжалось.

Деловитая суета камеристки вернула ее к действительности. Она выйдет к завтраку как ни в чем не бывало и постарается быть веселой, чтобы все снова стало так, как раньше.

Особых усилий от нее не потребовалось, потому что Ричард, судя по всему, пришел к такому же решению, а в налаживании отношений у него было намного больше практики, чем у Джеми.

– Доброе утро, – приветливо сказал он, когда Джеми вошла и села за стол. Голос его звучал очень бодро, несмотря на бессонную ночь. – Ты хорошо себя чувствуешь? Я уже собирался извиниться за то, что слишком рьяно подливал тебе шампанского, но теперь вижу: это пошло тебе только на пользу, ты прямо расцвела. Может, повторим еще раз?

– Если я и расцвела, то исключительно благодаря волшебному снадобью Грегга.

– О, оно чудеса творит, ты согласна? А я еще удивлялся, почему моя порция сегодня оказалась меньше, чем обычно. Придется поговорить с Греггом.

Джеми вспыхнула.

– Ох, пожалуйста, не надо. Если вы... Ричард лукаво усмехнулся:

– Я прикажу ему ни в коем случае не давать своего снадобья моей супруге, когда она выпьет слишком много. Пусть сама справляется с последствиями своего легкомыслия. Как тебе кажется, достойное наказание?

– Несомненно, милорд... при условии, что вы подвергнетесь такому же наказанию. Ведь грех всегда грех, независимо от того, кто его совершил, женщина Или мужчина. Или, может, вы не согласны? – На губах Джеми блуждала улыбка, а глаза смотрели с веселым вызовом.

Ричард поднял руки в знак своего поражения.

– Вы победили, миледи. Признаюсь, если бы не Грегг с его настойкой, я бы тут с вами не сидел.

– Да ну!

С виноватой миной Ричард покаялся в своих прегрешениях: ночью он пошел на поводу у своих слабостей, до самого утра играл в карты и пил.

– Но благодаря бесценному Греггу мы с тобой живы-здоровы и неплохо себя чувствуем. А впереди целый день. Отчет от моего агента должен прийти не раньше вечера, так что до того времени я совершенно свободен. – Он добродушно улыбнулся. – Я предлагаю поехать в Вестминстерское аббатство. Тебе хватит на сборы полчаса?


Джеми как раз собиралась надеть свои соболя, когда горничная сообщила, что его светлость принимает в голубой гостиной посетителей и просит ее спуститься. Джеми, удивившись, отдала шубу Энни, чтобы та повесила ее обратно в шкаф. Странно, почему это Ричард решил принять гостей во время траура.

Увидев жену на пороге гостиной, Ричард подошел и подал ей руку.

– У меня для тебя чудесный сюрприз, дорогая. Хочу познакомить тебя с сэром Эдвардом Фицуильямом и его дочерью Эммой, моими самыми дорогими друзьями. – Он подвел ее к гостям, весело объясняя на ходу: – Наши отношения выше условностей. Да это было бы и смешно: Эмма и я дружны с самого раннего детства.

Джеми на ватных ногах приблизилась к гостям. Оставалось надеяться, что Ричард, если и заметит, что она побледнела, спишет это на ее стеснительность.

Церемония знакомства была краткой. Сэр Эдвард, высокий, дородный, краснолицый, что выдавало в нем любителя житейских удовольствий, сжал руку Джеми в своей большой, широкой ладони и добродушно пророкотал, что чрезвычайно рад знакомству, чрезвычайно. Он был крайне удивлен, услышав о неожиданной женитьбе Ричарда, но теперь, увидев молодую леди Хардинг, нисколько этому не удивляется.

Поток комплиментов поверг Джеми в смущение. Ведь исходили они не от кого иного, как от отца возможной невесты Ричарда. Однако в голосе сэра Эдварда не было и намека на неискренность. Джеми любезно, хотя и несколько натянуто, улыбнулась и произнесла все полагающиеся в таких случаях слова.

Мисс Фицуильям вела себя так же открыто и дружелюбно, как и ее отец. Она сказала, что с большим удовольствием поздравляет новобрачных и надеется на более тесное знакомство с молодой графиней. Джеми выразила радость по этому поводу – не могла же она сказать: «Нет, не хочу»? – но мысль о дружеских отношениях с милой мисс Фицуильям заставила ее внутренне поежиться. При ближайшем рассмотрении у этой девушки оказалось все, чего не было у Джеми: изящное сложение, белокурые волосы, голубые глаза, прекрасные манеры и непринужденность, приобретенная за годы светской жизни.

Джеми рядом с ней чувствовала себя громоздкой и неуклюжей, мало приспособленной для высокого положения, которое занимала. Неудивительно, что Ричард собирался делать предложение Эмме, воплощавшей в себе все женские достоинства. Джеми и так-то чувствовала себя скованно и неуверенно, а понаблюдав за тем, как свободно и легко держатся Ричард и эта симпатичная девушка, и вовсе сникла. Пожалуй, ей было лучше даже в образе мальчишки-садовника.

– Я так рада, что встретила вас с женой в Лондоне, Ричард, а то мы бы так и не увиделись до конца сезона, – весело проговорила мисс Фицуильям.

– Я прибыл по делу, Эмма, ну, и моя жена, естественно, поехала со мной. Мне очень жаль, что в этом сезоне нам с тобой не удастся станцевать вальс.

Сэр Эдвард с улыбкой обратился к дочери:

– Может, хоть это заставит тебя больше обращать внимание на холостяков. Это же твой четвертый сезон, девочка моя.

Глаза девушки вдруг загорелись лукавством.

– А знаешь, Ричард, папа имел кое-какие виды и на твой счет!

– Эмма! – Сэр Эдвард побагровел и закашлялся.

Мисс Фицуильям, не обращая внимания на отца, продолжала:

– А я сказала ему, что мы с тобой друг другу не подходим. Как можно выйти за мужчину, которого считаешь братом? Мы бы через месяц разругались. Ты со мной согласен, Ричард? – В ее глазах плясали веселые чертики.

Ричард, кивая, рассмеялся и отошел, чтобы наполнить бокал сэра Эдварда, шепнув жене по дороге:

– Вряд ли мы протянули бы и неделю. Джеми была поражена. Ричард ничуть не огорчился. Может, для него стала облегчением новость, что мисс Фицуильям все равно собиралась ему отказать?

Сэр Эдвард припал к бокалу с шерри, выпил его до дна и перевел дух.

– Нет, вы только посмотрите на мою строптивую дочь! – сказал он, качая головой. – Единственное, что меня утешает: в свете ее поведение безупречно.

– Приятно слышать. – Ричард снисходительно улыбнулся. – Мне только жалко, что они с Джеми не смогут выезжать вместе, по крайней мере в этом сезоне. Но, может быть, они будут встречаться приватно? Я уверен, Джеми обрадуется возможности подружиться со своей ровесницей. – Он вопросительно посмотрел на жену.

– Джеми? – повторила мисс Фицуильям, поворачиваясь и глядя с улыбкой на Джеми. – Простите мне мою бесцеремонность, миледи, но могу я спросить, откуда у вас столь необычное имя? Я никогда не слышала, чтобы женщину звали Джеми.