С. Стивенс - Отчаянные

Он изучал его добрых пятнадцать секунд, пока не вернулся взглядом к моему лицу. Глаза его пылали страстью, какой я прежде не видывала. Он пожевал губу, а затем встряхнул головой и шутливо изрек:

– Зря ты это сделала! Мне и раньше очень нравилось!

Употребив мои же слова против меня, он вконец разулыбался.

Я прыснула, уцепила его за шорты и подтянула к себе.

– Нет, не зря, – пробормотала я и впилась ему в губы.

Он рассмеялся, не отрываясь от меня, но замер, едва я расстегнула пуговицы на шортах, и тихо заурчал, когда я сунула руку внутрь. У него уже встал, шелковая ткань натянулась. Мне хотелось ощутить саму кожу, но Келлан толкнул меня на постель. Я очутилась в море лепестков, а он, чуть разомкнув губы, пожирал взглядом мое тело. Склонившись надо мной, он сорвал с меня шорты. При виде вышеупомянутого белья – застонал. Тонкая розовая ткань была полупрозрачной, а полоски на бедрах – возмутительно узкими.

– Собираешься потянуть еще секунд пять? – рявкнул он, взирая на меня с выражением, в котором желание сочеталось с досадой.

Я рассмеялась, и его проказливая улыбка вернулась.

– Кира, ты убиваешь меня. – Он поцеловал меня в живот. – Честное слово, наповал.

Его губы устремились вниз по моему животу, и я начала думать, что это он убивает меня: томление, пульсировавшее во мне, граничило с болью. Сокрушая красивый цветочный орнамент, я подтянулась на постели выше, чтобы Келлан лег сверху. Бархатистые лепестки липли к коже. Глаза Келлана смягчились и наполнились обожанием.

– Ты так прекрасна… Ты знаешь об этом?

У меня разгорелись щеки, и я отвела взгляд. Конечно, я была ничего, но эпитетов вроде «прекрасная» заслуживала лишь моя потрясающая сестра. Келлан снял обувь и шорты и взобрался на кровать. Улегшись рядом, он взял меня за подбородок и развернул к себе лицом.

– Знаешь? – повторил он.

Слов у меня не осталось, и я помотала головой. Келлан вздохнул и запустил пальцы мне в волосы.

– Зато я знаю, – прошептал он.

Его губы вернулись к моим – нежно, но пылко. Он шевельнул бедрами, и я вскрикнула, когда мы прижались друг к другу. Тонюсенький барьер в виде моих трусиков лишь обострял ощущения. Наш поцелуй становился жарче по мере того, как разгоралось пламя внутри. Дыша тяжело и быстро, Келлан коснулся губами моего уха и шепнул:

– Я люблю тебя.

Он вновь навалился, а я выгнулась и закрыла глаза. Мне хотелось сказать, что я тоже его люблю, но было страшно, что даже малейший мой звук преобразуется в истошный вопль, ведь малая часть моего сознания все еще помнила о множестве людей, бродивших по дому. Взамен я заскулила и вцепилась в его плечи.

Когда Келлан расстегнул мой лифчик и провел вокруг соска своим божественным языком, в точности повторяя мои собственные недавние действия, меня покинули всякие мысли об окружающих и я крикнула. Дыша так часто, что едва не лишалась сознания, я направила его голову вниз. Объяснять Келлану не пришлось. Он подцепил и стянул с меня трусики, после чего продолжил исследовать южные области моего тела. Когда его язык возмутил самую сердцевину, я уже не крикнула – заорала.

Он дразнил меня, удерживая на грани, аккурат до того момента, когда я принялась стенать и метаться в подушках, а лепестки прилипали к моей влажной коже. Он прекратил, не успела я достичь пика, и эта потеря разожгла во мне новое томление. Впрочем, Келлан не дал мне тосковать долго. Быстро скинув боксеры, он возлег на меня и вошел, одновременно припав губами ко рту.

– Господи… Как я соскучилась, – пролепетала я, а может быть, выкрикнула.

Келлан уткнулся мне в шею, издав стон облегчения.

– Больше тебе скучать не придется, – задыхаясь, пробормотал он.

Затем он начал двигаться, и в мире не было ощущения прекраснее.

Я обхватила его ногами и крепко прижала к себе. Он вздымался и опускался, игра его мускулов была полна изысканного эротизма. Его кожа стала влажной, как и у меня, а лепестки каким-то образом добрались и до его спины. Меня это не слишком удивило. Будь я лепестком, я бы тоже сообразила, как странствовать по телу Келлана Кайла. Его дыхание все учащалось, покуда губы трудились над моей шеей. Он уже содрогался, но сохранял неспешный ровный ритм, который ввергал меня в сокрушающий оргазм. Аромат Келлана смешивался с легким запахом пота и цветов. Вряд ли я когда-нибудь забуду эту минуту.

Ближе к финишу, которого я отчасти не хотела, я выгнула спину. Тело Келлана напряглось, дрожь усилилась – он тоже был готов кончить, но взгляд его говорил, что он пытался сдержаться. Я не сумела. Закрыв глаза, я взорвалась ликованием и разразилась чередой стонов вслед угасающему блаженству. Ближе к концу я услышала, как Келлан выругался и застонал мне в ухо, после чего ощутила горячий выброс, который только добавил наслаждения.

Опустошенные и удовлетворенные, мы обмякли в руках друг друга. Когда наше дыхание худо-бедно выровнялось, Келлан прохрипел:

– Извини, я собирался обрадовать тебя дважды, но не сдержался. – Он поднял голову и вскинул брови. – Это все твое белье виновато.

– Если с первым разом порядок, то два мне уже ни к чему, – прыснула я, чмокнув его в щеку.

Келлан издал смешок, и мы, по-прежнему в обнимку, вяло поцеловались, оба сплошь в лепестках. Келлан снял несколько штук с моей груди и пробормотал:

– Обожди минутку. Может, я изменю твое мнение.

Я покатилась со смеху, и тут дверь в спальню распахнулась.

Взвизгнув, я схватилась за первое, что попалось под руку, дабы прикрыться. Келлан помог и заслонил меня, так что видно стало только его, о чем он нисколько не тревожился. Я в ужасе наблюдала, как на моих глазах разыгрывался мой худший ночной кошмар. В комнату неторопливо вошел Гриффин. Витая в облаках, он лучезарно уставился на Келлана. Возможно, я ошибалась, но его радость как будто не была связана с поимкой нас после соития. На самом деле он вроде даже и не заметил меня.

Теперь я уверилась, что никогда не забуду этого дня.

– Какого дьявола, Гриффин? – взревел Келлан, яростно взирая на непрошеного гостя.

Гриффин, игнорируя его, покачался на носках:

– Келлан, ты не поверишь, кто у нас здесь!

Его футболка и волосы были перепачканы чем-то белым и вязким, от него исходил ужасный смрад, перебивавший аромат роз, который еще несколькими секундами раньше витал в моем любовном гнездышке.

Келлан в бешенстве запустил в него пухлой пурпурной подушкой:

– Плевать! Вали отсюда, быстро!

Гриффин отступил на шаг, когда подушка врезалась ему в физиономию. Я была красной как рак, но басист до сих пор меня не замечал.

– Чувак, тебе будет не наплевать, когда ты ее увидишь. Выползай из постели, ленивое чмо! – Лишь в этот момент он просек, что Келлан не один. Расплывшись в улыбке, Гриффин протянул: – Привет, Кира… Рад тебя видеть!

Он произнес это так дерзко, как только мог. Я не сомневалась, что Келлан набросился бы на него и прибил бы, если бы не прикрывал своим телом основную часть моего.

– Мэтт! – завопил Келлан, осознав, что угодил в капкан. – Убери, мать твою, своего братца из моей спальни, иначе он полетит с балкона!

Понадобилось время, но вскоре Мэтт и Эван ворвались в комнату, чтобы забрать своего басиста, которому явно не была дорога жизнь. Я застонала и прикрыла лицо. Проклятье! Теперь это и впрямь кошмар! Мэтт с Эваном были достаточно галантны, чтобы не смотреть на меня, но ситуация все равно оставалась ужасной! Когда, хихикая, в дверь сунулась Анна, Эван и Мэтт поволокли прочь упиравшегося Гриффина.

– Чувак, потом они дотрахаются! Он должен взглянуть, кто внизу! – Гриффин вновь обратил свое внимание на нас. – Чувак, она спрашивает тебя! Тебя!

– Забыл, что тебе было сказано? – отвесил ему подзатыльник Мэтт. – Келлану нужно побыть с Кирой, когда она прилетит, потому что он собирался вручить ей ту штуку!

Гриффин ни черта не понял, и Мэтт засветил ему снова.

– Чертов дебил, – пробормотал он, утягивая братца из спальни. – Келл, прости! – крикнул он уже из-за двери.

Я потрясенно уставилась на Келлана:

– Боже ты мой! Скажи, что это сон, этого не было!

– К сожалению, было, – вздохнул Келлан, погладив меня по спине. – Извини, я забыл запереть дверь. Был немного занят, – усмехнулся он.

Я откинулась, чтобы видеть его лучше. В случившемся не было ничего смешного. Вспомнив слова Гриффина – как можно это забыть? – я спросила:

– О ком он говорил? Кто к тебе пришел?

– Понятия не имею, – покачал головой Келлан. Он обернулся на дверь, за которой Гриффин и Мэтт ругались из-за полного и безнадежного отсутствия у басиста элементарного чувства такта. – Но мне, наверное, придется взглянуть.

Из-за разбросанных по постели лепестков нам с Келланом понадобилось время, чтобы одеться. Келлан посмеивался, вынимая их из моих волос: моя прическа, несомненно, пришла в такое состояние, что буквально вопила миру о моем полуденном – вернее, позднем утреннем – наслаждении. Да ладно, могло быть и хуже. Группа могла ввалиться в спальню в полном составе. Впрочем, они так и сделали.

Хмурясь, я встала и оглянулась на растерзанную постель. Келлан проследил за моим взглядом, обуваясь. Медленно поднявшись, он улыбнулся, глубоко вздохнул и поцеловал меня в лоб.

– Побудь здесь. Я пойду убью Гриффина.

Я улыбнулась и, стоило ему выскочить за дверь, отправилась следом. Если Келлан намеревался нанести Гриффину телесные повреждения, то этого зрелища нельзя пропустить. Гриффин находился в другом конце гостиной – настолько далеко, насколько кузену удалось его оттащить. Он частично разделся и футболкой вытирал кислое молоко со своих волос. Мэтт и Эван что-то ему втолковывали, а Анна притоптывала ногой. Она, конечно, намеревалась устроить ему разнос за мальчика вместо девочки, но пока не нашла подходящего случая оповестить его, отвлекшись на прочие неурядицы. Как мог один человек причинить столько хлопот, оставалось за гранью моего понимания.