С. Стивенс - Отчаянные

– Привет, сестренка, – ответила я, взглянув на дисплей. – Чего тебе?

– Где ты?

Я глянула в окно:

– В Атланте, а что?

– Я знаю, что в Атланте, – фыркнула сестра. – Где в ней сию секунду?

– На шоссе. Мы только что выехали с радиостанции и направляемся в отель, в какое-то шикарное место – Бакхил или Бакхед, не помню. А тебе зачем?

Судя по голосу, сестра просветлела.

– Здорово! Я приеду на шоу вечером. Можешь подсуетиться и заскочить за мной в аэропорт?

– Ты в Джорджии? – Я не сразу поняла, о чем она толкует.

Гриффин извернулся на переднем сиденье и эхом подхватил:

– Анна в Джорджии? – Глаза у него буквально загорелись. – Классно! Где она?

Я ответила ему, что она в аэропорту, а сестра пояснила уже мне:

– А то! Только что прилетела.

Ошеломленная, я думала об одном: «Зачем ты в Джорджии?» Потом о другом: «Как это – „заскочить“?» Аэропорт был далеко от отеля. Последний, вообще говоря, располагался чуть севернее центра Атланты, где был назначен концерт, тогда как аэропорт – на юге. Забирать Анну мне было совсем не по пути. Но я не могла бросить ее в аэропорту. Не мог и Гриффин, он уже приказывал водителю разворачиваться.

– Я же сказала, зачем я здесь, – всхрапнула Анна. – Давай дуй за мной! Чмоки!

Она отключилась. Я покачала головой, убирая мобильник в сумку. Конечно, если моей сестре взбредет в голову такая блажь, она отправится на концерт и через полстраны.

Моя сумасбродная, взбалмошная, легкая на подъем сестрица прибыла навьюченной багажом. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: одним концертом дело не ограничится. Ее живот сильно вырос по сравнению с тем, каким он был при нашей прошлой встрече. Утиная походка перестала быть притворной. Я обняла ее, и младенец прижался к моему животу. Улыбнувшись, я нагнулась, положила ладонь на выпуклость и проворковала:

– Приветик, Макс!

– Максимус, – поправил Гриффин и отпихнул меня в сторонку, чтобы облапить Анну.

Взяв в ладони ее лицо, он поздоровался языком. На людях это было лишним, но я наблюдала за Гриффином с того момента, как он признался в своем воздержании по случаю беременности Анны, и, судя по увиденному, он сказал правду. Для такого бешеного кобеля это было настоящим испытанием, – должно быть, он ежедневно пребывал на грани жизни и смерти.

Когда они отстранились друг от друга, сестра буквально съела Гриффина своими зеленющими глазами, словно она изголодалась, а он был бифштексом. Она тоже «воздерживалась» и сделалась такой же ненасытной, как и басист. Круто. Пора валить! Иначе мне придется слышать, а то и видеть их сексуальные подвиги. Визит обещал быть долгим.

В машине начались сплошные обжимания и засосы. Мэтт, усевшийся рядом, состроил мину и осведомился:

– Надеюсь, мы успеем доехать до отеля?

Келлан и Эван прыснули, а я постаралась проигнорировать любовные утехи Гриффина и своей сестры. Мне пришлось сделать вид, что я изучаю окрестности, но я все равно слышала шуршание одежды. Черт, хоть бы не оголились! Если вжикнет молния, я выскочу из машины, не заботясь, скоростная ли там автострада.

Наконец наш автогиппопотам подъехал к шикарному отелю «Сент-Реджис». Величественное высотное здание воплощало изысканность и достаток. Крытый въезд с фонтаном был вымощен чем-то вроде сланцевых плит. Архитектурный замысел заключался в том, чтобы подавлять и впечатлять. Но мне в тот момент было не до красот, я хотела одного – выбраться из машины. Когда та остановилась, ребята высыпали наружу, как будто в салоне разбрызгали яд. Эван и Келлан, посмеиваясь, принялись выгружать багаж Анны. Мэтту было тошно. Анна с Гриффином остались внутри.

Коридорный возник как по мановению волшебной палочки. Он прибыл с багажной тележкой, и наш водитель сменил Эвана и Келлана на разгрузке. Куда бы мы ни отправлялись, в нашем распоряжении всегда имелось несколько шоферов. Все они были наняты фирмой. Этого звали Полом. Он был учтив, хорошо знал свое дело и оказался самым молчаливым из всех – говорил, лишь когда его спрашивали. Я не сомневалась, что за это его и наняли. Одному богу известно, сколько он дал подписок о неразглашении.

Эван и Мэтт ушли с коридорным, а Пол проследовал к водительскому месту и скрылся в салоне. Мы с Келланом стояли сзади, дожидаясь, когда выйдет моя сестра. Секунды превращались в минуты. Погода для конца октября была отличная. Если дома уже зачастили дожди, а по ночам начались заморозки, то здесь веяло настоящей весной. Но мне все-таки не улыбалось провести весь день в ожидании, пока сестрица соизволит вылезти из проклятой машины.

Пол сидел за рулем и деликатно ждал, когда рок-звезда закончит то, чем он занимался с Анной. Не желая мешать им лично, я развернулась к Келлану:

– Сделай что-нибудь, а?

Я указала на заднее сиденье нашего танка.

– С удовольствием, – мстительно ухмыльнулся Келлан.

Он важно подошел к двери, распахнул ее и сунулся внутрь. Господи, мне искренне хотелось, чтобы они были одеты. Через секунду Келлан выудил растрепанного Гриффина. Тот гневался на Келлана и отводил его руки. Его джинсы были расстегнуты. Меня замутило. Гриффин приготовился разразиться проклятьями, но тут из машины выбралась Анна. Она чмокнула басиста в щеку и оправила облегающее платье для будущих мам. Тот мгновенно притих. Анна взяла меня под руку, как будто и не крутила минутой раньше сальто в битком набитом автомобиле.

– Кира, ну и оттянемся же мы! – взвизгнула она, прижимая меня к себе.

Она потащила меня в отель, я оглянулась. Гриффин, не отрываясь, таращился на ее задницу; штаны он так и не застегнул.

В вестибюле нас ждал коридорный. По моей шкале отель заслуживал высшего балла. Холл словно сошел со страниц «Унесенных ветром», точнее, воплотился из кино: широкие лестничные пролеты, хрустальные канделябры, темного дерева паркет и роскошные ковры. Анна ахала, дивясь великолепию, а Мэтт и Эван оформляли ее у стойки. Мне было радостно, что ребята с легкостью принимали в команду подружек и жен, будь то надолго или нет. Для рок-звезд, которым не было еще и тридцати, они не походили на стереотипных раздолбаев, погрязших в гулянках с развязными девицами и сорящих в номерах. Во всяком случае, в своем большинстве, а Гриффина держали в узде.

Когда коридорному дали добро на препровождение Анны в наши номера, мы направились к лифту. Келлан и Гриффин вернулись, но им пришлось ждать следующей кабины. Этот отель был шикарнее всех, что я видела, – в десять раз лучше того, где мы проводили медовый месяц. Мы с Анной отразились в полированной латуни, из которой были сделаны внутренние двери лифта. Сестра залюбовалась собой, а я окинула взглядом ее живот:

– Анна, я страшно рада тебя видеть, но неужели ты всерьез собралась путешествовать в твоем положении?

Анна оставила в покое свои прямые каштановые локоны:

– В каком еще положении? Я здорова.

У коридорного чуть дрогнули губы. Он смотрел прямо перед собой, но полировка выдавала его: взгляд был откровенно прикован к пышному бюсту Анны. Испытывая некоторое желание смазать ему картину, я заявила сестре:

– Да, но вдруг начнутся преждевременные роды – в самолете или еще где?

Анну это позабавило. Она улыбнулась и приобняла меня одной рукой:

– Не надо так волноваться. Да и история получится классная! – Она начертала в воздухе заголовок. – «Малыш, рожденный на высоте тридцать тысяч футов!» Подробности в следующем выпуске!

Коридорный фыркнул и притворился, будто закашлялся. Анна наградила его победной улыбкой. Я не могла не испытать легкой зависти. Эх, быть бы мне такой же ветреной! Но мне почему-то не достался ген пофигизма. Лифт звякнул, остановился, и коридорный учтиво пригласил нас выйти. Не знаю, была ли то выучка, или ему захотелось оценить корму, к которой примеривался Гриффин.

Мы зашагали по толстому ковру, и я взглянула на впечатляющий багаж, без которого, очевидно, не могла прожить моя сестра.

– Многовато для одного концерта, – пробормотала я.

– На самом деле я остаюсь, – хихикнула Анна, поймав меня за руку.

– Что-что ты делаешь? – с трудом выговорила я. – А как же работа?

Анна работала в семейном ресторанчике «Хутерс». Начальница потратила много сил на обучение ее ведению дел, и до вчерашнего, скажем, дня Анна планировала после родов войти в администрацию. А теперь возьмет и уволится? Впрочем, я бы нисколько не удивилась.

– Я решила уйти в декрет, – беспечнее некуда пожала плечами Анна.

Мы дошли до конца коридора, где находились номера рок-звезд. У нас с «Чудилами» было два с одной стороны, а у троицы из «Крутого поворота» – один с другой. Сиенна заняла целый пентхаус. У меня зародилось подозрение, что Анна с Гриффином отхватят себе один номер, и нам, оставшимся, придется всерьез потесниться на какое-то время. Возможно, мы с Келланом вернемся в свое автобусное убежище раньше, чем мне казалось.

– Но тебе же остался какой-то месяц, – промямлила я, все еще будучи в легком шоке, и вставила ключ в замок.

Анна вошла как хозяйка:

– Знаю! Последний месяц свободы и безумства! – Она повалилась на простыни, накрахмаленные до хруста. – Зачем мне тратить недолгие свободные дни на ресторан, когда я могу поездить по стране с оравой рок-звезд?

Она вскинула брови, как будто выбор был очевиден – пора бы мне и понять. Я понимала. Не только это, но и ее положение.

Багаж Анны вкатили в номер, и я присела к ней на постель:

– А как же ребенок? Где ты собираешься рожать?

– Считай, что я спятила, но в планах была больница! – Она скорчила веселую рожицу.

– А вдруг у тебя начнутся схватки, а поблизости ни одной не окажется? – покачала головой я. – Вдруг мы застрянем на полпути в никуда?