Сабрина Джеффрис - Отчаянный холостяк

– Что ты делаешь? – спросила Гвин. – Я хочу увидеть твой…

– Позднее, – резко ответил он.

– Но если я так сижу, твоей ноге должно быть больно.

– Я похож на человека, которому больно? – спросил Джошуа хрипловатым голосом и начал мастерски ласкать ее грудь.

Гвин сдалась. Если не хочет, чтобы она видела его раненую ногу, значит, она не будет смотреть. Но ей не хотелось, чтобы Джошуа морщился при каждом прикосновении или считал ее слишком любопытной. Гвин хотела, чтобы он занялся с ней любовью, и уже интуитивно поняла, каким способом он может это сделать.

– Оседлай меня, – приказал он, и его лицо при этом светилось от предвкушения. – Пожалуйста.

Эта мысль словно поймала Гвин в ловушку, и та ее часть, которая явно была шлюхой, несмотря на то что говорил Джошуа, испытала возбуждение и восторг. Гвин не была уверена, как именно все получится, если она оседлает Джошуа, но она хотела это выяснить. Господи, помоги!

Джошуа держал ее за запястье и направлял ее, чтобы заняла нужное положение, пока ее колени не оказались по обеим сторонам мужчины, рядом с его бедрами, а ее ягодицы – на верхней части его бедер. Тогда до Гвин дошло, что Джошуа от нее хочет.

Боже! Она до этой минуты не могла и представить подобное.

– Опускайся на меня, – приказал Джошуа низким хриплым голосом, напоминающим рокот, который каждый раз действовал на нее искушающе. – Я хочу войти в тебя.

Гвин колебалась.

– Ты уверен, что я не сделаю тебе больно?

– Если ты не прекратишь спрашивать о том, делаешь ли ты мне больно, клянусь, я… – Он замолчал, увидев, как она дернулась. – Моя раненая нога вытянута вперед – твой вес никак не давит на ту часть, которая может болеть. И, если честно, мне будет гораздо тяжелее, если ты не примешь меня в свое лоно.

И она это сделала. И ощущения были невероятными. Он полностью заполнил ее изнутри, и Гвин подумала, что может растаять и растечься по нему.

– О, Джошуа…

Гвин немножко поерзала, чтобы еще лучше устроиться на нем.

Он застонал.

– Господи, спаси и сохрани! Ты такая теплая, ты так плотно меня сжимаешь… Я это не переживу.

– Тебе все-таки больно! – закричала Гвин.

– Совершенно не больно, – прорычал он и удерживал ее, когда она пыталась с него подняться. – Но если ты можешь вот так приподняться, а потом опуститься… Да, все правильно, дорогая. Двигайся… именно так. Ради всего святого, сделай это… снова… пока я не лишился чувств.

– О… да…

Какая же она была дура. Может, и прошло много лет с тех пор, как ее уложили в постель, но про необходимость движения она все равно помнила.

И когда Гвин стала двигаться вверх и вниз на Джошуа, он закрыл глаза, а лицо его выражало чистое и неподдельное удовольствие.

– Да, будь моей наездницей, – прохрипел он. – Вот так, да. Ты не представляешь, как долго я… представлял тебя вот так скачущей на мне.

Она робко улыбнулась ему.

– Ты определенно это хорошо скрывал.

– Я не… скрываю это сейчас, правда? Боже, как… хорошо.

– Вероятно… так же хорошо… как и мне, – сказала она.

Это было правдой. Она не чувствовала никакого смущения, никакого дискомфорта, ей не было неловко, как раньше. Гвин ощущала дикий прилив энергии, которая придавала ей сил и заставляла на самом деле скакать на нем, сжимать его плечи и раскачиваться на мужчине в ожидании того дикого взрыва, который испытала вчера вечером.

Вероятно, Джошуа тоже пытался достичь этого взрыва, судя по издаваемым им диким стонам и по тому, как он сжимал ее талию, показывая ей, чтобы продолжала. А затем Гвин почувствовала, как нарастает возбуждение, это происходило медленно, как и прошлой ночью, только теперь она могла это возбуждение контролировать, держаться за него… немного дольше… достаточно долго, чтобы оно поднялось выше… ей стало жарче… и она воспарила…

На небеса.

– Да! – выдохнул Джошуа, глубоко входя в нее и кончая в нее. – Да, дорогая, да!

Это определенно было «да». Ее тело дрожало, когда она сидела не нем, крепко сжимая его плечи. Она держалась так, словно от этого зависела ее жизнь, наслаждалась невероятным удовольствием, пытаясь выпить его до дна, до последней капли.

Гвин рухнула на него, и Джошуа поцеловал ее щеку, ее волосы, уши, все части тела, до которых только мог дотянуться.

Господи, помоги! Ничего лучше в ее жизни никогда не случалось. А теперь, испытав эти невероятные ощущения с Джошуа, она не хотела от них отказываться. Она не хотела от него отказываться. Может, он согласится быть ее любовником.

Нет, почему-то Гвин в этом сомневалась. Но если она расскажет ему все, и он тогда откажется на ней жениться…

Она не знала, как это переживет.

Прошло пять лет или даже больше с тех пор, как Джошуа делил постель с женщиной, но он был абсолютно уверен, что ничто из того, что он испытывал раньше, не могло сравниться с тем, что произошло сегодня. Он держал Гвин в своих объятиях, она сидела у него на коленях. Он был внутри ее. Странно, но пропадающая эрекция только еще больше заставляла его снова хотеть эту женщину.

Он никогда не догадался бы, что Гвин не была невинна. Она была так напряжена, стеснялась и оказалась невероятно наивной. И ведь она практически была девственницей, ведь она всего один раз оказалась в постели Мэлета.

Гвин немного поерзала, и его мужской орган выскользнул из нее.

– С тобой все в порядке? – прошептал Джошуа.

На самом деле ему хотелось спросить, как он показал себя в сравнении с Мэлетом, но даже если Гвин скажет правду, Джошуа не был уверен, что ему нужно это знать. В конце концов, он же практически набросился на нее, был довольно груб, так ему хотелось побыстрее сделать ее своей.

Но она удовлетворенно вздохнула.

– Если честно, я не знаю. Это было… поразительно.

Слава богу.

– Для меня тоже. Но опять же, в отличие от тебя, я знал, что так будет.

Гвин поцеловала его в висок.

– Ты так уверен во мне? – застенчиво спросила Гвин.

Он хотел быть уверен, а это означало на самом деле сделать ей предложение. Это был единственный способ доказать, что занятие с ней любовью не изменило его желания.

Тем не менее теперь, когда пришло время сделать предложение, его охватила странная паника. А что, если Гвин ему откажет? Раньше она не хотела рассматривать вопрос брака. Она говорила: это потому, что он заслуживает совсем другую жену, но что, если не это являлось истинной причиной?

Может, ему следует просто молиться, чтобы она забеременела после сегодняшнего. Это решило бы все вопросы. Тогда ей придется выйти за него замуж. Она не посмеет не выйти.

Джошуа тяжело вздохнул. Это, конечно, не путь к сердцу женщины, в этом он был уверен.

Он потерся носом о ее шею, и Гвин вздохнула.

– Полагаю, что могла бы вот так сидеть на тебе… много дней.

– Предполагаю, что это очень быстро станет некомфортно, – сухо заметил он.

– О боже, твоя нога! – воскликнула Гвин и соскользнула с его колен.

– С моей ногой все в порядке, Гвин, – резко сказал он.

Его уже начинало это раздражать – она упорно воспринимала его почти как инвалида, не настоящего мужчину, а получеловека, объект для жалости, как мужчину, который ее не заслуживает. Может, именно поэтому она отказалась принимать мысль о вступлении с ним в брак. Может, в конце концов, дело совсем не в том, что она стыдится своего прошлого.

Господи, спаси и помилуй, но что, если Гвин не хотела его ни для чего, кроме этого?

Джошуа встал с кровати и застегнул панталоны, пока Гвин не успела увидеть самое худшее из его уродств.

– Подожди, я хочу увидеть…

– Что? Шрамы, которые делают меня непригодным для женитьбы на дочери герцога? Чтобы ты могла пожалеть бедного калеку?

Шок, отразившийся на ее лице, мгновенно заставил его пожалеть о грубых словах.

– Не называй себя так! – закричала Гвин.

– Почему нет? Я как раз он и есть.

– Ты гораздо больше, чем то, что ты говоришь. Если бы ты только мог это понять… – Гвин встала и нахмурилась, потом нашла свою сорочку и надела. – Но до того, как мы сможем пожениться и иметь какое-то значимое совместное будущее, я думаю, что ты должен захотеть поделиться всем со мной, поделиться собой со мной, чтобы я знала тебя полностью, знала все стороны твоей жизни.

Другими словами, она хотела, чтобы он обнажил перед ней душу, заново пережил все болезненные моменты, но вместе с ней. Нет, спасибо.

«Но когда люди подходят к тебе слишком близко, ты всегда начинаешь их отталкивать, а затем, конечно, оказываешься в одиночестве».

Да разрази гром эту Беатрис. Она ошиблась. У него имелись веские оправдания, чтобы не позволить Гвин видеть его шрамы. В конце концов, одна женщина уже испытала омерзение, когда он при ней разделся полностью. Сама мысль о том, что Гвин больше не захочет его видеть…

Нет, он не был к этому готов.

– Джошуа, ты можешь мне доверять, – мягко сказала Гвин.

– Как ты доверяла мне? – рявкнул он, словно выстрелил в ответ. – Делала все украдкой, увиливала, собирала деньги, чтобы заплатить шантажисту, отправляла записки «Лайонелу», организовывала с ним тайные встречи. Ты могла бы мне довериться, но вместо этого…

– А откуда ты знаешь, что я посылала записку Лайонелу?

Джошуа только один раз взглянул на ее бледное лицо и застонал. К этому времени ему уже давно пора было научиться ничего не обсуждать, если он приходил в ярость. Потому что в таком случае происходило то, что произошло сейчас. Он говорил вещи, которые не следовало упоминать.

Он пожал плечами и начал предпринимать попытки выбраться из ямы, в которую сам себя загнал.

– Ну… ты же отправила ему записку, не правда ли?

У Гвин изменилось выражение лица. Теперь она смотрела на него очень сурово.