Сабрина Джеффрис - Отчаянный холостяк

– Гвин, я знаю, что я, вероятно, совсем не тот мужчина, которого ты хочешь, ты предпочтешь мужа без моих сложностей, но… – Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Выходи за меня замуж. Согласишься ли ты на такого мужа, как я, со всеми моими недостатками? Согласишься ли ты рожать от меня детей?

Последние слова стали мечом, пронзающим ее счастье.

– Проблема в том, что… я не уверена, что могу иметь детей.

Она не удивилась, когда Джошуа пораженно уставился на нее.

– Почему, ради всего святого, ты так думаешь?

О боже, как это сложно. С Беатрис было легче.

– Потому что десять лет назад Лайонел не только меня совратил, но и сделал мне ребенка.

– Ты родила ребенка этому ублюдку? – глухим голосом спросил Джошуа.

У нее все скручивало внутри при мысли о том, что ей придется все это ему рассказать. Но она должна была это сделать. Если Джошуа на самом деле хочет на ней жениться, то должен знать.

– Я не родила ребенка. У меня случился выкидыш на четвертом месяце. А акушерка, которая тайно мне помогала, потом сказала, что, по ее мнению, у меня больше не будет детей. – Гвин печально улыбнулась Джошуа. – И это еще одна причина моего нежелания выходить замуж. Каждый мужчина хочет иметь сына как продолжателя рода. А я не знаю, могу ли я обеспечить сына.

У Джошуа на щеке дергалась жилка.

– Я не понимаю. Почему, ради всего святого, ты думаешь, что не можешь родить сына?

– Не только сына. Никакого ребенка.

Гвин вздохнула и принялась рассказывать Джошуа все то, что уже рассказала Беатрис. Джошуа задавал вопросы и говорил такие вещи, которые ясно давали понять, что он ничего не знает о том, как работает женский организм.

– Так, если я правильно тебя понял, ты считаешь, что не можешь иметь детей потому, что одна акушерка что-то там сказала про твою матку? – уточнил Джошуа.

– И потому что я потеряла своего первого ребенка. Моего единственного ребенка.

– Ты только два раза в жизни была с мужчиной. А о результатах второго раза еще слишком рано говорить. – Джошуа приподнял одну бровь. – Я слышал, что у того типа, который занимался с тобой любовью, своих проблем хватает.

– Джошуа, давай говорить серьезно! – с укором воскликнула Гвин.

– Я пытаюсь. Честно. Но… – Он потер лицо одной рукой. – Ты сказала, что твоя горничная не согласилась с мнением своей подруги? Это означает, что акушерка могла ошибаться. Пятьдесят на пятьдесят.

– Но на пятьдесят процентов она могла быть права.

– Да. Лично я согласен с моей сестрой. Перед тем как решать, что тебя может ждать в будущем, тебе следует поговорить со своей матерью. У нее большой опыт рождения детей.

– Да, но тогда мне придется сказать ей, что я потеряла невинность с Лайонелом. Мне очень не хочется раскрывать эту тайну ей.

Джошуа почесал подбородок.

– И не нужно. Скажи ей, что интересуешься по просьбе подруги. Может, Беатрис. Скажи, что ты хочешь знать, означает ли выкидыш, что больше детей не будет.

– Беатрис не понравится, если я ее в это втяну.

– Хорошо, тогда, возможно, тебе следует сходить к врачу, который тебя осмотрит и скажет, права ли акушерка. – Было видно, что Джошуа с каждой минутой раздражался все больше и больше. – Или, возможно, стоит обратиться к еще одной акушерке.

Все получилось так, как боялась Гвин, – Джошуа узнал о ее неспособности родить ему ребенка, и все изменилось.

– Или, может, тебе просто придется принять как факт, что я никогда не смогу иметь детей. – Когда Джошуа ничего не ответил, Гвин добавила: – Знаешь ли, это не моя вина. Просто так устроено мое тело.

– Конечно. Я не стану тебя за это винить. Просто…

– Ты надеялся иметь детей.

Он резко повернулся к ней.

– Я надеялся иметь общих детей с тобой. – Джошуа взял руки Гвин в свои. – И я не полностью убежден в том, что это невозможно.

– Я и не говорила, что не могу забеременеть. – Гвин изогнула одну бровь. – Но может оказаться так, что я забеременею, буду с нетерпением ждать рождения ребенка, но потом все равно его потеряю.

Она отвернулась, не желая, чтобы Джошуа видел, какую боль ей до сих пор доставляют воспоминания о первом потерянном ребенке. Хотя появление его на свет принесло бы массу неудобств, и во многих смыслах выкидыш оказался для Гвин благоприятным решением вопроса.

– Учитывая то, через что я прошла в первый раз, не уверена, что хочу еще раз пережить такое.

– И это и есть истинная причина того, что ты до сих пор не замужем?

Гвин опустила плечи.

– Да. Потеря ребенка… ты не представляешь, как это тяжело. Мне и так было трудно тогда – я не знала, что случилось с отцом ребенка и увижу ли его когда-нибудь. – Гвин встретилась с ним взглядом. – Но если то же самое случилось бы с ребенком, которого я хотела…

– Если ты предпочтешь не иметь детей, значит, так и будет. – Джошуа внимательно смотрел на нее, затем сделал глубокий вдох. – Мы не будем их заводить. Используем соответствующие способы.

Гвин знала, что такие способы существуют, но сомневалась, что они нравятся мужчинам.

– На самом деле ты думаешь по-другому.

– Нет. Я вынесу все что угодно, только чтобы ты была частью моей жизни. – Джошуа взял ее за подбородок. – Потому что ты самая важная часть в этом уравнении. Ты и я. Мы.

Он легко поцеловал ее в губы.

– Кроме того, есть и другие варианты. Мы можем взять брошенного ребенка, подкидыша. Мне говорили, что здесь, в Лондоне, есть госпиталь, где они все живут. Определенно мы сможем там найти одного, который нам подойдет.

От этих слов она улыбнулась, чего, вероятно, и хотел добиться Джошуа.

– Мне совершенно все равно, что мы будем делать, если только мы делаем это вместе, – продолжал Джошуа. – Если ты не хочешь рисковать, пытаясь родить нашего общего ребенка, то я буду счастлив тебе помочь. И я могу это доказать.

– Ты не можешь доказать, как будешь к этому относиться через пять или десять лет.

Она встала и поспешила к двери, затем отперла ее.

Но до того как Гвин успела ее открыть, Джошуа тоже встал и пошел за ней. Гвин слышала, как стучит по полу его трость, развернулась и беспомощно уставилась на него. Он обнял ее за талию и поднял одной невероятно сильной рукой, а затем усадил на пристенный столик рядом с дверью.

– Я могу доказать, что без тебя буду чувствовать себя опустошенным. Это будет не жизнь, а сплошная печаль.

– Джошуа…

Он поцеловал ее с таким отчаянием, которое она прекрасно понимала, потому что сама его чувствовала. Жизнь без него для нее тоже будет пустой.

И как еще один раз с ним может чему-то помешать? Ведь она сегодня уже занималась с ним любовью и уже рисковала забеременеть от него и потерять его ребенка. Что такое еще один раз? Пусть доказывает, что хочет, если может.

Потому что после этого раза другого может уже не быть.

Джошуа не позволит ей отказаться от того, что может быть между ними. Они созданы друг для друга. Ее просто нужно успокоить, показать ей, что он предпримет необходимые шаги для того, чтобы она не испытывала лишней боли. Он сделает все что нужно.

Или он надеялся, что сделает. Он снова держал ее в объятиях, он прикасался к ней, и от этого превращался в неуправляемого зверя, которого пытался не выпускать на свободу. Этот зверь дико и страстно желал Гвин, желал больше жизни.

Очевидно, сама Гвин тоже не могла сдерживаться, потому что взяла руку Джошуа в свою и приложила к своей груди, показывая, что хочет ласки.

Джошуа оторвался от губ Гвин и прошептал:

– Спокойно, дорогая. У нас полно времени.

– Ты не думаешь, что кто-то придет нас искать? – прошептала она. – Моя горничная может задуматься о том, куда я подевалась.

– В таком случае…

Джошуа поднял ее юбки, а затем резко вдохнул, когда Гвин завертела попой, чтобы задрать их еще повыше, и они оказались у ее талии. При виде ее шелковых чулок и сатиновой кожи над ними Джошуа почувствовал, как его мужской орган твердеет.

И еще ему хотелось смотреть на ее пышную грудь с большими сосками цвета спелых персиков. Ему хотелось попробовать на вкус эти соски, которые станут твердыми как камень, как только он начнет ласкать их губами. А смелый вырез на вечернем платье Гвин, благодаря которому грудь женщины и так уже была наполовину видна, позволял Джошуа просто немного спустить лиф и добраться до того, о чем он мечтал.

– Да, – прошептала Гвин, когда Джошуа обнажил ее грудь. Все ее тело охватила дрожь, когда Джошуа наклонил голову, чтобы лизнуть один сосок. – О, Джошуа, да! Однажды, сэр, я, клянусь, заставлю вас раздеться полностью, чтобы увидеть обе части вашего тела. Но не сегодня.

– Нет, не сегодня.

Джошуа взял в рот одну ее грудь, потом другую. Он так хотел эту женщину, что уже был готов кончить. Ее соски тоже затвердели, как и его мужской орган.

– Гвин, ты лишаешь меня сил, я становлюсь каким-то размякшим…

– Я думаю, что все с точностью до наоборот. – Она раздвинула ноги и схватила Джошуа за руки, чтобы подтянуть его поближе. – Ты кажешься мне как раз очень даже… твердым.

Джошуа с трудом сдержал смешок.

– А ты, дорогая, – любительница подразнить. Бывают такие соблазнительные девушки.

А она была как раз такой девушкой, с которой он хотел провести остаток жизни.

Джошуа подтянул ее попу поближе к краю стола, нашел жемчужину между ее малых половых губ и потер ее. Он хотел показать Гвин, что может сдерживаться достаточно долго, чтобы привести в возбуждение и ее, независимо от того, как затвердел его орган и как сильно он хотел заняться с ней любовью.

– Джошуа! – воскликнула Гвин. – И кто же из нас сейчас кого дразнит?

От ее слов ему захотелось сразу взять ее. Он еще раз провел языком по ее соску, затем выпрямился. Удовольствие было слишком сильным. Он должен был войти в нее. Он не мог ждать.