Даже согласилась на брачный контракт, если это так для меня важно. И читать его не стала. Никаких страшных условий в нем на самом деле не было, но для меня это было показательно. Я не думал, что закончится так, что наступит день, который перечеркнет все. Что моя милая и хорошая девочка мне изменит. Помню дикую ярость, которая обуяла меня, когда я все узнал. Как было тяжело сдержаться, когда все высказал ей в глаза. Как тяжело было сдержаться, чтобы не устроить безобразную сцену вроде тех, что устраивали мои родители, на которых я насмотрелся в детстве. Тогда, будучи еще мальчишкой, я твердо пообещал, что у меня такого не будет. Я не стал ее слушать. Что могли изменить ее слова? Слова ничего не значат, они ничего не меняют.

И Оля ушла. Я начал собирать ее вещи. Одежду, милые безделушки, которые она покупала в нашу квартиру, мои многочисленные подарки, чемодан с профессиональной косметикой. Вещей было очень много, казалось, вся квартира была заполнена ими, ровно настолько, насколько она до этого заполняла мою жизнь. Я методично проверял каждую комнату, чтобы ничего не забыть. Когда мой личный водитель загрузил все это в машину, чтобы отвезти Оле, квартира показалась пустой. Но все равно была пропитана ее запахом, ее духами. Любая мелочь вызывала слишком много воспоминаний. Самое лучшее для меня было уйти в работу. Прошлое нужно оставлять в прошлом. Если все время думать о неудачах — ничего и не добьешься.

Теперь есть ребенок, и нужно определиться, что с этим делать. Без разницы, какие у нас были отношения — к ребенку это не относится. Малышка ни в чем не виновата. Наверное, правильнее было бы поговорить с Олей, но я хорошо представлял, как это будет. Вопрос — станет ли она со мной разговаривать? Ведь когда-то я не стал слушать ее оправдания. Толку, когда на руках стопроцентные доказательства? Так что в лучшем случае меня бы ждала закрытая дверь. Можно просто решить все по закону. В конце концов, все давно уже прошло. Можно обойтись без выяснения отношений — это ни к чему

Забавно, в первый раз после четырех лет разрыва мы увиделись в суде. Она была точно такая же, как в последний раз, когда мы виделись. Только чувствовалось, что стала взрослее. Перед заседанием я столько раз твердил, что ничего не чувствую к ней, но все равно поймал себя на том, что дыхание перехватило. А еще сразу же возникло беспокойство — Оля была одна, и это весьма странно. Может быть, у нее какие-то проблемы? Может быть, я чего-то не знаю? Перед заседанием я все разузнал. Вроде бы у нее неплохо шли дела, Оля занималась тем, что так любила — работала в салоне красоты, ее мама — Полина Алексеевна — помогала с ребенком, со здоровьем у нее проблем не было.

Первым сюрпризом оказалось, что Оля не знала, зачем мы собрались. Спасибо замечательной работе нашей судебной системы и отдельно секретарю. А второе, что Оля все-таки готовилась. Что могу сказать — красиво у нее получилось. Я-то действительно надеялся, что судебный процесс много времени не займет. С другой стороны, появилась возможность поговорить. Без всяких закрытых дверей. Правда, и в этом разговоре не обошлось без сюрпризов. Например, я никак не ожидал увидеть Антона. Мне хватало одного факта его существования и намерения стать отчимом моей дочери. Но нет, этот белобрысый решил продемонстрировать свои отношения с моей бывшей невестой. Переживает, что уведу? Что для этого мне хватит только того, что я отец Олиного ребенка? Я вот переживаю, что этого самого ребенка он видел гораздо больше меня, и знает о ней он больше.

Когда они ушли, я остался в кафе. В конце концов, у меня внепланово появилось свободное время. Спасибо Оле. И даже не заметил, когда ко мне подошел Денис:

— Паш, прости меня, но кажется, ты зря все это устроил… Это, знаешь ли, плохо влияет на отношения…

— Какие отношения? У нас нет никаких отношений. Просто несколько вопросов, которые нужно решить.

— То есть поэтому ты смотрел на нее так? Прости, дружище, но тебя явно не отпустило.

Отвел глаза. Увы, лучший друг меня слишком хорошо знает и читает как открытую книгу. Меня не отпустило, но какая разница? Есть вещи, которые я не могу простить.

— Ты никогда не говорил, почему считал, что Оля тебе изменяла, — тихо сказал Денис.

Я налил себе еще чаю. Возможно, лучше было бы что-то покрепче, но у меня все-таки еще дела. Да и алкоголь — не способ успокоиться. Вот часик в спортзале меня успокаивал куда лучше. А у Оли был забавный способ расслабиться: когда она была расстроена, то наносила медленно и методично макияж. Говорила, ей это помогает. Опять я все о ней.

Сделал глоток. Я никогда не говорил об этом никому.

— В поведении Оли были какие-то странности, ее то и дело видели в разных местах, хотя она говорила, что там не была. Даже мать спрашивала, уверен ли я в невесте, как бы не обжечься еще раз. В конце концов мне это надоело, и я решил проверить просто так, для галочки, уверенный, что проверка ничего не даст. Максимум, узнаю, что Оля решила найти подработку, возможно, чтобы накопить мне на подарок…

Вздохнул, по сути, в этом и была моя величайшая ошибка. Я решил проверить, но не был готов к другому результату, и честно говоря, лучше бы этого не делал. Не говоря о том, что, если задуматься, это, мягко говоря, не самый честный поступок.

— …Я нанял частного детектива, чтобы проследить за невестой, хотя был уверен, что это ничего не даст. Но получил фотографии, где она целуется с другим, садится в его машину, где они направляются в дешёвый мотель уж точно не для того, чтобы сделать ему мужской макияж…

Да, для меня когда-то было шоком, что такое бывает. Более того один раз Оля отрабатывала его на мне, правда, перед этим долго уговаривала. Даже пояснила, что обычно он используется на свадьбу, чтобы были лучше фотографии. Я ответил, что так издеваться над собой не позволю.

— …Даже аудиозапись была, — сухо сказал я, делая новый глоток

Четыре года назад я реагировал иначе. Меня дико взбесило, что своего любовника она тоже называла «любимым». Даже по взглядам на фотографиях было понятно, как она к нему относится. При этом говорила, что любит меня.

— Ты никогда об этом не говорил.

Денис был одним из немногих, кто вообще знал о причине расставания, и кто меня поддерживал. Пытался вытянуть из ритма дом-офис, когда я старался работать чуть ли ни до отключки сознания.

— Я даже не выкинул их. Где-то дома валяются.

— Покажешь? — зачем-то спросил друг.

Молча кивнул. Интересно, какой была бы моя жизнь, если бы я ничего не узнал? Либо узнал после известия, что Оля беременна. Глотнул еще чаю.

— Одно хорошо, хоть ее нынешний — не тот любовник, иначе я бы ему врезал. Но его наличие меня совсем не радует.

Одно дело — узнать, что у твоего ребенка намечается отчим. Другое дело — его увидеть. Я знал, что такое расти с отчимом, хорошо помнил, как тебя сравнивают с младшим братом, и как нужно постараться, чтобы получить похвалу. А еще меня задевало, что именно этот человек будет растить моего ребенка, что у меня по закону будет лишь несколько часов для встреч.

— Паш, ты знаешь, что делаешь?

— Да. — По крайней мере, я надеюсь, что знаю.

Денис, лишь покачал головой.

— Только не натвори глупостей.

Глава 6

Ольга

Перечитывала несколько раз исковое заявление, пока грела ребенку ужин. Спасибо секретарю — теперь она старалась передать его всеми доступными способами, в том числе сбросила на ватсап и позвонила — попросила забрать.

Занятные у Павла, однако, формулировки. Он не писал, что у него есть какие-то сомнения, не настаивал на том, что нужно проверить его ли это ребенок, а просто просил установить отцовство и изменить запись в свидетельстве о рождении. Не может же он быть в этом стопроцентно уверен? Пока нет экспертизы, нет никаких доказательств.

Покормила ребенка. Перешли в зал, поиграли — ребенок посчитал, что из дяди Антона получится замечательная лошадка. Потом купание, чтение сказок и укладывание спать. Когда есть ребенок, нет времени на рефлексию. Катька заснула очень быстро, хотя перед этим упорно твердила, что спать не будет. Сегодня днем она осталась без сончаса. Собственно, как и вся группа в детском саду, благодаря моей милой замечательной дочери. Она умудрилась разбудить главного заводилу — она сама была на втором месте, и уже общими усилиями они перебудили остальных. Впрочем, это мелочи. На прошлой неделе она добралась до посудомоечной машины, чтобы посмотреть, как в ней все устроено — чуть не дошло до потопа. У меня весьма любознательный ребенок с активной исследовательской позицией. Правда, нянечка называет мою дочь маленьким стихийным бедствием, но это по неопытности. Заснул мой ребенок в очень интересной позе: лежа на животе, выставив попу кверху. Как маленькие дети в такой позе спят — не представляю, сама пробовала — неудобно.

В зале меня ждал все еще задумчивый Антон, он запустил пятерню в волосы.

— На следующее заседание я пойду с тобой, — тихо сказал он.

Да уж, на следующем заседании жених мне очень нужен. Это лучший способ просветить о моем прошлом в красках.

— Ревнуешь?

— Мало ли что у него в голове, — сказал жених.

Все-таки ревнует. Хотя в чем-то он прав

— Антон, я ему точно не нужна. А вот испортить мне жизнь он может запросто, — сказала я, погладив его по щеке и ощутив под кончиками пальцев мелкую щетину.

Задумалась на секунду. Рассказывать о причине расставания или нет? Впрочем, за меня могут вполне рассказать и так. А значит, скрывать не стоит. Антон слушал молча, а я старалась на него не смотреть. Мало ли что он сейчас подумает. С другой стороны, хорошая проверка отношений. Очень удивился, чем закончился наш роман, заявил, что мне, скорее всего, попался просто параноик и, вообще лучше мы будем говорить о нас. Например, о знакомстве с родителями Антона, и что одной небезызвестной девушке хватит перестать от него увиливать. Тем более родители хотели еще и с Катюшкой познакомиться. Последнее мое знакомство с родителями было не совсем удачным. Я бы сказала, оно больше напоминало допрос с пристрастием, мне только что лампой не светили в лицо. Хорошо, что Антон решил подождать окончания судебного разбирательства.