Дэй Лакки - Отморозок

Я покрутил в руках телефон. Может, позвонить Кэтрин? Настоящий друг, она всегда безотказна, и с ней можно было бы неплохо покувыркаться. Впрочем, какого хера? Мысль не вызвала у меня абсолютно никакого воодушевления, и даже мой друг, который, было взбодрился, отреагировал на эту идею отрицательно.

Скучно. Да и зачем мне куда-то идти, если тут, под боком – настоящая секс-бомба?

Я набрал короткое сообщение. Четвёртое желание. Не сомневаюсь, что я использую его по полной.

«Ты ведь зайдешь пожелать мне спокойной ночи? И да, это мое желание».

Шерон скользнула в мою комнату спустя час. Свет у меня не горел – я оставил лишь настольную лампу, которая выхватывала из темноты совсем небольшой кусочек пространства, приглушённо и мягко. Ей должно понравиться.

Она подошла ближе и застыла возле кровати, а я с удовольствием заскользил по ее телу взглядом. Она совсем не была похожа на тех вобл-моделей, которые сейчас какого-то хрена вошли в моду. Но и полной она не была.

Округлая грудь, резко очерченная талия и аппетитная задница. Именно такая, какую хочется сжимать и натягивать на себя. Если бы она одевалась немного иначе – народ бы падал в люки, когда она проходит мимо. А вокруг неё вился бы огромный рой мужиков любого возраста и социального положения.

Но, к счастью, ничего такого не происходит. Она – моё личное открытие.

– Я пришла пожелать спокойной ночи, – сказала она чуть дрогнувшим голосом.

Я похлопал по кровати рядом с собой. Помедлив, она легла. Чуть поодаль, оставляя между нами пространство, как будто это может меня удержать. Но я оставляю ей эту иллюзию.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала? – в её голосе вновь прозвучала тревога, но уже не ужас, как раньше.

Безусловно, она так круто кончила, что теперь никак не может ожидать от меня только плохого.

– Ничего не нужно делать. Только поговорим. Ты будешь отвечать на мои вопросы. Одно условие: будешь отвечать честно. Я сразу увижу враньё, и желание не будет засчитано.

– Хорошо, – подумав, согласилась она.

Мне показалось, или она действительно чуть-чуть расслабилась, не ожидая подвоха? А вот и напрасно. Я задал свой первый вопрос:

– Тебе понравилось то, что было здесь утром? На самом деле? Тебе понравилось?

Ответа нет.

Облокотившись о кровать, переворачиваюсь на бок и смотрю на нее. Щеки неторопливо покрывает румянец, губа прикушена, взгляд старается увести в сторону.

Обхватив пальцами ее подбородок, заставляю взглянуть на себя. В ее глазах легкий страх, который она пытается спрятать за черными ресницами, мольба пожалеть, не давить.

Но я хочу услышать ответ.

Мать твою, я хочу услышать, что она скажет. Так хочу услышать, что когда раздается тихое «да», в первые секунды мне кажется, что померещилось, показалось.

Приподнявшись, нависаю над ней, всматриваюсь в распахнутые глаза. Скольжу взглядом по ее губам, и они приоткрываются, как будто ждут моего поцелуя.

Мысль о том, чтобы вставить ей в рот, начинает выкручивать меня изнутри. Если сделаю это сейчас, начну ведь долбиться в нее, а она пока не умеет. Ничего не умеет. Лишь то, чему я лично учу ее.

Жестко не выдержит, а мягче, нежнее я сейчас не смогу. Слишком соблазнительный рот, слишком пронзительный взгляд, в котором… доверие? Мать твою, подо мной чистый, невинный соблазн, и мне хочется растянуть удовольствие, хочется раскрыть его, посмаковать, потому что этот вкус непривычный.

Очерчиваю пальцем ее губы, чуть надавливаю, когда пытается сжать их.

– Ты ведь понимаешь, что я могу загадать желание, чтобы ты завтра же тайно обвенчалась с нашим садовником?

Она пытается вскочить с кровати, но я придавливаю ее за плечи, вжимаю в подушки. Теперь взгляд меняется – смотрит на меня, а в глубине её глаз плещется страх, откровенный, сильный, который что-то задевает внутри меня, но я все равно продолжаю.

– Да-да, Шерон, ты очень плохо заключаешь сделки. Оставаться девственницей до свадьбы? Ну что ж – свадьбу мы можем тебе устроить. А первая брачная ночь пройдёт со мной.

От одной мысли об этом член снова встает. А еще от того, как внимательно она смотрит на меня. Такое ощущение, что что-то улавливает в моих глазах, может быть, даже видит куда больше, чем я осознаю сам, потому что неожиданно расслабляется.

Перестает цепляться за мою руку, которой я удерживаю ее. Раскидывает свои руки в стороны, словно показывая: мне не страшно, я тебе доверяю и спокойно интересуется:

– Но ты ведь это не загадаешь?

Хер знает, как она меня раскусила.

Естественно, я не собираюсь этого делать. Одно дело – поиграть с этой малышкой в игру, которая в той или иной степени нравится нам обоим, а совсем другое – ломать ей жизнь.

– Нет. Зачем нам третий? Ты ведь будешь хорошей девочкой?

Мои пальцы соскальзывают с ее плеча вниз, к пышной груди. Ее дыхание становится тяжелым, особенно когда я задеваю ее соски. Вздрагивает, но не пытается сжаться – хорошая девочка и правда старается.

Близко, мы так близко друг к другу, что наши губы практически соприкасаются.

– И кое-чего другого я тоже не загадаю.

– Например? – пытается казаться спокойной, но голос ее выдает.

И участившееся дыхание, которое я чувствую на своей щеке. И соски, которые твердеют под моими пальцами. Взволнована, возбуждена, её зрачки затопили радужку, а ее руки начинают сминать покрывало. Замечает ли она это? Не знаю. Но мне нравится видеть её такой. Нравится, что она подо мной. Нравится, что она хочет меня и неосознанно ее взгляд соскальзывает на мои губы.

– Например… – оставляю в покое ее соски и возвращаюсь к губам, которые уже помнят мои прикосновения и с готовностью приоткрываются. – Например, я не загадаю тебе поцеловать меня.

– Это ещё почему?

Такое забавное удивление.

Щеки снова расцветают румянцем.

– А ты так хочешь, чтобы я загадал?

– Нет, – резко выдыхает она, и непонятно, кого пытается убедить в этом, когда повторяет. – Нет, с чего бы мне этого хотеть? Просто… удивилась, и все.

– Удовлетворю твое любопытство, – усмехаюсь, видя, как она затаилась. – Видишь, как часто я иду тебе на уступки? Поцелуй загадывать я не буду. Хочу, чтобы ты это сделала сама, когда захочешь.

Я пристально вглядываюсь в её лицо и читаю ответ раньше, чем она его озвучит. Нет, она не станет меня целовать. И не потому, что не хочет. А потому, что не позволит себе.

Пока не позволит.

Но я могу подождать. Тем более, что это ожидание можно неплохо скрасить, выбив из этой малышки десяток-другой сладострастных стонов.

Отрываю взгляд от её лица, спускаюсь ниже и рывком стаскиваю с неё пижамные штаны вместе с трусиками.

Они летят в сторону. Она тихо вскрикивает и пытается свести ноги, но я ловлю её колени, и она снова сдавленно вскрикивает. Представляю, в какой ужас пришла моя маленькая пуританка от того, что я рассматриваю её там. Но сопротивляться сейчас я ей не позволю.

Она охеренная, просто охеренная…

Гладкая нежная кожа, по которой хочется прогуляться не только пальцами… чуть влажная… уже чуть влажная, несмотря на то, что там я пока даже не прикасался…

– Небольшой бонус на сегодня, – говорю я ей, располагаясь у нее между ног. – Демо-версия настоящего секса.

Она снова начинает биться у меня в руках, и я говорю жестко, так, чтобы она послушалась:

– Лежи смирно. Это моё следующее желание.

Замираю, но даже не потому, что слышу приказ.

Просто то, что сейчас происходит… это слишком… к этому я была не готова.

Он лежит между моих разведенных ног, рассматривает меня, а мне так стыдно, неловко, что я не могу даже пошевелиться. Не могу хоть что-то сказать, даже простое «нет» застывает на моих пересохших губах.

То, что он делает, настолько порочно, что я задыхаюсь. Его ладони – горячие, жесткие, но сейчас нежно чертят какие-то узоры на моей пылающей коже. И каждое прикосновение – как маленький ожог, который уже не стереть.

Пытаюсь увернуться, когда понимаю, что ожидает меня дальше, и…

– Так-так-так, – Эрик прищуривается. – Кажется, у кого-то не очень получается быть послушной девочкой. Хм… хорошо, я помогу тебя не проштрафиться.

Резко поднявшись, Эрик достает из тумбочки наручники – те самые, которые я уже видела.

– Я же обещал тебя с ними познакомить поближе, – поясняет, заметив мой ошарашенный взгляд.

Он действует так быстро, что я не успеваю даже опомниться, а мои руки уже подняты вверх и скованы.

– Если ты будешь дергаться, – поясняет спокойно он, наблюдая за тем, как я рвано дышу от волнения, – они ранят твою нежную кожу. А мне бы этого не хотелось.

Он проводит костяшками пальцев по моей щеке, будто доказывая, какие ощущения лучше и какие стоит мне выбрать. Ласку и покорность или сопротивление и неминуемую боль.

Нервно сглатываю, когда он возвращается в постель и вновь располагается так, как до этого.

Смотрю в потолок, не могу посмотреть на него, и наверное от того чувствую все еще более остро. Теплое дыхание, пальцы, которые сильнее сжимают мои ноги и сильнее открывают меня для него. А потом…

Изумленно вскрикиваю, когда он прикасается ко мне языком. Интуитивно пытаюсь сжать ноги, но его плечи не позволяют. Наоборот, теперь кажется будто я обхватываю его, заставляя сильнее прижаться ко мне.

Секунда на то, чтобы привыкнуть, и новое касание его языка. Уже более смелое, более жадное.

– Мне нравится, – слышу его приглушенный голос.

И язык Эрика опускается вниз, напористый, наглый, он уверенно раздвигает мои складочки, и…

– Чшш, – успокаивает меня тихий шепот, когда я все же дергаю руками, и сталь впивается в кожу. – Не бойся, больно не сделаю.

Сжимаю пальцы, впиваясь ногтями в ладони, чтобы хоть как-то пережить эти ощущения, чтобы была хоть какая-то опора, потому что мои бедра уже начинают вести себя самовольно и приподнимаются навстречу его языку.