Дэй Лакки - Отморозок

Эрик и девица в черном сели в свои машины.

Кто-то из мажоров начал собирать ставки.

Значит, это не просто игра на интерес, а возможность выиграть или проиграть деньги. Насколько я могла видеть – большие деньги. До меня долетали отдельные фразы, но всё это плохо собиралось в общую картину. Единственное, на что я сейчас могу смотреть, – на красную красотку, невероятную, несбыточную мечту, которая кому-то дается просто так.

Отмашка, машины рванули с места и почти скрылись из виду.

Только теперь я вижу, что место сбора неслучайное.

Компания мажоров и я вместе с ними стоим на возвышении, и мы можем наблюдать как на опасной скорости летят две машины. Стремительные, дерзкие и… беззащитные.

И мне становится страшно.

Сумасшедшая скорость, такая, что дух захватывает.

Крутой вираж – и мое сердце бьется где-то в районе горла.

Я вцепилась в руку Мартина, не в силах отвести взгляд.

Они же разобьются!

Они могут разбиться…

Я зажмурилась. И с благодарностью кивнула, когда мне на плечи опустила рука Мартина.

Минута…

Две…

Боже, как долго! Кажется, это тянется целую вечность…

И вдруг гул голосов – радостных и разочарованных вперемешку.

Не выдержав неизвестность, открываю глаза – Феррари Эрика впереди.

Радостные возгласы тех, кто ставил на него, и разочарованные – тех, кто ставил на девушку.

А я…

Я ни на кого не ставила.

Но холодная лапа ужаса только что разжала моё сердце, и я вдруг понимаю, что почему-то мне совсем не безразлично. Если мой гадкий сводный братец свернёт себе шею – мне будет не всё равно.

– Эй, детка! Да на тебе лица нет, – слышу я вдруг голос рядом с собой и вздрагиваю.

Обернувшись, вдруг понимаю, что это не Мартин меня обнимал. Мартин все это время стоял рядом, но с другой стороны. И вообще он о чем-то болтает с Кэтрин. А я практически в обнимку с тем самым жутковатым бородачом в татуировках!

– Извините… – выдыхаю испуганно.

Отдёргиваю руку, словно обжёгшись, но он только смеётся и протягивает мне фляжку.

– На, глотни – тебе сейчас не помешает.

Я машинально принимаю фляжку и делаю несколько крупных глотков, и только потом чувствую, как жаркий напиток обжигает горло.

– Ч… что это? – откашлявшись, спрашиваю у заботливого парня.

– Односолодовый виски, детка. Благородный напиток. Для настоящих леди годится.

– Леди? – повторяю за ним.

Я леди! Это ужасно смешно.

Впрочем, смех застывает у меня в горле.

Эрик и Лори вернулись на своих автомобилях.

Немногочисленная толпа зрителей встречала их как героев.

Их тут же обступили плотным кольцом, обнимая и поздравляя Эрика и похлопывая девчонку по плечу: ничего, мол, в следующий раз получится лучше.

Бородач тоже рванул туда, напрочь забыв о своей фляжке.

Только я застыла на месте и смотрела на все со стороны. Словно фильм в кинотеатре под открытым небом…

Эрик обнимает свою соперницу, и рука остаётся у неё на талии, зацепившись за кромку джинсов. На Лори он смотрит как на равную…

И это неожиданно пронзает моё сердце обидой до самого дна.

С чего вдруг?

Не знаю.

Не понимаю.

Но мне неприятно.

Я делаю ещё несколько глотков из фляжки, оглядываюсь по сторонам, чтобы вернуть её владельцу. Но он там, где поздравляют и разбирают выигрыши. А мне туда совсем не хочется.

Я сую флягу в сумочку, отдам позже… наверное… это ведь напиток для леди…

И вдруг мой взгляд падает на открытую машину Эрика с ключами в замке зажигания.

Все отошли, забыв о ней, и теперь она одиноко и сиротливо стоит у края дороги.

Все мелькает перед глазами словно кадры из фильма.

Эрик, обнимающий смелую девицу, которая не боится гонять по опасной трассе ночью, машина, на которую сейчас никто не смотрит, выпитое за этот вечер – всё вдруг сливается в одну простую и очевидную идею.

Если для того, чтобы его впечатлить, нужно просто проехать быстро и вписаться во все повороты, это я точно смогу! Я ведь очень хорошо вожу! Конечно, в нашем провинциальном городке мы не ездили на таких скоростных машинах. Но я умудрялась выжимать неплохую скорость даже из стареньких развалюх, а уж с этой точно справлюсь.

Мелькает робкая мысль: может, не стоит? Но я отмахиваюсь от нее. Я должна показать себя, просто обязана. Это как наваждение. Машина буквально манит меня, и я не иду к ней – бегу.

Скорее, скорее…

Такая красавица…

Сажусь за руль, выдыхаю… только бы меня никто не увидел до того, как я стартану… только бы никто не вмешался…

А потом будет поздно.

Я докажу, что чего-то стою, и ему придётся со мной считаться.

Поворачиваю ключ в зажигании, давлю на педаль – и вскрикиваю: машина стартует неожиданно резко, и она действительно мощная.

Меня немного заносит, но я умудряюсь удержать руль в руках, а автомобиль – на дороге.

А дальше…

Дальше все произошло слишком быстро. Как будто фильм поставили на ускоренную перемотку.

Один поворот, второй – я вхожу в них точно, но уже понимаю, что силы неравны.

Надо сбросить скорость, иначе я не удержусь, не справлюсь.

Впереди – еще один крутой поворот.

На мгновение отвожу взгляд от дороги, и меня заносит.

Вихрь кружения, машина вылетает с дороги.

Я успеваю подумать: неужели все, конец?

Из темноты меня вырывает касание рук. Осторожное, мягкое, но всё-таки сильное. Кто-то ощупывает моё тело и легонько хлопает по щекам.

– Эй, ты жива?

Я узнаю этот голос. Конечно, узнаю. Он меня раздражает, выводит из себя. А сейчас он почему-то мне нравится. И то беспокойство, которое я в нём слышу, мне тоже нравится.

Я с трудом разлепляю глаза и, еле ворочая языком, пересохшими губами произношу:

– Жива.

На смену беспокойству тут же приходит злоба и выдаёт матерную тираду, где самыми приличное было:

– Чёртова идиотка! Ты разбила мою машину!

Воспоминания накатывают волной, и я с ужасом понимаю: да, всё именно так. Я разбила его машину. Дорогущую, ту самую машину, о которой он говорил с настоящей нежностью – не то что о своих подружках.

Меня бьёт озноб, и я почти не сопротивляюсь, когда Эрик вытаскивает меня из машины, ещё раз ощупывает и коротко бросает кому-то:

– Разберись с ней! Сам видишь: мне сейчас не до этого.

И вот тогда-то я распахиваю глаза, оглядываюсь по сторонам. Эрик меня придерживает, а рядом стоит этот ужасный накачанный тип с бородой и в татуировках – тот самый, что протянул мне фляжку.

Я похолодела, ноги стали ватными, и я обмякла, повисла на руках Эрика. Я не хочу даже думать, что может значить это «разберись с ней» и как именно будет со мной разбираться этот жуткий в общем-то тип.

Он делает несколько шагов в мою сторону, и с моих губ срывается то ли шёпот, то ли стон:

– Не надо, пожалуйста!

Но он, кажется, и не слышит меня. Приближается и широкими плечами загораживает весь мир. Я жалобно всхлипываю, и только после этого вижу, как он, даже не задержав на мне взгляда, садится в машину:

– Да уж, сама она вряд ли поедет, – раздаётся через какое-то время его голос. – Придётся вызывать эвакуатор.

И только теперь до меня доходит, что, когда Эрик говорил «разберись с ней», он имел в виду не меня, а машину.

Но вздох облегчения не успевает вырваться, когда Эрик обхватывает меня сильнее и выдаёт новую матерную тираду.

– Идиотка, ты могла разбиться! – он срывается на крик. – Да ты чудом жива осталась!

Я молчу, соглашаюсь – понимаю, что виновата, кругом виновата.

Хмель в одну секунду выветрился, и теперь я с ужасом думаю, как мне вообще пришло в голову пьяной сесть за руль незнакомой машины, да ещё и разогнаться до чуть ли не космической скорости. Краем глаза я вижу, что к нам бежит Мартин, а следом за ним, спотыкаясь о ветки, пробирается сквозь кусты силиконовая Кэтрин.

– Шэрон! Шэрон! – повторяет взволнованно Мартин, и, кажется, тоже собирается ощупать меня, чтобы убедиться, что я цела.

Но Эрик каким-то образом заслоняет меня собой, умудряясь не выпустить из рук.

– Перестань, – Мартин говорит строго. – Её нужно отвезти в больницу.

– Не твоё дело! – резко выплёвывает Эрик. – Если ты хотел о ней заботиться, надо было делать это раньше. Пойдём!

Он говорит это мне? Похоже, что да! Только вот вряд ли я сейчас способна просто так идти. Я понимаю, что рука Эрика теперь уже лежит у меня на талии, а я почти вишу на его плече, и мы пробираемся к дороге.

Он почти бросает меня на переднее сиденье своего джипа. Мартин и Кэтрин вроде бы собираются сесть сзади, но Эрик их останавливает.

– Я сам её отвезу!

Мартин что-то возражает, но Эрик не хочет его даже слушать.

– Лори, будь другом – отвези этих ребят по домам.

В голосе Эрика слышится тепло. Совсем ему не свойственное. И хотя сейчас мне должно быть не до того, меня почему-то это задевает.

– Не вопрос… – так же тепло отвечает ему Лори. – Аккуратнее там.

– Разберусь…

Я ёжусь, словно от холода. Мне не нравится мысль о том, что мы с Эриком сейчас останемся одни в машине. Но, кажется, моего мнения здесь никто не спрашивает. Так что ничего изменить я не смогу.

Мы отъезжаем от места, и все остаются далеко позади. И только тогда я решаюсь подать голос.

– Прости, пожалуйста, – говорю я. – Мне правда очень жаль....

– Да ладно? Не может быть! Тебе действительно жаль? Ну, это всё меняет. За такое мне и машины не жалко.

Я бросаю на него удивлённый взгляд и не сразу понимаю, что это сарказм.

– Только знаешь что, сестричка? Тебе пока ещё не жаль. Ты пожалеешь чуть позже. Когда твоя мать узнает о том, что ты пьяная села за руль и расхреначила к ебеням машину, которая стоит… да ты таких денег в жизни не видела!

Только теперь я понимаю, насколько он зол. Даже не зол – он в ярости. И все это из-за меня…